что я не мог повернуться и уехать; в общем, снял я с мустанга седло, сбрую и
пустил его в корраль.
мог потерять много крови. Может быть, я ему зацепил и руку с внутренней
стороны - уж очень он ее неловко держал. Мы вошли в дверь, а там была Мег.
Она и говорит:
это Кудряш.
об заклад, он не сможет вас целовать еще неделю. С этими расквашенными
губами...
совсем обвинительным тоном.
он целуется? И в любом случае, дрались мы не из-за вас. Мы подрались, потому
что он слишком высоко себя ставит и потому-что он хотел меня проучить.
раздраженным голосом. - Вы были как два зверя! Ладно, садитесь и ешьте.
прямо так и сказал:
точно! Говорю вам, это просто чудо, что до сих пор никакой мужчина своими
сладкими речами не уговорил вас выйти замуж...
схватить в охапку, поднять и поцеловать как следует. А до речей я не мастер.
кулаками не кинулась.
слова, но пока мы с Росситером толковали о скоте, о ценах на мясо, о том,
как добиваться прироста стада, я все думал, что, может, она не такая уж
махонькая. Особенно если встанет на цыпочки.
Глава 12
так долго не седлал коня. И чтобы съесть завтрак. Я все надеялся, что Мег
покажется на глаза, но она так и не вышла. Покрутился я еще немного, вскочил
в седло и выехал на дорогу.
склону и снова оглянулся назад - как раз вовремя, чтобы разглядеть маленькую
фигурку, которая выбежала из хозяйского дома и остановилась во дворе; я
поднял руку и помахал, но она, конечно, не могла меня разглядеть на таком
расстоянии, да еще на фоне горы.
я заметил задолго до того, как приблизился, и когда оставалось уже совсем
недалеко, свернул в сторону, чтобы не спугнуть стадо, а то оно шарахнулось
бы с дороги. Не знаю, кто там ехал гуртоводом, но он куда-то девался - ну,
старому пестрому быку-вожаку помощников не требовалось.
выряженного этаким франтом. Он остановил лошадь и протянул мне руку; франт
не франт, но руку он жал как следует. Похоже, про этих равнинных Сакеттов
много чего хорошего можно было сказать, даже не касаясь их богатства - а они
все были народ состоятельный. Тут появился Ник Шэдоу - он ехал в хвосте
стада, подчищал отстающих - и заявил, что рад меня видеть. Перегон был
нелегкий.
какое сравнение с теми, что лежат впереди, вдоль Ла-Платы.
с нами сейчас, нанялись только на перегон.
несколько его спутников. Он пришел ко мне за советом и в поисках места, где
можно было бы осесть.
форме, но все-таки всыпал ему. А два дня назад пришлось потягаться с его
кузеном Джоубом. Я его поцарапал пулей, но это не значит, что с ними можно
не считаться... старый Бак Данн - человек серьезный.
сорок, может, но весит, должно быть, все двести пятьдесят фунтов, и, думаю,
жиру там не наберется и одного фунта.
другие стада, другие перегоны. Время от времени я заглядывал к себе в память
и находил там образ Мег... и каждый раз сознавал, что я дурак распоследний.
пофлиртовать, мечтают про любовь и все такое прочее. Кудряш уже протоптал
туда тропиночку, и мне это было хорошо известно, но разве ж такое мешает
человеку помечтать? Тем более что девчонки, о которых стоит мечтать, в
здешних краях попадаются редко.
работе с веревкой, каких мне встречать приходилось. Он пользовался веревкой
из сыромятных ремней, "ла реата", как мексиканцы говорят, а уж американцы
сократили это название до "лариэт". Он научился этому искусству у
калифорнийцев и работал с веревкой длиной шестьдесят футов. Он буквально
умел заставить ее стоять торчком и показывать всякие фокусы. Но он никогда
не натягивал ее слишком туго. Если натягиваешь сыромятную веревку слишком
туго, жди неприятностей. Когда крупный бычок, весом фунтов так на тысячу,
дергает за конец такой веревки, где-нибудь должно оборваться. Пеньковая
веревка лучше выдерживает рывок, но Нику Шэдоу больше нравилась ременная, он
ей не изменял, и я не встречал человека, который лучше сумел бы заарканить
скотинку.
честно выполнял свою долю общего труда. Они пригнали стадо в тыщу восемьсот
голов разной породы; были там техасские длиннорогие - лонгхорны, звери
крупные, длинноногие, которые могут загнать до упаду животину любой другой
коровьей породы, да и большинство лошадей.
тела на перегоне.
недостаточно, даже после того, как стадо обломалось, пообвыкло и стянулось в
перегон. Семь человек - этого хватает, пока все в порядке и не случается
никаких неприятностей. Теперь, когда я появился, нас стало восемь, а тут
один лишний человек очень много значит.
твердил всем и каждому, что вышвырнет нас вон. Хвастался он много, пора бы
уже перейти к делу, - так почему же он ничего не предпринимает?
Ну, удержит эти земли за собой, но ему этого мало. А вот если выпереть нас
после того, как мы, пригнали свой скот, и он разбредется по окрестностям, то
потом, выждав для приличия какое-то время, он начнет шлепать свое клеймо на
каждую корову. И кто ему помешает?
распугает наше стадо, как только мы окажемся поблизости от его пастбищ... а
то и раньше.
учуял свежую воду, может, траву, но шли коровы охотно. К востоку от нас
возвышалась стеной Меса-Верде, к западу - Юта-Парк, и скоро надо было
понемногу забирать на восток, чтобы не пропустить тропу, ведущую к нашему
ранчо.
гребень. - Индейцы!
тянулось мимо, они двигались вровень, следя за каждым нашим шагом.
к нему под прямым углом стоял спальный барак для ковбоев, где имелось коек
на два десятка человек, а в тридцати ярдах, образуя третью сторону
незамкнутого квадрата находился, амбар или сарай, тоже бревенчатый и с
низкой крышей. Четвертой стороной квадрата служил корраль.
он сгорбился над столом, на котором стоял кофейник с черным кофе и кувшин