Чтение 19–й страницы книги ~Пятая гора~

ошибку.

Едва лишь он подумал это, как военачальник крикнул:

- Становись!

- Может быть, это знак, - сказал себе Илия. - Нужно им воспользоваться.

Воины выстроились в две боевые шеренги, словно две стены. Они прислонили
к земле щиты и выставили вперед оружие.

- Можешь убедиться - перед тобой воины Акбара, - сказал наместник Илие.

- Я вижу перед собой юношей, которые смеются в глаза смерти, - ответил
тот.

- Так знай, что здесь только один отряд. Основная часть наших воинов
сейчас в городе, они засели на крепостных стенах. Мы приготовили большие
котлы с кипящим маслом, чтобы вылить их на голову каждого, кто попытается
забраться на стены. Мы раздали людям все запасы пищи, чтобы их не уничтожили
горящие стрелы. По расчетам военачальника, мы можем обороняться в городе
почти два месяца. Пока ассирийцы готовились к войне, мы делали то же самое.

- Ты никогда не говорил мне об этом, - сказал Илия.

- Запомни, хотя ты и помог народу Акбара, ты для него по-прежнему
чужеземец, а наши воины могут даже принять тебя за лазутчика.

- Но ты же хотел мира!

- Мир по-прежнему возможен, даже когда мы начнем сражение. Только
договариваться мы будем на равных.

Наместник рассказал, что в Тир и Сидон были отправлены гонцы, чтобы
предупредить об опасности. Ему было нелегко просить о помощи, ведь в Тире и
Сидоне могут решить, что он неспособен справиться сам. Но он пришел к
выводу, что это единственный выход...

Военачальник разработал хитрый план. Как только начнется сражение, он
вернется в город, чтобы организовать сопротивление. Войско, которое сейчас
находится в поле, должно уничтожить как можно больше врагов, а затем уйти в
горы. Они знают эту долину лучше, чем кто-либо другой, и могут небольшими
группами нападать на ассирийцев, ослабляя их осадные действия.

Вскоре придет подкрепление, и ассирийское войско будет наголову разбито.

- Мы можем обороняться два месяца, только этого не понадобится, - сказал
наместник Илие.

- Но многие воины погибнут.

- Мы все стоим на пороге смерти, и никому не страшно, даже мне.

Наместник сам не верил собственной храбрости. Он никогда не участвовал в
сражениях и решил бежать из города. В то утро вместе с самыми верными
приближенными он разработал план побега. В Тир или Сидон он уйти не сможет,
его сочтут предателем. Зато Иезавель его примет, ведь ей нужны верные
подданные.

Но, ступив на поле боя, он увидел такую радость в глазах воинов, будто
всю жизнь их готовили для великой цели и наконец этот миг наступил.

- Страх живет в нас до тех пор, пока не случится неизбежное, - сказал он
Илие. - После этого мы не должны тратить на него наши силы.

Илия был смущен. Он чувствовал то же, хотя и стыдился в этом признаться.
Он вспомнил радостное волнение мальчика, когда мимо их дома проходило
войско.

- Уходи отсюда, - сказал наместник. - Ты чужеземец, безоружный, тебе не
нужно сражаться за то, во что ты не веришь.

Илия не сдвинулся с места.

- Они придут, - сказал военачальник. - Я вижу, что ты удивлен, но мы
хорошо подготовились.

Илия оставался на месте.

Они посмотрели в сторону горизонта: пыли не было, ассирийское войско не
двигалось с места.

Воины в переднем ряду крепко сжимали копья, выставив их прямо перед
собой. Лучники натянули тетиву, чтобы по первому приказу военачальника
пустить стрелы. Юноши рассекали воздух мечами.

- Все готово, - повторил военачальник. - Сейчас они перейдут в
наступление.

Илия почувствовал в его голосе воодушевление. Похоже, военачальник с
нетерпением ждет начала сражения, ему хочется проявить отвагу в бою. Должно
быть, воображение уже рисует ему картину боя: сражающихся ассирийцев, удары
мечей, крики, хаос. Он видит, как останется в преданиях финикийских жрецов
образцом решимости и отваги.

Наместник прервал его размышления:

- Они не двигаются с места.

Илия вспомнил, о чем он просил Бога: чтобы солнце остановилось на небе,
как когда-то Бог сделал для Исайи. Он попробовал поговорить с ангелом, но не
услышал его голоса.

Время шло. Воины опустили копья, ослабили тетиву, убрали мечи в ножны.
Полуденное солнце жгло так, что некоторые из них уже упали без чувств. Но
войско оставалось готовым к бою до конца дня.

Когда солнце скрылось, воины вернулись в Акбар. Казалось, они были
разочарованы, что прожили еще один день.

Один Илия остался посреди долины. Он долго брел куда глаза глядят и вдруг
увидел свет. Перед ним возник ангел Господень.

- Бог услышал твои молитвы, - сказал ангел. - И узрел страдание в твоей
душе.

Илия воздел руки к небесам и возблагодарил Бога.

- Господь - источник силы и славы. Он остановил ассирийское войско.

- Нет, - ответил ангел. - Ты сказал, что Бог должен сделать выбор, и Он
сделал его за тебя.

- Пора уходить, - сказала вдова сыну.

- Я не хочу уходить, - ответил мальчик. - Я горжусь воинами Акбара.

Мать велела ему собрать пожитки.

- Возьми только то, что сможешь унести, - сказала она.

- Ты забыла, что мы бедны, и у меня почти ничего нет.

Илия поднялся наверх, окинул взглядом свое жилище, словно видел все в
первый и последний раз. Затем он спустился и стал смотреть на вдову,
собиравшую краски.

- Спасибо тебе за то, что ты берешь меня с собой, - сказала она. - Когда
я вышла замуж, мне было всего пятнадцать и я совсем не знала жизни. Наши
семьи обо всем договорились. Меня с самого детства готовили к этому
замужеству и приучили помогать мужу, что бы ни происходило.

- Ты любила его?

- Я привыкла. У меня не было выбора, и я убедила себя, что так будет
лучше. Потеряв мужа, я смирилась с тем, что жизнь стала беспросветной. Я
просила богов Пятой Горы (в то время я еще верила в них) забрать меня к
себе, когда мой сын подрастет и сможет жить один.

И тогда появился ты. Я уже говорила тебе и хочу повторить это сейчас. С
того самого дня я стала замечать красоту долины, очертания темных гор,
устремленных в небо, луну, постоянно изменяющуюся, чтобы росла пшеница.
Ночью, пока ты спал, я часто гуляла по Акбару, слушала плач новорожденных,
песни гуляк, твердый шаг часовых, охранявших крепостные стены. Сколько раз я
это видела и не замечала, как это прекрасно! Сколько раз я смотрела на небо
и не видела, как оно бездонно! Сколько раз я слушала шум улиц Акбара и не
понимала, что он - часть моей жизни!

У меня снова возникло огромное желание жить. Ты велел мне изучать буквы
Библоса, и я это сделала. Я думала лишь о том, чтобы угодить тебе, но я
попыталась глубже разобраться в том, что я делаю, и поняла, что моя жизнь
всегда была такой, какой я сама хотела ее видеть.

Илия дотронулся до ее волос и нежно их погладил. Он делал это впервые.

- Почему раньше было не так? - спросила она.

- Потому что ты боялась. Сегодня, в ожидании битвы, я слушал слова
наместника и думал о тебе. Страх кончается там, где начинается неизбежное. С
этого момента страх лишается смысла, и все, что нам остается, - это надежда
на то, что мы примем верное решение.

- Я готова, - сказала она.

- Мы вернемся в Израиль. Господь сказал мне, что я должен делать. Так я и
поступлю, и Иезавель лишится власти.

Она не ответила. Как и все женщины в Финикии, она гордилась своей
царевной. Когда они придут на его родину, она постарается сделать все, чтобы
он изменил свое решение.

- Нам предстоит долгий и нелегкий путь, пока я не исполню Его волю, -
сказал Илия, словно угадав ее мысли. - Но твоя любовь будет мне опорой, и,
устав от сражений во имя Бога, я смогу отдохнуть рядом с тобой.

Появился мальчик с маленькой котомкой за плечами. Илия взял котомку и
сказал вдове:

- Пора идти. Когда ты будешь проходить по улицам Акбара, запоминай каждый
дом, каждый шорох. Ведь ты никогда больше не увидишь этот город.

- Я родилась в Акбаре, - сказала она. - Город навсегда останется в моем
сердце.

Услышав слова матери, мальчик пообещал себе, что никогда не забудет их.
Если когда-нибудь он вернется и снова увидит город, то вспомнит ее лицо.

Было уже темно, когда жрец пришел к подножию Пятой Горы. В правой руке у
него был жезл, в левой он нес котомку.

Он вынул из котомки пузырек с елеем и помазал себе лоб и запястья. Затем
нарисовал жезлом на песке быка и пантеру, символы Бога Грозы и Великой
Богини. Он совершил ритуальные молитвы и в конце воздел руки к небесам,
чтобы принять божественное откровение.

Боги больше не разговаривали с людьми. Они уже сказали все, что хотели, и
теперь требовали лишь исполнения обрядов. Пророки исчезли во всем мире,
кроме Израиля, отсталой, суеверной страны, где люди все еще верили, будто
могут общаться с создателями Вселенной.