read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


... а в субботу Сеня как-то нечаянно написал свой первый и последний
стишок. - Стоял и щелкал счетами, подсчитывая покупательские книжки. В
голове своим чередом бежали разные думки, длинные и короткие, но всегда
маловнятные. Среди них вплетались хитроумно четыре строчки стихов, вычи-
танных когда-то из Катушинской книжки.
Сеня подписывал итог, когда вдруг забыл первую строчку. Оторвавшись
от дела, он попробовал на память восстановить утерянную строку. Он и
восстановил, но получилось как-то совсем иначе. Он записал ее, и вместе
с тем выпала из памяти вторая строка. Так, строку за строкой он придумал
все стихотворенье сызнова.
Теперь, холодея и волнуясь, он стоял над столбцом полуграмотных
строк, перечитывал, открывая в них все новые прелести. Он кинул взгляд
на хозяина, и ему показалось, что хозяин уже знает. Сеня вспыхнул и стал
еще раз перечитывать. Самому ему особенно нравилась четвертая строка:
"покой ангелы пусть твой хранят!"...
XV. Катушин тоже закричал.
... совсем забыл Сеня Катушина.
Настя была для Сени - жизнь, смех, буйный трепет любовной радости.
Катушин - уныние, безволие жизни, недвижность, тишина. Тот давний поце-
луй в воротах безмерно отдалил Сеню от Катушина. В такой же степени по-
тянуло его к Степану Леонтьичу после первой размолвки с Настей.
В обед он поднялся наверх и вдруг в коридорчике споткнулся. За то
время, пока проводил время с Настей, трещину в каменном полу забили не-
суразной доской. Споткнувшись, Сеня остановился, внутренно смутясь за
цель своего прихода: прочесть Катушину стихи. Он тихо отворил Катушинс-
кую дверь и осмотрелся с порога.
Коечка старикова была задернута пологом. Не было обычной табуретки у
окна, на которой сиживал с книжкой в праздничные дни Степан Леонтьич.
Зато рядом с койкой сидела рябая баба и сонливо вязала толстый чулок.
Заметив Сеню, она просунула спицы между головным платком и виском и по-
чесала там.
- Тебе что?.. - спросила она враждебным полушопотом.
- Мне Степана Леонтьича... - просительно сказал Сеня и подошел ближе.
- Дверь-то закрой сперва, - сказала баба. - Если по делу, так вот он
тут лежит, - она кивнула на койку, закрытую пологом. - Уж какие дела к
мертвому! - досадливо поворчала она.
В то мгновение из-за полога раздался короткий, глухой рывок кашля.
Сеня подошел и бережно отвел полог в сторону. Катушин, еще живой, лежал
там, свернувшись, точно зябнул, под крохотным квадратным одеяльцем из
цветных лоскутков. Глаза его, необычные для Сени, потому что без очков,
- голубовато-запустевшие, глядели равнодушно в низкий прокопченный пото-
лок. Когда Катушин перевел глаза на Сеню, Сеня поразился тусклому спо-
койствию стариковых глаз. В поблекшем, мертвенно-расползшемся лице не
было никакого оживляющего блеска, - может быть, из-за отсутствия оч-
ков?..
- Здорово, Степан Леонтьич, - сказал Сеня и попробовал улыбнуться.
- Кто? - жестким, надтреснутым голосом спросил Катушин, не взглядывая
на пришедшего, словно уж не доверял глазам.
- Это я, Семен. Прихворнул, что ли, Степан Леонтьич?.. - Сене стало
стыдно, что он - здоровый, а Катушин - больной. Он забегал глазами по
комнате, чтоб привыкнуть к странной опустелости ее.
- А-а, - невыразительно сказал старик и порывисто сжался, точно кос-
нулись его холодом. - Садись, гость будешь.
Сеня заискал глазами табуретку, табуретки не было видно.
- Ты, паренек, посидишь тут? - спросила баба, залезая спицей к себе
за ворот. - Посиди, мне тут сбегать. Обряжать-то не скоро еще! - жестко
и просто сказала она, складывая вязанье на выдвинутую из-под Катушинской
кровати корзиночку.
- Что ты, дура, мелешь... кого обряжать? - озлился Сеня, но баба уже
ушла за дверь.
Сене вдруг стало жутко от наступившей внутри него тишины. Порвалась
какая-то нить, ее не связать вновь. Притихший, но полный внезапного глу-
бокого чувства, Сеня пересел к Катушину на койку. Ему хотелось быть в ту
минуту ближе к старику.
- На табуретку сядь... не тревожь, - сухо сказал Катушин и подвигался
под одеялом. - Руки гудут все! - в голосе его не было жалобы, да и сло-
ва, произносимые им, были неразборчивы, как отраженье звука в большой
зале.
Сеня покорно пересел обратно на табурет и уже боялся начинать разго-
вор.
- Что-то я не признаю тебя, - ворчливо заговорил сам Катушин. - Плохо
стал людей различать... Все мне лица одинаки стали.
- Я Семен... от Быхалова. Помнишь, ты меня грамоте учил, книжки да-
вал. Я вот навестить тебя пришел, Степан Леонтьич.
- Помню, - без выражения сказал Катушин и упорно добавил про себя: -
так ведь тот маленький был!
- Я вырос, Степан Леонтьич, - извиняющимся тоном произнес Сеня и
сконфуженно стал стирать пятно с пола носком сапога.
- Не ширкай, не ширкай... - остановил Катушин и кашлянул ровно один
раз.
Прежнего задушевного разговора не выходило.
- ... по картузу в день - считай, сколько я их за всю жизнь наделал!
- снова начал Катушин и лицо его на короткое мгновенье отразило боль и
тоску. Он прокашлял три раза. - Картузы сносились, вот и я сносился... -
Сеня заметил, что старик сделал движение под одеялом, точно махнул ру-
кой. - Я тебя теперь помню. Ты забыл, а я помню... Я все помню! - что-то
прежнее, незабываемое промелькнуло в Катушинских губах.
- Давно лежишь-то? Что болит-то у тебя? - неловко пошевелился Сеня.
- ... я тебе тут бельишко оставлю... Ты не отказывайся. Подшить, так
и поносишь! - продолжал вести свою мысль Катушин.
- Ну, поживешь еще! Спешить, Степан Леонтьич, некуда. Человеку сто
лет сроку дано, - заторопился Сеня. - Это баба чулочная тебя так настро-
ила. Я бы ее турнул, бабу, - право, турнул бы!..
- Бабу не тронь... она за мной ходит, баба... - поправил Катушин.
Сеня встал и отошел к окну. Он вытер запотевшее стекло и глянул нару-
жу. Поздней осени гнетущее небо продувалось из края в край острыми хо-
лодными порывами. Настин дом казался безотрадно серым. Гераневое окно
потускнело, запотевшие окна не пропускали чужого взгляда вовнутрь. "Нас-
тя... она не знает, что я тут. Степан Леонтьич помрет. Меня возьмут в
солдаты..."
- Паренек, - заворочался Катушин, стараясь поднять голову с тощей,
пролежанной подушки. - Дакось водицы мне... на окошке стоит.
Старик пил воду, чавкая, точно жевал. Отпив глоток, он ворочал недоу-
менно глазами, потом опять пил.
- ... четвертого дня просыпаюсь ночью... - Катушин кашлянул, - ... а
он и стоит в уголку, смутительный... дожидает, - сказал Катушин, откиды-
ваясь назад.
- Кто в уголку?.. - нахмурился Сеня и невольно оглянулся в угол.
- Да Никита-т Акинфич, дьячок-то мой... приходил. Я ему: ты подожди,
говорю, хочь деньков пяток. А он: что ж, говорит, догоняй, догоняй, по-
дожду. - Степан Леонтьич, видимо, посмеивался, но смех его был уже нежи-
вой смех.
- Это тебе мерестит, Степан Леонтьич, ты противься... - сказал Сеня.
- Ты не верь. Этого не бывает на самом деле. Это истома твоя...
- Никита-т - истома?.. - строго переспросил Катушин. - Не-ет, Никита
не истома. Не говори про Никиту так!..
Сеня не знал, что возразить. Он вспомнил: достал исписанный стишок и
вопросительно поглядел на старика, точно тот мог догадаться о Сенином
намерении.
- Я тут стишок написал. Вот, прочесть его тебе хочу. Ты послушай, - и
опять глядел с вопросом Сеня, но стариково лицо стало еще неподвижнее.
Не смущаясь этим, Сеня стал читать по листку. Читал он неумело и не-
ровно, то срываясь до шопота, то поднимался до трескучего напора. Длинно
и плохо было Сенино творение, но светилась в нем подлинная сила молодос-
ти: она наполнила всю комнату, гнала смерть, упрашивала, грозила. - Вот
так же было, когда стоял на краю крыши, искушаемый лукавством жизни:
кинься, Семен, и любовь спасет тебя!.. - Сеня кончил и выжидающе без-
молвствовал.
А в угасающих глазах старика был только испуг и обида, точно застав-
ляли умирающего бегать за быстроногим. В своем волнении не видел Сеня
поражающей немоты Катушинского лица.
- Ну, как... попытать можно? - настойчиво спросил, дрогнув, Сеня.
Старик шарил под подушкой и вдруг протянул что-то Сене на высохшей
ладошке.
- На... возьми, - зло и резко сказал он.
- Что это?.. - насторожился Сеня.
- Зуб... - грубо, как в безпамятстве, ответил Катушин.
- Чей зуб?..
- А мой! Утром ноне... - глаза Катушина, укоряющие и обиженные, похо-
жи были на зверков, загнанных напором бури в глубокие норки. - На,
возьми... на! - настойчиво повторил Степан Леонтьич, и Сеня уже видел,
что неминуемы слезы.
- Я пойду лучше... - потерянно сказал Сеня и встал. - Прощай, покуда.
Сеня так заспешил, словно боялся, что старик его остановит и задержит
возле себя на всю ночь. С порога Сеня обернулся, чувствуя большую непо-
нятную смуту внутри себя, - в тот момент и поймал его остановившийся
мутный взгляд старика. Степан Леонтьич что-то говорил еще, но это было
не громче переворачиваемой страницы. И Сеня понял, что страница эта пос-



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 [ 19 ] 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.