я, увы, оказался не в состоянии оценить достоинства некоторых блюд в той
мере, в какой бы мне этого хотелось... Мистер Меритон, я буду вам весьма
признателен, если вы пошлете остатки этой птицы в казарму моему денщику, а
так как поход может оказаться затяжным, а наш рацион - скудным, добавьте,
пожалуйста, к этой птичке еще кусок языка и цыпленка и немного рагу - мы
можем его подогреть на любой ферме... Да прихватим-ка еще кусочек жаркого,
Мак... Лео всегда не прочь съесть ломтик холодного ростбифа... И окорок
можно прихватить тоже - он сохраняется особенно долго, а наш поход может
затянуться... Ну, и.., и еще... Нет, пожалуй, этого будет достаточно,
Меритон.
последнее заявление! - вскричал Макфьюз. - Вам бы служить провиантмейстером,
Полли, - вы же прирожденная маркитантка!
будете меня благодарить на первом же привале. Ну, а теперь я готов
отправиться с вами.
охрану обозов с провиантом...
пехоте права первого выбора.
пушку, к которой и фитиль-то поднести нельзя, не рискуя жизнью! -
презрительно произнес Макфьюз. - Что касается меня, капитан Полуорт, уж если
нам и в самом деле придется драться с колонистами, то я поступил бы, как
подобает мужчине, и позволил бы этим беднягам запастись каким-нибудь
оружием, чтобы, когда дойдет до дела, было похоже на сражение, а не на
бойню; а при таком положении вещей, как сейчас, мне, старому солдату и
ирландцу, совестно будет приказывать моим ребятам стрелять в кучку крестьян,
вооруженных какими-то допотопными мушкетами, похожими на ржавые водосточные
трубы, или бросать их в атаку против пушек, у которых в запальное отверстие
хоть голову просовывай, а жерло меньше кулака.
сторону казармы, - ядро даже меньше кулака может испортить человеку аппетит,
а колонисты обладают огромным преимуществом против нас: у них есть запасы
продовольствия, и это вполне уравновешивает шансы.
свое мнение по поводу допустимости или недопустимости тех или иных военных
действий, капитан Полуорт, - с большим достоинством отвечал старый гренадер.
- Но, на мой взгляд, между солдатом и мясником есть существенное различие,
хотя профессия и того и другого - убивать... Повторяю, сэр, я надеюсь, что
эта таинственная экспедиция ставит перед собой какую-либо более достойную
задачу и задумана не для того, чтобы лишить этих бедняг, против которых мы
собираемся воевать, всякой возможности воевать против нас. Добавлю, сэр, что
это весьма здравая военная доктрина, кто бы против нее ни возражал!
с другой стороны, каждый человек обязан есть, дабы подкреплять себя телесно
и духовно, - это его долг перед самим собой, и, если нас ждет голодная
смерть в результате того, что мы дадим нашим врагам возможность пустить
против нас в ход оружие, тогда лишить их этой возможности - священный долг
каждого из нас... Нет, нет.., при сложившихся обстоятельствах я целиком
поддерживаю меры, принятые Геджем, как вполне отвечающие самым высоким
понятиям военной стратегии.
отвечал ирландец. - А вот если генерал-лейтенанту Геджу придется туго, он, я
полагаю, вспомнит, что здесь расквартирован Ирландский королевский полк, ибо
генерал знает цену своим соотечественникам. Вы правильно поступили, капитан
Полуорт, избрав для себя службу в легкой пехоте, - это служба для фуражиров,
которые умеют позаботиться о себе, ну, а гренадеры, благодарение небу,
предпочитают встречаться на поле боя с воинами, а не со скотом.
язвительные замечания ирландца, распалявшегося все сильнее и сильнее под
воздействием собственных сарказмов, сказать трудно, так как тут они
добрались до казармы, и это положило конец их спору и начинавшей зарождаться
взаимной неприязни..
Глава 8
власти, которую обрел над ним его загадочный друг Ральф и которая понудила
его, покинув без промедления свою квартиру, поспешить на окраину города, где
обитала Эбигейл Прей. После того памятного вечера, когда молодой офицер
прибыл в Бостон, он ни разу больше не посетил угрюмого жилища этой особы,
хотя в блужданиях своих по городу, где протекло его детство, неоднократно
проходил мимо здания, расположенного по соседству со знаменитым
Фанел-Холлом, и с интересом разглядывал его примечательную архитектуру.
Поэтому теперь он уже не нуждался в провожатом и самым коротким, хорошо
знакомым ему путем направился к Портовой площади. Когда Лайонел вышел из
дому, весь полуостров был уже погружен в такой глубокий ночной мрак, словно
сама природа содействовала тайным замыслам английского командующего. Где-то
на одном из холмов пронзительно и тонко звучал рожок; по временам ему
вторила угрюмая дробь барабана, а доносившиеся порой с плаца серебряные
переливы горна вторгались в ночную тишь узеньких улочек, наполняя гордым
волнением сердце молодого офицера и делая упругим его шаг. Однако его
привычное ухо не уловило в этих звуках ничего, кроме обычного ежевечернего
сигнала отдыха, и, когда последние звуки горна растаяли в облаках, тишина
снова опустилась на город, и он сразу погрузился в сонный ночной покой.
Лайонел приостановился на минуту перед губернаторским дворцом и, бросив
внимательный взгляд на окна, спросил часового, замедлившего свой шаг при
виде проявившего любопытство незнакомца:
солдат, смекнув, что перед ним офицер, почтительно ответил:
что происходит у начальства. Но я стоял на часах перед штаб-квартирой
генерала Вольфа в самую ночь перед сражением, и, думается мне, такому
старому солдату, как я, не обязательно докучать начальству дерзкими
вопросами, чтобы учуять, когда дело пахнет порохом.
Лайонел.
сюда, кроме подполковника лорда Перси, командира десятого полка, и майора,
командира морской пехоты, а уж этот старый вояка, ваше благородие, сюда
зазря не придет.
Вероятно, они собрались, чтобы обсудить план новых учений.
Через несколько минут Лайонел остановился перед невысокой дверью пакгауза,
где проживала Эбигейл Прей, и после ярко освещенного портала губернаторского
дома какой-то особенно угрюмой и мрачной показалась ему эта никем не
охраняемая дверь. Тем не менее он не стал медлить и легонько постучал. Когда
и на вторичный стук никто не отозвался, он без дальнейших церемоний поднял
щеколду и вошел внутрь. Огромное пустое помещение, в котором од очутился,
было столь же угрюмо и безмолвно, как только что покинутые им затихшие
улицы. Лайонел поднялся ощупью в маленькую комнатку на втором этаже башни,
где, как уже упоминалось, в первое свое посещение он познакомился с матерью
Джэба, но на сей раз и эта комната оказалась неосвещенной и пустой. Сильно
разочарованный, Лайонел уже хотел было покинуть склад, но в эту минуту
слабый луч света упал откуда-то сверху на нижнюю ступеньку грубой деревянной
лестницы, ведущей на чердак. После секундного колебания Лайонел, подчиняясь
необъяснимому чувству тревоги, начал крадучись подниматься по лестнице. Так
же как и в нижнем этаже, на чердаке находилось обширное складское помещение,
а в каждой из башен кое-как отгороженные комнатушки. В одной из них горела
свеча, и Лайонел, направившись туда, увидел того, кого искал. Старик сидел
на единственном стоявшем здесь колченогом стуле, а на куче соломы,
служившей, судя по наброшенному поверх нее тряпью, постелью, лежала большая
географическая карта, к которой был прикован взгляд его глубоко запавших
глаз. Лайонел стоял в нерешительности, глядя на белые пряди волос,
осенявшие, словно сияющий нимб, склоненное над картой чело и придававшие
этому необыкновенному лицу меланхолическое и вместе с тем какое-то особенное
выражение.
- проговорил наконец Лайонел.
удивления по поводу столь внезапного вторжения и не отрывая глаз от карты. -
Во всяком случае, слишком поздно для того, чтобы предотвратить катастрофу,
хотя, быть может, и не так поздно для того, чтобы извлечь из нее урок.
своего собеседника, - ибо вечный покой смерти обещает им скорое
отдохновение. А я к тому же в юности тоже был причастен к вашему кровавому
ремеслу.
Лукин Евгений
Каменистый Артем
Никитин Юрий
Конюшевский Владислав
Каргалов Вадим
Белогорский Евгений