лись в столовой Павловского дворца; на краю стола Тарханов играл в шах-
маты с французским офицером, немного в стороне у огромного белого камина
шел разговор о последних петроградских событиях.
офицер с рыжеватыми усами. - Все расклеилось, все куда-то в сторону
прет. Большевики? Да при чем тут большевики? Большевиков и нет совсем!
Их выдумали, это просто-напросто солдат устал воевать... Вот сейчас, сию
минуту заключить перемирие, так ведь им тут же и крышка. Впрочем,
нельзя! Этого сейчас делать нельзя... Они и без того больше семи -
восьми дней не продержатся.
дней, - сказал, немного покраснев, молоденький прапорщик, которому пору-
чили заведывать чаем, - хотите пари со мною, что через пять дней, не
позже первого или второго, от них и следа не останется?
шего сопротивления, - говорил рыжеусый офицер, - ну, вот допустим, что
мы стоим сейчас не под Петроградом, а где-нибудь у чорта за пазухой, в
Острове... Допустим, что большевикам ничего не угрожает... Ну, и что же
произойдет? Да ничего не произойдет, пустота, гладкое место... Но за то
потом...
взявшись двумя пальцами за ладью и размышляя о том, куда ее двинуть.
шительно взялся за королеву.
Керенском.
зах отказался подать Керенскому руку.
вам руки. Я - корниловец".
свой чай на ковер.
страшный! Какой же он верховный, главнокомандующий? Он помощник присяж-
ного поверенного, а не главнокомандующий.
телеграмму от Духонина. А пока адъютанты прыскали одеколоном и махали на
него платками, Книрша поднял с пола телеграмму.
полном подчинении Временному Правительству".
по-правде, разве нам такой человек нужен?
сому офицеру. Он ответил ему кратко.
пробормотал, немного погодя.
ник.
вать на штабном совещании, - сказал он поспешно.
головой, - из этого человека будет толк, помяните мое слово!
тогда когда он решил наконец взглянуть вокруг себя открытыми глазами.
торастамиллионной страной и после того, как семимиллионная армия отказа-
лась исполнять его приказания.
в истории денежного обращения, поступил точно так же, как разбойник,
державший с хирургом пари о том, что он откроет глаза после своей смер-
ти.
стоит только для того, чтобы снова закрыть их.
председательском месте, в неизменном френче; у него было бледное, бритое
и нездоровое лицо, на котором красными полосками лежали тяжелые опухшие
веки.
Здесь были и случайные люди - политические деятели, бежавшие накануне из
Петрограда, комиссары Северного фронта, отказавшегося повиноваться рас-
поряжениям верховного командования.
них лет, с выправкой отличного спортсмена, в полувоенном платье. Через
плечо его на кожаной ленте висел полевой бинокль.
маленькому, сгорбленному, лохматому человеку со скомканной бороденкой,
который быстро говорил ему что-то, часто моргая веками.
о наличных силах третьего конного корпуса.
казачий офицер, нервно потирая длинные сухощавые руки, - это три сотни
девятого Донского полка, две сотни десятого Донского полка, одна сотня
тринадцатого Донского полка, восемь пулеметов и шестнадцать конных ору-
дий. Таким образом, людей едва хватит на прикрытие артиллерии. Итти с
такими силами на Царское село, где гарнизон насчитывает десять тысяч, и
далее на Петроград, где не менее двухсот тысяч, - невозможно. Посмотрим
теперь, какие надежды имеются на подход подкреплений. По последним све-
дениям начальник Ревельского гарнизона отменил погрузку трех Донских
полков, впредь до выяснения обстоятельств. Две кавалерийские дивизии ис-
чезли в пути. Судя по телеграфным сообщениям, никаких эшелонов на север
не идет. При создавшемся положении единственным разумным исходом бу-
дет... - Он перевел дыхание и небольшими крысиными глазками быстро огля-
дел всех присутствующих. - Единственным разумным исходом будет: вступить
в переговоры с большевиками.
чертами лица, возразил офицеру.
сказал он, - мы можем и должны рассчитывать на подход подкреплений, я
только-что получил сведения о том, что первый осадной полк в составе
восьмисот человек погрузился в Луге и сегодня ночью будет в нашем распо-
ряжении. Я согласен с есаулом Ажогиным, что при других условиях итти с
столь незначительными силами на Петроград - было бы просто безумием. Но
гражданская война - не война; ее правила иные; в ней решительность и на-
тиск играют главную роль. Занятие Царского и наше приближение к Петрог-
раду должно повлиять морально на гарнизон и укрепить положение войск,
верных Временному Правительству. Я подаю голос за наступление на Царское
Село.
себя на этом совещании.
Петрограде: "войска отказываются итти за большевиками, в полках раскол.
Нет никаких сомнений в том, что большевики через два-три дня окажутся
изолированными. Второй съезд покинут всеми фракциями, кроме больше-
вистской. Фронтовая делегация объявила съезд незаконным. Наступая на
Петроград, мы выполняем требование Центрального Исполнительного Комитета
первого созыва..."
ряя в воздухе, плавно опустился на пол. Человек со скомканной бороденкой
внезапно замолчал, следя за его планирующим спуском.
председательском месте.
связь..." - успел прочесть Тарханов. Председатель молча поблагодарил
его, кивнув головой.
тил спортсмен с биноклем, в полувоенном платье.