Я РАСПЛАЧУСЬ СПОЛНА ЗА КАРТОЧКУ СЭНДИ КУФЭКСА, пятьсот раз на доске.
доски, и чувствовал дуновение теплого воздуха на своих ягодицах. Он написал
еще только Я РАСПЛАЧУСЬ СПОЛНА, когда рука мисс Рэтклифф обхватила его пенис
нежными пальцами и начала тихонько теребить. Это было так приятно, что ему
показалось он вот-вот свалится без чувств прямо под доску.
продолжать делать вот это.
Додд.
Рэтклифф. - Ты у меня поверещишь, сопляк.
стонал. Это было дурно, он хорошо все понимал, но зато так приятно. Это было
прямо то, что доктор прописал, ни больше ни меньше, как раз тык в тык.
со своим огромным круглым рыхлым лицом и маленькими глубоко посаженными
карими глазками, как две изюминки, вдавленные в тесто.
еще не все, сопляк. Он...
9
полетел на пол. Тело было покрыто холодной испариной, сердце колотилось как
отбойный молоток, а пенис торчал словно твердый багровый сучок в пижамных
штанах...
открыть рот и издать призывный клич, разбудив маму. как он всегда делал в
раннем детстве, когда его по ночам будили кошмары. Но потом он вспомнил, что
уже далеко не маленький, что ему уже целых одиннадцать лет... и потом такой
сон маме, пожалуй, не стоит пересказывать.
показывали четыре минуты первого. Мощные порывы завывающего ветра бросали в
оконное стекло его спальни струи дождя, настоящего ливня. Светопреставление
какое-то!
он это знал, но понимал при этом, что не сможет заснуть, пока не проверит,
не убедится, что она по-прежнему лежит на своем месте, в скоросшивателе, где
он хранил свою постоянно пополнявшуюся коллекцию игроков команды "Везунчики"
за 1956 год. Он проверял, все ли на месте вчера утром, перед тем, как
отправиться в школу, проверял, когда из школы вернулся и еще раз вечером,
после ужина, когда гонял мяч на заднем дворе со Стэнли Досоном. Он тогда
сказал Стэнли, что ему срочно понадобилось в туалет. И в последний раз он
взглянул на свое сокровище перед тем, как лечь в постель и погасить свет. Он
в глубине души понимал, что это какое-то наваждение, мания, но ничего не мог
с собой поделать.
соприкосновения с прохладным воздухом сразу покрылась "гусиными"
пупырышками, а пенис съежился. Он подошел к комоду, оставив позади себя на
простыне, покрывавшей матрас, влажные очертания собственного разгоряченного
тела. Большой альбом лежал на комоде в луже бледного света, разлитого
уличным фонарем.
страницы из прозрачного пластика с кармашками, куда вставлялись карточки.
которые он когда-то берег как зеницу ока, а теперь даже не задержался ни на
секунду. Дойдя почти до самого конца альбома, где оставшиеся страницы были
не заполнены, он чуть не задохнулся от ужаса, так и не обнаружив карточки с
Сэнди Ку-фэксом, но потом сообразил, что в спешке перевернул сразу несколько
страниц. Тогда он вернулся обратно и... да, вот он - узкое улыбающееся лицо,
внимательный взгляд из-под козырька бейсболки.
карточке, словно санки с горки. Губы его беззвучно шевелились. Сердце
умерило свой бег, на душу снизошел покой... почти снизошел, но не до самого
конца, ведь карточка все еще ему принадлежала не полностью. Это было нечто
вроде... задатка. Он должен был еще кое-что сделать, чтобы она перешла
всецело в его распоряжение. Брайан точно не знал, что именно придется
делать, но был уверен, что это каким-то непостижимым образом связано с тем
жутким сном, от которого он только что проснулся, и что он обязательно все
узнает, когда придет время (завтра? или уже сегодня?).
надпись, изображенная каллиграфическим почерком: КОЛЛЕКЦИЯ БРАЙАНА. НЕ
ТРОГАТЬ! - и вернулся в постель.
больше всего тревожило одно: он не мог ее продемонстрировать отцу.
церемонию демонстрации. Он, Брайан, скажет небрежно: слушай, пап, я сегодня
еще одну 56-го подцепил в новом магазине. Хочешь взглянуть? Отец скажет: ну
ладно, давай, не слишком заинтересованный, но пойдет с Брайаном к нему в
комнату, только чтобы доставить удовольствие сыну. Но как сверкнут его
глаза, когда он увидит то, что Брайан ему покажет! А когда автограф
прочтет...
скорее всего одобрительно похлопает его по спине и покажет большой палец...
проблема. Во-первых, он спросит, где купил, а, во-вторых, на какие шиши,
поскольку: а) карточка очень редкая, б) в превосходном состоянии и, наконец,
в) с автографом. Издательский автограф давал полное имя знаменитого питчера
- Сэнфорд Куфэкс, а в его личной подписи значилось Сэнди Куфэкс, что на
языке ушлых коллекционеров бейсбольных карточек автоматически обозначало
черный рынок, где цена на такой экземпляр могла подпрыгнуть и до ста
пятидесяти долларов.
за гроши... и сказал, что покупатели будут привлечены в его магазин низкими
ценами.
берут полную плату за билет в кино, понятно, что недостаточное. Когда вы
говорите, что кто-то сделал вам большое одолжение, слушателям становится
чрезвычайно интересно. Даже слишком интересно.
полцены? Но ведь все равно, Брайан, тебе пришлось бы заплатить шестьдесят, а
то и семьдесят долларов, а мне доподлинно известно, что в твоей копилке,
Брайан, таких денег нет. Знаешь, папа... в общем-то это стоило дешевле.
состоянии и с личным автографом за восемьдесят пять центов?
не знал, но то, что будет густая вонь, был уверен. Насчет отца трудно
сказать, но в том, что ее источником станет мама - не сомневался.
вернуть ее не может. Ведь на ней стоит подпись - Брайану, не какому-то там
Джону или Джеймсу, а Брайану. Нет, выхода из этого трудного положения найти
невозможно. Черт, он даже не смог показать карточку Стэну Досону, когда тот
пришел поиграть, хотя и собирался - Стэн бы наверняка обкакался от зависти.
он говорит его отцу: "Как вам нравится карточка Сэнди Куфэкса, мистер Раск?
твердо запомнил: секреты, самые важные, доверять никому нельзя. Потому как
слово не воробей - вылетит, не поймаешь.
редкая вещица, а показать ее, поделиться радостью обладания нельзя. Это,
конечно, должно было испортить удовольствие и испортило, в какой-то мере, но
в то же время приносило скрытое удовлетворение Скупого Рыцаря. Он обнаружил,
что не столько радуется карточке, сколько злорадствует, вот, мол что у меня
есть, а вам не видать как своих ушей; таким образом, он самостоятельно
сделал еще одно жизненно важное открытие: тайное обладание тоже приносит
своеобразное удовольствие. Ему казалось, будто частичка его души, открытой и
доброжелательной, спряталась за неприступной каменной стеной и осветилась
таким тусклым светом, при котором ориентироваться мог только он сам, и
только чтобы не потерять то, что там спрятано. И Брайан не желал
отказываться от этой привилегии. Ни в коем случае, понятно вам, ни за что на
свете. А раз так, то лучше бы поскорее расплатиться за сокровище,
подсказывал внутренний голос.
догадывался, что ему предстоит сделать нечто не слишком приятное, но
понимал, что и ничего уж совсем гадкого тоже не предполагается. Просто...
что-нибудь... какая-нибудь...
себе глаза мистера Гонта - темно-синие, как море в ясный день, и
обволакивающие мягким взором. Вот и все, просто небольшая шалость.