АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Мендвилл чуть обернулся и будто бы уловил боковым зрением, что дверь открыта. Он резко оборвал себя и повернулся лицом к стоящему там человеку. Он переждал мгновение, затем слегка поклонился.
- Друг, - сказал он, - ты - майор Лэтимер, которого я жду?
- Вы не ошиблись, - ответил Лэтимер. Он прошел вперед, оставив дверь открытой настежь. Он тепло, но укоризненно, обратился к жене. - Миртль, это не очень благоразумно...
Квакер не дал ему договорить:
- Прошу тебя, не брани леди за то, что она из сострадания пришла скрасить скуку моего одиночества.
- Мистер Миддлтон сообщил мне только то, что пришел мистер Нилд, - нашлась Миртль. - Он не сказал, что ты за ним посылал. Вот я и подумала: вдруг он пришел по поручению отца...
Облачко озабоченности на лбу Лэтимера рассеялось, и он улыбнулся:
- Ну, ничего, это неважно. А ты не знала, что мистер Нилд находится в Чарлстоне?
- Нет... пока мистер Миддлтон не обмолвился, что он у нас.
- Хорошо, хорошо, дорогая. А теперь, полагаю, тебе лучше оставить нас вдвоем.
Гарри проводил ее и прикрыл за нею дверь.
Миртль вышла, оглушенная, со свинцовой тяжестью в груди. Похоже, она окончательно запуталась в тенетах лжи.
Глава X. Относительно табака
Лэтимер считал, что Миртль осведомлена о делах Нилда с ее отцом не больше остальных, и ни о чем не спросил жену. Если связь Нилда с Кэри имела, помимо торговли табаком, другие цели, то они держали бы Миртль в таком же неведении, как и самого Лэтимера. В самом деле, это подтверждали слова квакера, услышанные Гарри в те секунды, когда, как ему казалось, Нилд не подозревал о постороннем слушателе. Тем не менее Гарри предпочел бы, чтобы его жена не вела беседы с человеком, который находился под подозрением: подобные факты, всплывая наружу, наводят на размышления и порождают вопросы, от которых Лэтимер желал бы уберечь Миртль.
Он прошел вперед мимо квакера - специально, чтобы вынудить того повернуться лицом к свету. Майор начал с любопытством изучать своего гостя. Он нашел его странным, но затруднился бы сказать, в чем заключалась его странность. Разве что вот застывшее на лице Нилда застыло выражение изумления, которого не было ни у одного знакомого Лэтимера. Какая-то отвратительная борода... Нет, трудно себе представить, что ее вырастили для маскировки. Такое запоминающееся выражение лица никакой растительностью не скроешь.
Помня данные ему инструкции, Лэтимер обратился к посетителю изысканно вежливо:
- Весьма сожалею, мистер Нилд, что причинил вам неудобство этим вызовом, и простите за то, что заставил вас ждать.
- О нет, друг, нет! - с готовностью запротестовал тот. - Пустяки, какое там неудобство. Если я могу быть тебе полезен - прошу тебя, распоряжайся мною, как тебе необходимо.
- Садитесь, мистер Нилд... - указал Лэтимер. - Нилд, не так ли?
- Да, друг, Джонатан Нилд. - Квакер сел на стул, который недавно занимала Миртль, возле массивного письменного стола в стиле Людовика XV. Он аккуратно положил свою круглую шляпу на пол. Нилд был абсолютно спокоен, если не обращать внимания на этот приводящий в некоторое замешательство изумленный взгляд.
Лэтимер придвинул к столу второй стул и сел почти напротив.
- Сэр, вам должно быть понятно, что в такие времена нам необходимо тщательнейше остерегаться вражеских агентов...
- О, друг, какие у меня могут быть общие дела с вражескими агентами, как ты их называешь! Для меня все одинаковы - все участвуют в войне; война же суть мерзость в глазах Господа.
Лэтимер подождал, пока собеседник завершит свою благочестивую тираду, и продолжал:
- Офицер, проверявший ваши бумаги, дал удовлетворительный отзыв. Однако после поимки шпиона в нашем расположении губернатор приказал повторно проверить документы всех чужаков.
Его глаза не отрывались от лица квакера в надежде уловить малейший признак замешательства, но даже веко не дрогнуло на неизменно удивленном лице. Нилд безмятежно сунул руку за борт коричневого сюртука и выудил оттуда сложенный лист.
- Что ж, если ты желаешь видеть мой пропуск - вот он. - Квакер развернул документ и положил на стол перед майором. - Я ни в коем случае не возражаю, - прогнусавил он. - Сколько веков люди ведут свои грешные войны, столько страдают невинные и подвергаются мучениям праведники.
Лэтимер рассмеялся, забирая бумагу:
- Вас не замучают, сэр. Уж это-то я могу твердо пообещать. - Он внимательно исследовал пропуск, выписанный в лагере Вашингтона под Миддлбруком. - На мой взгляд, все в полном порядке, - заключил он, складывая бумагу, но возвращать ее не спешил. - Как давно вы в Чарлстоне, мистер Нилд?
- С субботнего вечера, друг. Три дня.
- А перед тем? Когда вы были здесь в последний раз?
- Что-то около трех месяцев назад. Я приезжал сюда на неделю.
- По каким делам?
- Для продажи табака, друг. Я - табачный плантатор.
- И с кем вы торгуете?
- С твоим тестем, Эндрю Кэри.
- А больше ни с кем?
- Нет, ни с кем. Эндрю Кэри, как ты знаешь, имеет много кораблей и ведет обширную торговлю. Он один в состоянии закупить весь табак, который я выращиваю, и впридачу тот, который я приобретаю для него на других плантациях. Его собственные угодья сейчас заброшены и не возделываются из-за войны.
- Плантации сэра Эндрю?
Кэри не выращивал табак, и интонация Лэтимера выдала его недоумение. Нилд немедленно отступил на безопасную почву:
- Либо собственные, либо чьи-то поблизости от него, где он привык покупать табак - я точно не знаю.
- Следовательно, с сэром Эндрю вы познакомились недавно?
- Во время моего последнего приезда сюда в феврале, когда мы заключили с ним первую сделку.
- И вы остановились у него - правильно я понимаю?
- Естественно, друг, ведь он мой единственный покупатель. Я приехал по его приглашению.
- А вы не подумали, сэр, что, принимая во внимание политические убеждения сэра Эндрю, постороннему сейчас неблагоразумно жить в его доме?
- Не вижу в этом ничего особенного, друг.
- Он находится под подозрением и хорошо это знает. Каждый новый человек, поселившийся под его крышей, волей-неволей тоже становится объектом подозрения. Тут, кажется, все ясно.
- Нет, друг. Мне это совсем не ясно. Его убеждения меня не интересуют. Так же, как и твои. Раз те и другие ведут к противоборству и пролитию крови, значит, все они неправедны. Но меня это не касается. Мое дело - табак, - губы Нилда впервые тронула улыбка. - Вот, друг, отборный лист моего собственного производства. - Он вытащил из кармана кожаный кисет, развязал его горловину и предложил Лэтимеру: - Отпробуй-ка, друг. Если ты знаешь толк в табаке, то найдешь его отменным.
Лэтимер заглянул в кисет, приподнял пальцами дно мешочка, внимательно рассмотрел содержимое и понюхал.
- Действительно, отменный, - одобрил он, возвращая кисет.
- Нет, ты выкури трубочку, друг!
Лэтимер отрицательно покачал головой.
- Я кое-что смыслю в табаках; мне нет необходимости курить, чтобы судить об их качестве. По качеству ваш табак превосходит любой, который когда-либо выращивал я сам.
- Ну, как знаешь, - с сожалением пожал плечами Нилд и запихнул кисет обратно в карман.
Лэтимер поднялся и вручил квакеру пропуск. Нилд тоже встал. Пристально наблюдая за ним, майор не обнаружил на флегматичной физиономии собеседника ни тени чувства облегчения. Нилд удовлетворительно ответил на все вопросы и допустил единственный промах, когда речь зашла о плантациях Кэри. Он мог быть результатом неосведомленности, и вряд ли создает почву для подозрений. Тем не менее, довольно странно, что Нилд, который гостил у Кэри неделю в первый свой приезд, три дня во второй, и находился в Чарлстоне только по делам продажи табака, не имел понятия, чем занимается его гостеприимный хозяин. Табак должен был стать для них едва ли не единственной темой разговоров.
- М-да, - вздохнул Лэтимер, как бы следуя свои мыслям. - Вы, вирджинские плантаторы, могли бы многому нас поучить. В Каролине пока не растят табаков, которые могли бы соперничать с вашими по аромату. Я слышал, вы поливаете листья сидром?[38]
Возникла непродолжительная заминка, прежде чем Нилд ответил. За все время допроса он замешкался первый раз. Его губы, почти скрытые густой бородой, расплылись в широкой улыбке; квакер мотнул головой:
- Прости, друг, но этот секрет мы храним особенно ревностно.
Мендвилл чувствовал, что выкрутился неуклюже, но лучшую отговорку трудно было придумать быстро. С этого момента Лэтимер начал его подозревать. Однако он ничем не выдал своих подозрений, а лишь улыбнулся и, казалось, даже оценил учтивость квакера.
- Разумеется, разумеется. В такой же тайне, надо полагать, вы держите и процесс сушки.
- О, да, - согласился квакер, радостно кивая.
- Ну, конечно. Но остальное-то общеизвестно, как я себе представляю. По крайней мере, это нетрудно выяснить. Например, я давно интересовался, хотя, как ни странно, никогда не имел случая удовлетворить свое любопытство - сколько в Вирджинии сажают саженцев на акр?
Квакер вновь замешкался. Он произвел в уме какие-то подсчеты и наконец решился.
- Что-то около трех тысяч, я полагаю.
- Три тысячи! - Майор Лэтимер выглядел слегка удивленным.
- Э-э... приблизительно, насколько я могу вспомнить, - поспешил добавить Нилд.
- Но сколько же вы получаете листьев с каждого растения, если сажаете так тесно?
- М-м... э-э... чуть меньше обычного.
- Каково же это "обычное" в Вирджинии? - спросил Лэтимер и тут же высказал предположение: - Фунт?
- Фунт, вот именно. Фунт.
- А... - задумчиво разглядывал его майор. - Интересно, сколько на каждый акр у вас уходит семян...
Нилд тоже задумался, понимая, что без подсказки делать подсчеты безнадежно.
- Друг, по правде, точные цифры я не помню, - ответил он неуверенно. - Эти детали входят в обязанности моего управляющего, а сам я занимаюсь не столько выращиванием, сколько продажей.
- Да, да, разумеется. Но должны же вы иметь хоть отдаленное представление? Хотя бы приблизительно, - с поощрительной улыбкой настаивал Лэтимер.
- Приблизительно... Ну, я бы сказал... - Нилд сжал свою нижнюю губу между большим и указательным пальцами и наморщил лоб. В душе его шевельнулась и тут же пропала отчаянная надежда, что майор снова выскажет спасительное предположение, но тот только ободряюще улыбался. Мендвиллу ничего не оставалось, как броситься головою в омут. - Около пяти фунтов, - выпалил он и увидел округлившиеся глаза Лэтимера.
- На акр? Пять фунтов на акр?
- Насколько я могу вспомнить.
Майор опять улыбнулся, но это была уже совсем другая улыбка, и квакеру она очень не понравилась.
- Это достойно всяческого удивления, - принялся рассуждать Лэтимер, - насколько сильно в почти соседних провинциях могут, по-видимому, различаться земля, погода и прочие условия. В Каролине невозможно посадить и половины того количества, которое, по вашим словам, сажают в Вирджинии, и снимаем мы только половину вашего урожая. Одно это уже достаточно странно, но что касается семян - тут разница становится просто поразительной. Вы, говорите, высеваете пять фунтов на акр? А знаете, сколько сеем мы? Конечно, нет, иначе бы вы не ляпнули подобную глупость. Мы сеем пол-унции, дорогой коллега. Странно, не правда ли? - Улыбка Лэтимера стала еще шире. - Почти так же странно, как то, что шпион, маскируясь под владельца табачных плантаций, не вник из предосторожности во все эти детали.
Квакер с минуту внимательно смотрел на него, затем вдруг принялся смеяться; в его смехе звучала смесь недоумения и сарказма.
- Шпион! Хо-хо-хо! Шпион! Воистину, друг, занятие войной не доводит до добра. Вы начинаете шарахаться от собственной тени и первый попавшийся куст принимаете за врага. Шпион! И все твои умозаключения основаны лишь на моем неведении в некоторых тонкостях выращивания табака. Право слово, друг, если бы каждый в подобном случае считался шпионом, ими оказалось бы большинство людей вокруг.
- Но не каждый в подобном случае выдает себя за табачного плантатора, - сказал Лэтимер, которого не ввело в заблуждение действительно редкое самообладание собеседника.
- Быть табачным плантатором не означает выращивать табак собственными руками; достаточно просто владеть плантацией, как в моем случае. Посадку и прочее я доверяю своему управляющему и его подчиненным. Сам же я непосредственно занимаюсь только продажей.
Лэтимер покачал головой.
- Неубедительно, друг мой.
Квакер посерьезнел и с достоинством произнес:
- Каждому - свое. По-твоему, из моего невежества в вопросах производства табака следует, что я шпион. Блестящая логика, друг. Но, смею надеяться, едва ли такого основания будет достаточно даже для других людей, даже если они отупели от своих войн.
Майор Лэтимер отступил на несколько шагов к окну.
- Подойдите сюда! - сказал он резко, - я хочу на вас посмотреть.
Квакер вздрогнул, его изумление будто усилилось.
- Друг, мне не по нраву такой тон. Вежливость...
- Подойдите сюда. Немедленно! - жестко оборвал его Лэтимер.
Мистер Нилд развел руками и, подчиняясь, зашаркал к окну, угрюмо глядя на Лэтимера.
- Приблизьтесь к свету.
Лэтимер начал пристально рассматривать его смуглое лицо, освещенное лучами полуденного солнца. Во время этого бесцеремонного осмотра Нилд хранил бесстрастность. Наконец Лэтимер понял причину странного выражения, не покидавшего лица квакера.
- Для чего вы сбрили брови?
- У меня нет бровей, друг.
- Они были, когда я видел вас в предыдущий раз. Мне отчего-то кажется, мистер Нилд, что мы знакомы. Интересно, как вы выглядите без бороды? Снимите косынку и расстегните рубашку на груди.
- Друг, я вынужден протестовать против этой...
- Расстегните рубашку! Или вы предпочитаете, чтобы я вызвал часового?
Квакер неприязненно хмыкнул и передернул плечами. Поняв, что сопротивляться бесполезно, он неохотно покорился и выполнил то, что от него требовали. Пальцы его при этом не дрожали.
Лэтимер испыта чувство, близкое к восхищению. Этот человек наверняка уже понял, что его сказки о торговле табаком никого больше не обманут. У него определенно были железные нервы.
- Так, - вымолвил майор, обозревая открывшуюся белую кожу на груди. - Так я и знал. Вы окрасили лицо.
- Истинно сказано - будь терпелив с дураками, - произнес квакер тоном усталого смирения. - Моя грудь была закрыта от солнца, и загорели только руки и лицо.
Лэтимер неожиданно сдернул с его шеи развязанную косынку, расправил ее и засмеялся.
- Ваш платок тоже почему-то загорел, но только местами. Я мог бы порекомендовать вам средство получше, чем ореховый сок, - и он заглянул ему прямо в глаза. - Ну, мистер шпион, может, хватит запираться? Вы назовете мне ваше настоящее имя?
В этот миг его вдруг озарило.
- Вот черт! - воскликнул он. - Можете не трудиться. Я узнал вас, капитан Мендвилл.
Человек, стоящий перед ним, вздрогнул, по его лицу, словно рябь по воде, пробежала судорога. Но тут же он снова стал спокоен, как прежде, едва заметно улыбнулся и слегка наклонил голову.
- Майор Мендвилл, с вашего позволения, - уточнил он. - К вашим услугам.
После этого они долго стояли, пронизывая друг друга взглядом. Оба хранили мрачное молчание, и каждый пытался угадать, какие чувства владеют другим. Когда Лэтимер наконец заговорил, то речь его могла показаться странной:
- Я всегда думал, что глаза у вас голубые. Вот что с самого начала ввело меня в заблуждение...
- Одна из тех деталей, на которые я рассчитывал, - с легкостью подтвердил Мендвилл, будто они обсуждали какой-нибудь посторонний предмет, не имеющий к нему отношения. Он просто констатировал факт: со светлыми кожей и волосами обычно ассоциируются голубые глаза, и темные глаза Мендвилла придавали его маскировке дополнительное правдоподобие.
Лэтимер прошел
мимо него
к письменному столу. Мендвилл, полуобернувшись, провожал его взглядом.
- Наверное, нет смысла продолжать нашу беседу, - сказал американец.
- Это означает расстрел, - отрешенно пробормотал Мендвилл.
- Вы ждали чего-то иного? Ставка в игре была вам известна. - С этими словами Лэтимер потянулся к звонку.
- Стойте! На вашем месте я не стал бы звонить в этот колокольчик.
Лэтимер чуть задержался, но, тем не менее, позвонил. Мендвилл скрестил руки на груди.
- Вы, конечно, понимаете, что мой арест повлечет за собой арест вашего тестя?
- И что с того?
- Пораскиньте мозгами, что за этим последует.
Дверь открылась и показался Миддлтон.
- Вызовите охрану, - коротко приказал майор.
- Вы - болван! - Мендвилл процедил это слово со максимальным презрением, на которое только был способен. - Вас не волнует судьба вашей жены?
- Моей же... - не договорил Лэтимер и на секунду остался стоять с приоткрытым ртом; глаза его расширились. - Моя жена что-то знает? Знает, что вы не квакер?
Но это был уже не столько вопрос, сколько горькое восклицание. Стоило Мендвиллу упомянуть Миртль, как перед ним, будто при вспышке молнии, предстала жуткая правда и лавиной обрушились воспоминания, наполняя сердце ужасом и свинцовой тяжестью. Излишними были уже пожатие плеч и насмешливая улыбка - ответ Мендвилла; Гарри понял, каким он оказался тупицей, полагая, что Миртль, подобно ему самому, поверила в Джонатана Нилда.
Снаружи донесся печатный шаг, слова команды и стук приставленных мушкетов. Вновь появился Миддлтон.
- Охрана здесь, сэр.
Лэтимер справился с собой.
- Пусть подождут, пока я снова не позвоню, - сказал он.
Миддлтон, думая, что допрос не окончен, вышел и закрыл за собой дверь. Бледный Лэтимер, ощутивший вдруг дурноту, повернулся к Мендвиллу, на губах которого кривилась ухмылка.
- Итак, сэр, может быть, вы объяснитесь во избежание недоразумений? На что вы намекали, говоря о моей жене?
- Так ли уж это необходимо? Что подсказывают вам ваши собственные извилины? Думаю, вы все прекрасно поняли, иначе не задержали бы охрану.
- Тем не менее, сэр, мне хотелось бы услышать от вас. Какая опасность может ей угрожать, если вы и сэр Эндрю предстанете перед трибуналом?
Рука Мендвилла опустилась в карман. Лэтимер выхватил из-за пазухи пистолет и навел на него.
- Поднимите руки, немедленно!
- Всего лишь табакерка, - засмеялся Мендвилл. Он достал табакерку и постучал указательным пальцем по крышке. - Немного успокоительного мне не повредит - нервы шалят. - Он открыл крышку и, набрав щепоть табаку, продолжал: - Успокойтесь, при мне нет оружия, наличие которого смогло бы оправдать ваши действия, если вы застрелите меня в целях самозащиты. - Он втянул порошок ноздрями, после чего, спрятав коробку в карман и отряхнув пальцы от крошек, добавил с усмешкой: - А жаль, это был бы удобный способ избавиться от меня.
- Мендвилл, отвечайте на мой вопрос, или, ей-Богу, через десять минут вас поставят к внутренней стене этого сада перед командой с мушкетами. Я расстреляю вас своей властью и приму на себя всю ответственность за этот поступок.
- Ответственность - не то слово. Безусловно, друг мой, безусловно, губернатору будет что сказать вам. Неудобный человек этот Ратледж. Он начнет доискиваться причин... И где, как вы думаете, он будет искать? Он приволочет к себе сэра Эндрю Кэри, а тот ему кое-что объяснит... То же самое, кстати, произойдет, если вы предадите меня суду военного трибунала. Впрочем, даже если Ратледж не станет этого делать, будьте уверены - я принял свои меры. Не воображайте, что я шел сюда по вашему вызову, в цели которого трудно было ошибиться, не приняв на крайний случай надлежащих мер предосторожности. Я слишком старый солдат, дорогой мой Лэтимер, чтобы, собираясь в бой, не подготовить пути к отступлению. Вам следовало бы помнить об этом. Видимо, в прошлом я переоценил ваши умственные способности. Ваше поведение не подтверждает мою старую оценку. Правда, вы чрезмерно возбуждены, поэтому позвольте призвать вас к спокойствию, дабы вы могли трезво все обдумать.
Лэтимер сделал над собою усилие, но дело было не в этой язвительной речи. Пожалуй, ему действительно необходимо взвесить создавшееся положение на холодную голову. Он убрал пистолет, сел за стол и попытался говорить спокойно:
- Только что здесь была моя жена. Она знает, кто вы?
- Ну, конечно. Она знает это три месяца - с тех самых пор, как мы впервые встретились на Трэдд-стрит. Вы с генералом Молтри находились тогда в Пьюрисберге. Первый же допрос сделает этот факт достоянием гласности - старый Кэри позаботится об этом.
- Вы собираетесь меня убедить, что Кэри желает погибели своей собственной дочери? - крайне недоверчиво спросил Лэтимер.
- Прежде всего он желает погибели вам, майор, но чтобы добиться этого, он без колебаний пожертвует своей дочерью. А с нею он уничтожит и вас, потому что вы неизбежно будете впутаны - это вам должно быть понятно.
Но Лэтимер не понимал, да сейчас он и не стремился понять. Для него во всем этом заключалось нечто гораздо более ужасное, чем угроза его доброму имени. Пока его мысли были заняты чем-то одному ему известным, Мендвилл развивал наступление.
- Она регулярно сновала между штаб-квартирой Молтри и отцовским домом. Кэри поклянется - и его не понадобится принудительно приводить к присяге, - что она приносила сведения для передачи британцам.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 [ 19 ] 20 21 22 23 24 25 26
|
|