несколько раз приходилось видеть, как Ангелина устраивала засаду Георгу,
когда издали замечала, что тот возвращается с охоты. В этих случаях она
пряталась, но стоило ему поравняться с ней, выпрыгивала прямо на него.
Георг всегда делал вид, что напуган внезапным нападением, но, конечно, это
было притворство, ибо он должен был почуять ее присуствие. Как только
проходило первое изумление, Ангелина начинала обнюхивать супруга, обнимала
его передними лапами, валилась перед ним на землю, подняв задние лапы, или
нежно подталкивала плечом. Вся эта картина являла собой интимный ритуал
встречи.
по-настоящему. Ангелина часто уходила с самцами на охоту, но выпадали
ночи, когда она оставалась дома, и вот однажды к ней пожаловали гости.
неподалеку, чуть южнее, завыл волк. Это был незнакомый призыв, слегка
приглушенный и без вибраций. Полусонный, я взял бинокль и попытался
разглядеть двух незнакомых волков - они сидели на мысочке, на моей стороне
залива, напротив волчьего логова.
любой волчьей семьи священна для других волков. Ангелина была дома,
незадолго перед этим я видел, как она вошла в ущелье, и я сгорал от
любопытства, как же она отнесется к вторжению.
сумерки, стереотруба хуже бинокля). Ангелина уже стояла у входа,
повернувшись в сторону пришельцев. Она была сильно встревожена: голову
вытянула вперед, уши насторожила: хвост оттянула назад как сеттер.
нерешительно завыл, как и в первый раз. Ангелина немедленно отреагировала
на его призыв. Она начала плавно помахивать хвостом, ее напряженность
исчезла, затем волчица выбежала из ущелья и громко залаяла.
полагается; но лай волчицы ничем иным не назовешь. Как только пришельцы
его услышали, они побежали по берегу, вокруг залива.
неподвижно, она ждала их приближения; в пяти - десяти шагах от нее волки
остановились. Разумеется, слышать я ничего не мог, но увидел, как все три
хвоста плавно задвигались, и после минутной демонстрации обоюдных симпатий
Ангелина осторожно ступила вперед и обнюхала носы чужих волков.
приветствий закончилась, как все трое побежали к летнему логову. У входа в
ущелье один из визитеров начал заигрывать с хозяйкой, и они резвились
несколько минут, но были гораздо сдержаннее, чем Ангелина, когда она
играла с Гергом, или Георг с Альбертом.
ничего такого, что могло бы обеспокоить мать. Во всяком случае, окончив
возню, она подошла к входу в ущелье и стала смотреть вниз, пуще прежнего
размахивая хвостом.
через двадцать вылез обратно; после взаимного обнюхивания носов посетители
удалились той же дорогой, по которой пришли.
другим.
глаз, она повернула к логову.
напротив, его поразило мое удивление.
необыкновенного, если волки тоже навещают друг друга?
посетителей.
пяти-шести километрах к югу. Я видел их не раз. Две волчицы, волк и
несколько волчат. По-моему, одна из волчиц приходится матерью твоей
Ангелине, а вторая сестрой. Во всяком случае, осенью они соединяются с
твоей стаей и вместе уходят на юг.
старой девой; которая же из них, как по-вашему?
уехать домой, а? По-моему, ты и так слишком долго здесь пробыл.
приступать к изучению охотничьей деятельности волков по-настоящему.
грязных носков, скопившихся за неделю, я наткнулся на давным-давно
затерянный оперативный приказ.
самой Оттаве, а когда вновь перелистал строгие и детальные инструкции, то
понял, что повинен в невыполнении служебного долга.
поголовья и изучить размещение волков, что в свою очередь должно
сопровождаться подробными исследованиями взаимоотношений между волком и
карибу, то есть между хищником и добычей. Это означало, что наблюдения за
поведением и общественными инстинктами волков решительно выходили за рамки
порученной мне работы. Поэтому в одно прекрасное утро я свернул палатку,
упаковал стереотрубу и закрыл наблюдательный пункт. На другой день мы с
Утеком погрузили лагерное снаряжение в каноэ и поплыли на север длительный
рейс по водным просторам тундры.
множество данных относительно численности и размещения волков; попутно
накопился и другой обширный материал, хотя и не предусмотренный заданиями
министерства, но тем не менее представляющий немалый интерес.
поголовье волков Киватина составляет примерно тридцати тысяч. Даже при
моих весьма скромных математических познаниях нетрудно подсчитать, что в
среднем на каждые пятнадцать квадратных километров приходится один волк.
занимают бесплодные скалистые холмы и хребты, на которых не могут жить ни
карибу, ни волки, ни большинство других животных, то плотность возрастает
примерно до одного волка на каждые пять квадратных километров.
пришлось бы туго.
тундре. Обычно они селятся семьями, причем каждая семья занимает
территорию двести пятьдесят - восемьсот квадратных километров. Следует,
однако, заметить, что подобное рассредоточение не отличается
единообразием. Так, например, в одном месте мы встретили две семьи волков,
логова которых отстояли друг от друга всего на каких-нибудь восемьсот
метров.
три семьи, причем у всех были волчата; их логова разделяли несколько
шагов. С другой стороны, мы три дня плыли по реке Тлевиаза, по местности,
которая казалась настоящим волчьим царством, и ни разу не видели ни следа,
ни помета, ни клочка волчьей шерсти.
нанимателей, я был вынужден скостить поголовье волков до трех тысяч, но и
эта цифра, вероятно, сильно завышена.
взрослых и десяти детенышей. Поскольку во всех случаях, кроме одного,
налицо оказались "лишние" волки, а сам я был бессилен выяснить их статус в
семье (и мог лишь пристрелить их), то не оставалось ничего иного, как
вновь обратиться к Утеку.
возрасте, а самцы с трех лет. До получения способности размножаться
большинство молодняка остается при родителях, но, даже достигнув брачного
возраста, многие не могут обзавестись семьей из-за недостатка свободных
участков. Это значит - не хватает охотничьих угодий, позволяющих
обеспечить каждую волчицу всем необходимым для выращивания потомства.
недостаточной, то есть численность животных, служащих обьектом их охоты,
быстро сокращается, а это означает голод и для самих волков. Поэтому
подходящего участка тундры многие взрослые волки на долгие годы обрекают
себя на безбрачие. К счастью, период обостренного полового влечения у
волков весьма недолго (всего около трех недель в году), поэтому
"холостяки" и "старые девы" не особенно страдают от сексуальной
неудовлетворенности.
волчат отчасти получает удовлетворение благодаря общинному характеру
семейных групп. Утек даже предлагает, что некоторые особи предпочитают
положение "дядюшки" или "тетушки" - оно дает им радости, связанные с
семейной жизнью, и в то же время не возлагает ответственности, которая
падает на родителей.