кроватях!
великий князь...
печурке, было чисто и уютно. Уставшие, разморенные теплом, мы уже
приготовились было ложиться, когда открылась дверь и денщик Ютнера позвал
меня к управляющему охотой.
белой манишкой, розовый, вероятно после бани, еще более представительный и
благодушный. Я застыл у двери.
хорошей стороны. А на Мастакане отличился сообразительностью и быстротой
действия. Мы оставляем тебя в Охоте. До тех пор, пока, разумеется, она
существует. Такой приказ я подготовил, он подписан князем. Мы определяем
тебя егерем с подчинением лично мне. Я решил поручить тебе не какой-нибудь
один участок, а общее наблюдение за самыми ценными и редкими животными
Кавказа - за зубрами. Это очень серьезное поручение, юноша, - строго
продолжал он. - Ты обязан узнать все о зубрах, которые живут в междуречье от
Большой Лабы до Белой. Ты должен вести их учет, сохранять от
злоумышленников, для чего дается тебе право при необходимости мобилизовать
противу таких злоумышленников егерей и лесников охраны. И конечно, всеми
средствами содействовать развитию стада зубров. Пока ты еще мало знаком с
зоологией, не знаешь повадки зверей, но ты любишь природу, а знания придут.
Мы разрешаем тебе выехать в столицу для окончания учебы и получения лесного
образования. Я надеюсь, что за это время ты сумеешь пополнить и свои
познания в зоологии, чтобы в следующем году вернуться сюда для долгой,
интересной и сложной работы.
благодарен за возможность закончить образование? Что рад выполнить приказ?..
Но вместо всего этого я просто сказал:
егерями. Я буду сопровождать великого князя в Боржомский дворец и останусь
там на неопределенное время. От моего имени делами будет управлять Никита
Иванович Щербаков, с ним тебе придется работать и в дальнейшем. Не
задерживайся в Псебае, спеши в институт, тебе предстоит наверстать упущенный
месяц. Чтобы облегчить знакомство с зоологией, я перешлю рекомендательные
письма к знакомым мне профессорам, они и окажут тебе некоторое содействие.
Но главное - стремись к познаниям сам. Если нет вопросов, иди. Через час
пришли ко мне Щербакова, и желаю тебе успеха.
направился к двери.
ближайшие дни - столица, свой студенческий кружок и друг Саша Кухаревич,
который до сих пор находится в полном неведении относительно моей судьбы.
Институт, книги. И зубры, так внезапно вошедшие в жизнь. Зубры, которых
впервые увидел.
наградили?
каштаном. Как все повернулось! Главное - буду работать в родном месте,
ходить по любимому лесу, по Кавказу! И хранить зубров. Хранитель зубров!
Звучит-то как!..
управляющему, проводил его и тогда уселся пить чай.
Егеря слушали меня молча, с большим вниманием. Добрый, молчаливый Никита
Иванович, большой, ширококостный человек с крупным простым лицом, не
расспрашивал, не вступал в разговор, только кивал, как бы одобряя все
услышанное. Уважаемый в Псебае человек, он уже много лет руководил Охотой в
отсутствие Ютнера, но бремя власти не изменило его характера и действий.
Прямодушный, он не знал честолюбия, оставался простым и свойским и не
оборачивал чужих слов во зло другим. Никто не мог упрекнуть его в
несправедливости. Старший среди всех нас Кожевников - тогда ему было лет
тридцать с небольшим, - с лицом, заросшим темным волосом, с веселыми
славянскими глазами, одобрительно бурчал что-то в бороду. Похоже, не моя, в
общем-то устроенная, судьба одобрялась егерями, а будущее зубров,
открывшееся как бы внове после озабоченных слов Ютнера. Кто лучше егерей
знал, сколько их, как им трудно жить, когда уже сотни, а то и тысячи лет
люди гоняют их по всей земле, чтобы убить, попользоваться мясом, кожей,
рогами. Кавказ - их последний оплот.
наконец молчание. - А мы сообща помогем тебе в этом самом. Мы ведь уже много
годов только тем и занимаемся, чтоб сохранить зверя, а значит, и зубра. Не
больно ловко занимаемся, но и не без старания. И в будущем от этого не
отступимся. А ты поедешь, поучишься, ума-разума наберешься - и давай назад.
Вместях веселей работать, тем более у тебя мать-отец в Псебае. Так,
казаки-охотники?
господам он должон зверя подать на мушку. И сохранить того же зверя ему
очень охота. Князь своему управителю за что деньги платит? За личное
удовольствие, так я понимаю. А он, Ютнер то есть, изволит беспокоиться и
насчет долгой жизни у зверя. Совесть это или что? Может, жилка у него такая,
до природы любовная? Ведь мог бы запросто сказать, как многие другие
говорят: на мой век хватит, а там...
человек, то понимает, что без природы мы как бы голые, бедные с ног до
головы, и потому блюдет природу, чтоб на века хватило ее всем. И князь опять
же кое-что соображает. Смотри, запретил зубров бить. Двух - и точка! А мы
дали и того меньше. Власть, какая она ни есть, природу не должна в обиду
давать. Это как сук под собой рубить. В пустыне кому охота жить? Да и как в
ней жить, в пустыне-то? Будь моя воля, я бы не токмо Андрея на охрану
поставил, а всяческую охоту в этих местах воспретил. Пущай твари плодятся
здеся под надзором нашим и уходят питаться и размножаться во всякую любую им
сторону. Как цыплята от наседки. На то и Кавказ. Общий питомник, значит. Вот
и майкопский лесничий Шапошников об этом самом в Питер написал.
суровых с виду, пусть и не очень грамотных людях. Их доброта к лесу и
зверям, понимание жизни было простым и естественным. Она не знала границ и
не могла обозначаться словом "служба". Я вспомнил, как искусно Телеусов
уводил знатных гостей от зубров, как с опасностью для жизни освободил из
капкана барса, нуждающегося в защите не менее, чем зубры. Я и уснул с доброй
мыслью о том, что рядом такие хорошие люди.
романовской дачи на уютную и сонную Красную Поляну, на пенистую, сердитую
Мзымту, бегущую к морю, и тронулись по знакомой тропе на перевал.
многие слова сокращал - видно, хотелось ему закончить описание событий в ту
осень на оставшихся страницах первой своей книги. И он использовал ее до
конца! Ни одной чистой страницы не осталось. Некоторые фразы вписаны на
полях, даже на внутренней стороне обложки. Но он так и не сумел втиснуть
сюда свои впечатления по возвращении домой после насыщенной событиями
великокняжеской охоты.
касающихся прежде всего его личной жизни.
оставленных без наблюдения кордонах. Подумать только - более трех недель в
отлучке! Каково теперь на том же Закане, на Кише, в Гузерипле да и вокруг
самого Псебая! Леса открыты, без охраны. Приходи, стреляй, ставь силки и
петли, безобразничай. Егеря заняты с их высочествами, черным охотникам
вольно делать, что их душа пожелает!
переводил коня на рысь, и мы все согласно поспешали за ним. Потому и
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Афанасьев Роман
Роллинс Джеймс
Белов Вольф
Рыбаков Вячеслав