безопасности... Теперь в опасности вы, генерал Мале.
исполнителей его приказов. Заговор разворачивался весьма успешно, по плану:
опасные лица уже находились под замком, гарнизон подчинился новой власти,
государственная машина начинала вращать колеса истории в обратную сторону.
эта гадина все еще тревожит...
***
задержался на парадной лестнице штаба, присматриваясь ко всеобщей суматохе.
Вдруг он случайно заметил инспектора парижской полиции - Фавье! Сержант
Десятой когорты, стоя в дверях подъезда, не пропускал Фавье в здание.
Лаборд, поразмыслив, величавой поступью спустился вниз:
сукин сын ночью уже смотался из Парижа... А меня, как видите, почему-то не
пропускают.
государственных обязанностей! Пропустите его...
и он откинул штык своего ружья, пропуская Фавье в помещение. С этого момента
события в Париже стали разворачиваться совсем в другом порядке...
его в глубины кривых коридоров штаба.
изложил перед Фавье свои соображения:
правда, что императора не стало. Но эти люди ввергают Францию в ужасы
республиканского правления!
если Париж уже весь в паутине заговора?
обнаженной шпагой.
зажал Боккеямпе рот.
захватив наручников... Может, прикончим его?
они перетянули корсиканца крепкими узлами, затискали в рот плотный кляп.
Забросив связанного Боккеямпе в одну из пустовавших комнат штаба, полные
отчаяния и решимости, они стали подниматься по лестнице.
давайте Мале говорить - его речь всегда убедительна, и тогда солдаты
выбросят нас с балкона на площадь...
вмешаться в заговор против заговора...
***
ударом ноги, и в кабинет ворвались Лаборд и Фавье... Инспектор полиции Фавье
уверенно заявил:
пансионе доктора Дебюиссона? Почему ты не в больничном халате, а в этом
мундире?
более странно... Вы оправдаете его, если сразу же велите солдатам арестовать
генерала Мале.
чернил хлынули вдоль стола.
порхающими пчелами наполеоновской символики - Ни с места! - грозно произнес
он. Грянул выстрел - над головой Лаборда пуля разнесла курчавую голову
мраморного купидончика.
другим пистолетом, но этот жест отразился в зеркале, и Лаборд перехватил его
руку.
локтем высадил стеклянные двери на балкон - он не боялся прыгнуть со второго
этажа прямо на Вандомскую площадь, но в кабинет уже ворвались драгуны. Падая
на пол, генерал увлек за собой и драгун.
по комнате плыл сизый чад...
правду. Это маньяк, помешавшийся на якобинстве.
комендант Парижа и всего гарнизона.
болтает. Он заговорщик и враг нации...
обнажая тонкую шпажонку. Лаборд звал на помощь жандармерию:
- эмигрант и разбойник из шуанов...
посмотрел на часы:
все-таки был нашим Парижем.
Или одной тюрьмы вам еще мало? Вы, кажется, захотели эшафота, чтобы чихнуть
в мешок?
Верьте, это еще не конец... Скоро сюда явится одноглазый Кутузов с казаками,
и они доломают в Париже то, чего не удалось за эти три часа сломать мне.
***
генерал Мале вздохнул с огорчением:
скорохода с приказом в тюрьму Ла-Форс, чтобы срочно освободили министра
полиции и его чиновников. Демаре и Паскье были выпущены сразу, но герцог
Ровиго пережил еще немало скверных минут. Услышав грохот взламываемой двери,
Савари вспомнил свои молодые годы, когда патриоты врывались в тюрьмы, чтобы
прикончить неугодных народу узников. Неужели и он пропадет в этой камере?..
защищаться.
более не угрожает. Но ключа от камеры у меня действительно нету. Нырять в
колодец я не стану, но обещаю вашему высокопревосходительству сыскать
проворного слесаря...
была еще крепка. Расставленные по своим местам, солдаты Десятой когорты
продолжали оказывать сопротивление. Освобожденный из тюрьмы Паскье подъехал
к зданию префектуры, рассчитывая на почетную встречу. Но солдаты прикладами
ружей вытолкали его обратно на улицу.
спрятался в аптеке. Знакомый фармацевт угостил его каплями для успокоения
нервов:
империи Наполеона, который так любил хвалиться ее совершенством, была
засыпана песком, отдельные части ее уже развалились, другие по привычке еще
вращались, но со страшным скрежетом. (Наполеон позже и сам признал это: "Я
думал, моя империя покоится на гранитном фундаменте, а на деле оказалось,
что я все эти годы жил в кратере вулкана...") Учреждения империи потеряли
свое былое значение, титулы не оказывали на людей своего прежнего влияния. И
граф Реаль, бывший якобинец, а ныне член Государственного совета, никак не
мог проникнуть в здание ратуши.
меня? В любой книжной лавке вы можете купить гравюру с моим прекрасным
изображением...