бессмысленный... Вот тебе, Генка, и "Гой, летилы дыки гусы!" - тьфу, чушь
какая-то. Ничего не осталось от некогда хорошей, "мечтательной песни". Один
вороний кар с гусиным акцентом.
завладевало желание убежать из дому, хотя бы на время пения, куда-нибудь...
Нет, не куда-нибудь, а, разумеется, к Рите, единственному утешению в этом
маразматическом пении на фоне чудовищного гогота...
входил дневной уход за домашней птицей - кормежка (приходилось ездить за
город на велосипеде за "непременными витаминами" - пучком луговой травы),
дезинфекция двора. Вечером приходила с работы мать, докармливала, купала в
марганцовке, спать чуть ли не укладывала - с колыбельной, той самой...
такому жестокому выводу. Что их с матерью объединяло все годы? Блеклая
паутина повседневных дел, какая-то инкубаторская колыбельная. Действительно,
ведь эта песня - как бы из ничего, без конкретной основы, без прошлого
(настолько это прошлое тщательно скрывалось). Сколько-нибудь существенное
дуновение - и растерзало, развеяло паутину, остановилась безобразно, как на
отказавшем проигрывателе, песня! Но вместо хотя бы тишины... Га-га-га!...
Ритой.
внутренне старше его, поэтому больше тяготеет к ясности, материальности
происходящего между ними. К тому же, в силу характера, она не может долго
находится в подвешенном состоянии - таков ее подвижный, рисковый и где-то
взрывной характер. В ее глазах уже читается начало скуки. Он должен принять
решение, сказать слово. Но какое? "Выходи за меня замуж?" - чушь, даже не
смешно, в их-то годы. "Будь моей навеки?" - то же самое. Ему хотелось
увидеть в ней будущую жену, мать его детей, женщину - но ничего не
получалось. Выходит, в детстве он был взрослее, приземленнее - венцом погони
за маленькой очаровательной беглянкой был, сейчас Геннадий это осознает,
вполне мужской поцелуй, а не целомудренное касание губами объекта
платонического восторга. Тогда все было ясно - мама была богиней. А сейчас
Генка в Рите ищет новое живое божество - пристанище для своей теряющей
привычную оболочку души, всего лишь. Это эгоистично, несправедливо к
любимому человеку.
создавшейся ситуации с матерью Рита не устраивала его в ином,
неплатоническом, качестве. Вполне отдавая себе отчет, что разлука не будет
облегчением, просто так честнее. Вряд ли что-то хорошее может его ожидать в
ближайшем будущем: материализовались "гуси", их с мясом и перьями выдрали из
музыки, - и ничего не осталось от песни-мечты, песни-утешения, и даже самый
родной человек, мать, - материализовался, вышел из сказки. Это нестерпимо
печально, но, видимо, более справедливо, чем упавшее с неба счастье. Это
расплата за его нечаянную радость. Где-то он прочитал, что чрезмерная
радость смертных гневит богов.
объявил Маргарите в ее спокойном полуденном доме, что пришел прощаться. Он
все рассказал ей о себе - от детства до нынешнего часа, все, что мог знать.
Пока Рита молчала, ее поза казалась трогательной в оконном проеме,
занавешенном прозрачным тюлем, который, не мешая свету, гасил рельефность
предметов. Она заперла дверь на ключ, положила руки ему на плечи.
магазина, качнула подбородком. - У тебя папа - гуцул, понятно?... - ее голос
возвысился. - Думаешь, у тебя папы не было? Ты всю жизнь считал, что у тебя
только мама? Нет...
Голодные гуси, видно, давно "заведенные", уже не гоготали, а лишь свирепо
гыркали надсаженными голосами.
налил в питьевое корыто воды. Присел возле вольера на табуретку, где обычно
садится мать, но спиной к чавкающим животным, и закрыл глаза. Запел, ломая
язык, застонал:
тревожная голубая долина - покойная ночь; внешний мир пах не сиренью -
рубленной зеленью, мокрым комбикормом, хлорофосом. Сколько прошло времени?
Притихли гуси. Зачарованные песней? Вот это да... Он обернулся.
кукареком в разгар позднего шабаша. Как и полагается чудовищам. С вытянутыми
шеями, с еще подвижной пенистой зеленой массой из разверзнутых плоских
клювов. Геннадий медленно зашел в вольер, стал ощупывать мягкие тела. Живым
оказался только один "гадкий" гусенок, слабый от рождения, с явным дефектом
шеи. Ему всегда доставалось после и меньше всех. Сейчас это его спасло.
Наконец понял: автопилот дал сбой, робот "смазал" операции, процесс пошел в
неверном направлении. Итак: положил корм, полил хлорофосом двор, подошел к
крану с ведром - с тем же самым ведром из под мушиной отравы, в котором, как
сейчас припоминает, уже была на дне какая-то жидкость, - открыл вентиль,
наполнил, подошел к вольеру, налил в корытце...
будущий недоразвитый селезень, - как символ, - с перекошенной шеей, убогий и
ущербный?...
что нет жестокости, как нет и сожаления. Просто "до" была какая-то логика
подсознания, сводившего крепкие пальцы на слабой шее, а "после" - вялое
удивление: вон я, оказывается, что могу...
И М И Д Ж
1.
розовыми тюльпанами. Воск таял, время от времени перекатываясь густыми
струйками через похожие на мозолины, набрякшие окаемки мраморного столбика.
Чтобы увидеть это, нужно было надолго вмяться в базарную грязь, чавкающую от
полуденного солнца и десятков подошв, еще утром бывшую снегом и мерзлой
землей; стоять крепко, не обращая внимания на человеческие потоки, не
отдавая себе отчет в нелепости картины, которой ты - главный персонаж:
лохматые унты, дубленый полушубок, щедро отороченный свалявшейся в кисть
овчиной, огромная собачья шапка рыжего колера, в которой теряется вся
верхняя часть могучего туловища. Все это инопланетно - паче, чем тюльпановый
южанин на подмосковном снегу, - не сезон, и зовут тебя Андерсон.
пророкотал кавказец, гортанными децибелами возвещая о...
Девушка будет рада. Это, наверное, за девушку воевал?" - пожилая шустрая
торговка показала на себе, имея ввиду лиловую гематому вокруг пиратского
глаза с розовой медузкой из лопнувших капилляров.
отделения, чтобы сделать Барби подарок. Он стоял здесь, тараща выпуклый
фиолетово-красный глаз, дико озирая цветочный ряд, как небритый безумец, в
длинном плаще, который час назад нашел в раздевалке санитаров, и в
больничных тапочках, мокрых от весенней жидкой грязи. Плащ был без пуговиц -
одной рукой Андерсон сжимал вместе парусиновые борта на груди, скрывая
полосатую пижаму, а другой мял бумажные деньги - словно клок газеты перед
запалом. Он держал голову прямо, боясь наклониться, - недавнее сотрясение
серого вещества иногда сказывалось кратковременным головокружением, птичьим
клеваньем головой и предательским подгибанием коленей.
этой же дамы. Это уже подвиг. Но, впрочем... Для этого совсем не обязательно
быть Андерсоном.
голосу, который он слышал только одним, здоровым ухом, и впервые после того,
как первый раз Барби навестила его в больнице, ощущение сумасшедшей детской,
прямо песьей радости сменилось донкихотовой гордостью: он победитель!
Раненый, но победитель.
все началось со Светланы - а он уже и думать об этом забыл, приписывая
только себе все свои пороки и добродетели, от которых закрутилась эта
дьявольская карусель! Бог ты мой, неужели Светлана, подруга Светка, надежная
шалава Светик, с которой можно было целоваться или сидеть в баре, просто
так, от скуки, без всяких последующих взаимных претензий... Неужели она, -
всего какой-то парой фраз! - могла так круто вывернуть его жизнь.
Орлов Алекс
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Рыбаков Вячеслав