бессовестная транжира. Не миновать мне нищеты.
речь. Миссис Морел развернула еще газетный сверток, показались корни
анютиных глазок и малиновых маргариток.
Посмотри на этот желтый, Пол, конечно, прелесть... и совсем как лицо
старика!
приятно пахнет! Но он весь забрызган.
цветок.
конце, где жили Морелы, было их совсем немного. Оттого они больше
держались друг друга. Мальчишки и девчонки играли вместе, девчонки
участвовали в драках и грубых играх, мальчишки присоединялись к ним, когда
они прыгали через веревочку, катали обруч и кого только из себя не
строили.
синели дома, дожидаясь, пока пройдут все углекопы, станет темным-темно и
улицы опустеют. Тогда они обертывали шею шарфом - как все шахтерские дети,
пальто они презирали - и выходили. В проходе между домами тьма, а в самом
конце раскрывалось необъятное пространство ночи, внизу, где шахта Минтона,
горстка огней, и еще одна вдали, напротив Селби. Самые далекие крохотные
огоньки, казалось, уходят во тьму, в бесконечность. Ребята с тревогой
смотрели на дорогу, в сторону фонаря, который стоял в конце тропы, что
вела в поле. Если на небольшой освещенной площадке никого не было. Пол с
Артуром чувствовали себя потерянными. Сунув руки в карманы, стояли они под
фонарем, спиной к ночи, глубоко несчастные, и вглядывались в темные дома.
Вдруг под короткой курткой мелькал фартук, и на площадку вылетала
длинноногая девчонка.
какую-нибудь игру вокруг фонаря, а там с воплями выбегали и остальные. И
разгорались буйные игры.
ночь сосредоточилась там. А впереди переваливала через выступ горы тоже
совсем темная лента дороги. Случалось, кто-нибудь сбивался с нее и исчезал
на тропе. Уже в дюжине ярдов его поглощала ночь. А ребятня продолжала
играть.
вспыхивала ссора, вся игра шла прахом. Артур был очень обидчив, а Билли
Пиллинс - на самом деле Филипс - и того обидчивей. Пол тут же брал сторону
Артура, Элис сторону Пола, а за Билли Пиллинса всегда вступались Эмми Лимб
и Эдди Дейкин. И все шестеро кидались в драку, ненавидя друг друга лютой
ненавистью, и потом в ужасе разбегались по домам. Полу не забыть, как во
время одной из таких яростных потасовок посреди дороги, из-за вершины
горы, медленно, неотвратимо, точно огромная птица, поднялась большая
красная луна. И вспомнилось, по Библии луна должна превратиться в кровь. И
назавтра он спешил помириться с Билли Пиллинсом, и опять они как одержимые
разыгрывали свои бешеные игры под фонарем, окруженные безбрежной тьмой.
Заходя в свою гостиную, миссис Морел слышала, как дети поют:
будто и вправду одержимые. Они заражали своим настроением мать, и она
прекрасно понимала, почему в восемь они вернулись такие разрумянившиеся, с
блестящими глазами, так увлеченно захлебывались словами.
и видно из него далеко. Летними вечерами женщины обычно стоят, опершись о
забор, болтают о том о сем, глядят на запад, а закат все разгорается, и
скоро вдали, где зубчатая, точно хребет тритона, вырисовывается гряда
дербиширских холмов, небо тоже становится алым.
угольные пласты мягкие. Миссис Дейкин, живущая в соседнем доме, пойдет к
забору вытрясти каминный коврик и уж наверняка приметит мужчин, что
медленно поднимаются в гору. Сразу увидит - это углекопы. И - высокая,
тощая, по лицу ясно - злющая - стоит наверху и будто грозит несчастным
углекопам, которые устало бредут по дороге. Еще только одиннадцать. Над
дальними, поросшими лесом холмами не успела рассеяться дымка, укрывающая
их поутру тонким крепом. Первый шахтер подходит к приступкам у изгороди.
"Скрип-скрип" - толкает он калитку.
Морел, когда та понесла высыпать золу в яму.
пошли каждая к себе.
почернеть от угольной пыли. Морел возвращался злой как черт. Что и
говорить, солнечное утро куда как хорошо. Но он отправился в шахту рубить
уголь, и не по нраву ему было, что им велели уходить.
порог.
Морел. И стыдно ему было и тошно.
обедом два толстых ломтя уже несвежего и грязного хлеба с маслом, которые
побывали в шахте.
чтоб чего зря бросать. Я если в шахте кусочек хлеба оброню, в пыль да в
грязь, все одно подберу и съем.
Какой ни есть, грязный не грязный, лучше я его съем, чем ему зря
пропадать.
- сказала миссис Морел.
недоставало денег, которые он ей прежде давал. Раз-другой он посылал по
десять шиллингов, но на первых порах у него у самого было много расходов.
Письма его приходили аккуратно раз в неделю. Он много писал матери,
рассказывал о своей жизни, о том, как заводит друзей, как обменивается
уроками с одним французом, как ему нравится Лондон. И у матери было такое
чувство, что он по-прежнему с нею, будто и не уезжал. Каждую неделю писала
она ему правдивые, не лишенные остроумия письма. Весь день, хлопоча по
хозяйству, она не переставала о нем думать. Он в Лондоне, он преуспеет. Он
был для нее словно рыцарь, который носит в битве ее ленту.
не готовились. Пол и Артур обрыскали все окрестности в поисках остролиста
и других вечнозеленых веточек. Энни смастерила прелестные бумажные розетки
на старинный манер. А в кладовке каких только не хранилось угощений.
Миссис Морел испекла огромный великолепный торт. Потом уж вовсе
размахнулась, показала Полу, как очистить миндаль. Он почтительно
вышелушил длинные орешки, пересчитал их все, чтоб ни одного не потерять.
Было сказано, что яйца лучше сбивать в холодном месте. И мальчик стоял в
кладовке, где вода едва не замерзала, и сбивал, сбивал и, когда белок
загустел и стал белоснежным, в восторге кинулся к матери.