read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



БОГИ



Глава 56
ЦВЕТОК САКУРЫ

- Неподражаемая красота, - Абэ глубоко втянул в себя утренний воздух. - Воистину, сами боги дали нам сакуру, чтобы в земной суете мы помнили о величии небес.
- Земная суета и красота небес в душе человека, Абэ-сан, - негромко отозвался Басов. - Мы сами выбираем, что хотим увидеть и как жить.
Говорил он по-японски уже достаточно четко, не без акцента, но прекрасно владея интонациями. Абэ изумленно посмотрел на умиротворенное лицо собеседника.
- Не ожидал таких слов от гайдзина<Гайдзин - этим словом в Японии обозначают всех иностранцев. В японском языке термин носит весьма негативный характер.>, - неспешно произнес он. - Впрочем, простите, - человек, получивший печать<Особая печать, которую мастера дзен передавали собеседнику, если считали, что перед ним другой мастер дзен. Дзен - формально одна из школ буддизма; учение парадоксальное, предполагающее прорыв ищущего к просветлению не через интеллектуальный поиск, поклонение божествам или добрые дела, а вследствие эмоционального прорыва. С точки зрения этого учения мастер дзен и просветленный человек - одно и то же, поскольку предполагает видение вещей в их подлинной сути. Как-либо определить нормы, требования или каноны, отличающие просветленного человека от непросветленного, дзен считает невозможным. Однако, исходя из поговорки “Будда всегда узнает Будду”, дзенские мастера считали, что всегда смогут “увидеть” человека, достигшего просветления. Тот факт, что герой получил печать от некоего дзенского мастера, означает, что этот мастер признал его просветленным.> от такого наставника дзен, как настоятель храма в Эдо, гайдзином не может быть назван.
- Тогда в чем же смысл прихода Бодхидхармы с запада? - улыбнулся Басов.
- В цветении сакуры, - эхом отозвался Абэ<Происходящий диалог является частью дзенской практики, произнесением коанов - вопросов, не имеющих логического ответа, и столь же нелогичных ответов на них. Считается, что вопросы и ответы должны идти из самой души практикующего и способствовать его интуитивному постижению мира. Наиболее известными коанами являются следующие: “Корова лезет в окно. Голова пролезла, туловище пролезло, а хвост не лезет”. Или: “Имеет ли собака природу Будды?” В данном случае герой использует еще один известнейший ко-ан: “В чем смысл прихода Бодхидхармы с запада?” Бодхид-харма - легендарный проповедник буддизма, пришедший в Китай из Индии, первый патриарх секты чань (по-японски - дзен) и один из первых настоятелей монастыря Шаолинь.>. Собеседники снова погрузились в созерцание. Они сидели на деревянном помосте, построенном в центре сада, принадлежащего Коро Абэ, одному из известнейших самураев, слуги правящего дома Нобунага. Оба они были облачены в традиционные японские одежды - хакамы и хаори<Хакама - широкие самурайские штаны, иногда ошибочно принимаемые сторонними наблюдателями за юбки. Сейчас интересующиеся восточными единоборствами могут видеть хакамы на практикующих айкидо, кендо и джиджитсу. Хаори - широкая накидка, тоже часть традиционного костюма самурая.>. За поясом у каждого было по длинному изогнутому кинжалу, а вокруг бушевала стихия цветущей сакуры.
Время, казалось, перестало существовать для обоих мужчин, погрузившихся в созерцание нежнейших цветков, чарующих изгибов ветвей и молодых листочков. Их дыхание было медленно, глаза полуприкрыты, руки расслабленно лежали на коленях. Возможно, сторонний наблюдатель, увидев этих людей в столь умиротворенных позах, не догадался бы, что они являются великолепными фехтовальщиками, грозными воинами, неоднократно сражавшимися в яростнейших битвах, терявшими многих друзей и убивавшими многих противников.
Время неспешно текло через цветущий сад, где, казалось, навеки поселились покой и гармония. Наконец, когда весеннее солнце стояло уже высоко, Абэ громко и глубоко вздохнул, повернулся на коленях к собеседнику, низко поклонился и произнес:
- Благодарю вас, Баси-сан, что приняли приглашение и оказали мне честь, проделов столь долгий путь, чтобы полюбоваться цветением сакуры в моем саду.
Басов тем же движением повернулся к собеседнику и с поклоном ответил:
- Для меня большая честь, Абэ-сан, быть вашим гостем в этом доме.
- Не соблаговолите ли разделить со мной дневную трапезу?
- Почту за честь.
Они одновременно встали и через сад пошли к дому.
- Как вы находите Эдо? - после небольшой паузы осведомился Абэ. - Мне кажется, вы прибыли сюда впервые с тех пор, как наш господин, Нобунага Ода<В японском языке фамилия традиционно произносится перед именем. Поэтому правитель и политический деятель, известный европейцам как Ода Нобунага, японцами именуется именно так, как указано в тексте.>, даровал вам право носить два меча<Два меча - признак самурая. Только причисленный к этому сословию имел право носить длинный и короткий мечи.>.
- Эдо прекрасен, как никогда, - отозвался Басов.
- Вы слишком редко покидаете Нагасаки, - укоризненно произнес Абэ. - Я понимаю, фактория процветает, и неотложные дела требуют вашего присутствия именно в этом городе. Но все-таки вы напрасно лишаете нас своего общества.
- Я всегда рад видеть вас, - улыбнулся Басов. - Но полагаю, у вас и без меня немало забот, а потому без особой нужды не смею тратить ваше драгоценное время. Впрочем, кажется, помимо желания полюбоваться вместе со мной цветением сакуры, что-то еще заставило вас послать ко мне гонца.
- Вы правы, Баси-сан, - с сожалением покачал головой Абэ. - Занятие политикой никогда не позволяет распоряжаться собственным временем только ради удовольствия. Господина Нобунага чрезвычайно беспокоит позиция португальцев и католической церкви на наших землях. Безусловно, они оказали поддержку моему господину во время сражений с домом Такеда. За это они получили то, чего просили в обмен на поддержку. Однако нас беспокоит, не таят ли христианские священники намерения захватить верховную власть в стране Ямато<Ямато - одно из самоназваний Японии.>.
- Вы достаточно умудренный опытом человек, чтобы понять: любой, кто ведет политические игры, стремится к верховной власти, - с легкой улыбкой отозвался Басов.
Абэ удовлетворенно кивнул. Они перешагнули через порог дома, где в небольшой комнате стояли две огромные бочки. Павший при их приближении на колени слуга доложил, что вода для господ согрета. Скинув одежду, самураи погрузились каждый в свою бочку и, прикрыв глаза, расслабились. Затем появились девушки-купальщицы - скинув одежды, они принялись старательно мыть мужчин, казалось, нисколько не обращавших внимания на их присутствие.
По окончании омовения Абэ и Басов выбрались из бочек. Купальщицы помогли им вытереться подогретыми полотенцами и одеться. Мужчины перешли в соседнее помещение - просторную комнату, где уселись на плетеные татами друг против друга. Тут же, склонив головы, явились пять служанок, мелко семенящих в своих узких кимоно. Они поставили подле каждого из собеседников по маленькому столику, на которых разместили тарелочки с закусками, палочки для еды и по небольшому чайнику и чашечке для зеленого чая. Лишь после того как служанки с поклонами удалились, прикрыв за собой седзе<Седзе - раздвижная стена японского дома.>, Абэ продолжил разговор - так, словно голос его собеседника стих лишь мгновение назад.
- Понятно, что они хотят власти. Но насколько реальны их притязания?
- Для этого мне придется объяснить, что представляет собой европейская политика, - негромко отозвался Басов. - Правители там считают свои земли центром мироздания. Они уверены, что призваны повелевать миром. Между ними идет постоянная борьба за власть. Так же они сражаются и за колонии, полагая, будто нехристианские страны созданы лишь затем, чтобы служить христианским.
- Какая глупость! - хмыкнул Абэ. - Приезжающие сюда португальцы не имеют ни малейших представлений о культуре и такте. Они ведут себя словно свиньи, не моются и даже не снимают обувь в жилищах. Называют себя воинами, но действуют, как торговцы. И такие люди могут считать свою страну центром мироздания?
- По-моему, - мягко заметил Басов, - обычай снимать обувь перед домом и умываться перед едой - тоже недостаточное основание, чтобы считать свою страну призванной править миром. Впрочем, речь не о том. Нам надо жить с той реальностью, которая существует. А она такова, что две европейские державы, Испания и Португалия, делят мир. Эти земли входят в зону влияния Португалии, и она считает себя вправе распоряжаться ими. Пока у португальцев недостаточно сил, чтобы захватить здесь власть. Но как только они обретут такую возможность - непременно так и сделают. Вы должны понять: португальцы не хотят захватить эти земли - они уже считают их своими.
- Возможно ли прибытие сюда войска, способного захватить страну силой? - быстро спросил Абэ.
- Нет, - коротко отрезал Басов. - У Португалии не хватит войск. Поэтому они будут действовать, вмешиваясь во внутренние распри, а также распространяя христианство.
- Странные люди европейцы, - пожал плечами Абэ. - Ставят религию превыше всего на свете. Это же смешно - считать, будто человек имеет право владеть миром лишь потому, что верит в распятого Бога.
- В мире много странного, но именно с ним мир и существует, господин Абэ, - улыбнулся Басов.
“Интересно, - подумал фехтовальщик, - как в этой стране потом решат, что имеют право на мировое господство, поскольку происходят от Аматерасу<Аматерасу - японская богиня Солнца.>. Воистину форма не важна - существенно содержание. В христианстве совместились и смирение святого Франциска Ассизского, и ужас крестовых походов, и костры инквизиции. В синтоизме - и умиротворение храмов, и мудрость, и резня мирного населения на захваченных территориях”.
- Да, конечно, вы правы, - произнес Абэ. - Но скажите, можно ли допустить, что все христианские монархи объединятся в единую могучую империю, которая постарается захватить нехристианские страны?
- В ближайшие столетия это невозможно. Слишком много между ними противоречий. Вряд ли появится один, способный победить или объединить остальных.
- Это хорошо, - задумчиво произнес Абэ. - И все-таки соседство меня чрезвычайно пугает. Мы - великая страна, древнейший народ, ведущий свое происхождение от богов, - узнаем, что существуют неведомые могучие державы, пересекшие на своих кораблях весь мир, поработившие все народы, какие только попали в их поле зрения. И сейчас одна из этих держав считает нашу землю своей. Что, по-вашему, должны мы делать?
- Ничего, - коротко ответил Басов.
- Ничего?
- Вам не кажется, что в стране Ямато достаточно забот и без португальцев?
- Это и повергает меня в большую печаль! - воскликнул Абэ. - Тем и грозны сейчас португальцы.
- Тогда, наверное, стоит заняться внутренними проблемами, - заметил Басов. - Ведь если страна будет сильной, богатой и сплоченной, вряд ли внешняя угроза ее сломит. Но если она погрязнет в раздорах, первое же вторжение извне окажется роковым. Впрочем, как у каждой страны помимо внешних забот есть внутренние, так и у каждого человека помимо обязанностей служить господину и исполнять долг есть еще необходимость в самосовершенствовании. Иногда этим следует заниматься в первую очередь.
- Хорошо сказано, Баси-сан, - произнес Абэ. - Но как решить внутренние проблемы страны при наличии внешней угрозы?
- Странно, в саду вы меня лучше понимали. Примите мои извинения, Абэ-сан, - склонился Басов, - на этот вопрос я ответить не могу. Я чужеземец, скромно живу в Нагасаки, обучая португальских поселенцев фехтованию и участвуя в торговых операциях с Китаем. Говорить о государственной политике страны Ямато представляется мне чрезвычайно нескромным.
Несколько минут Абэ рассеянно водил палочками по своей тарелке, потом задумчиво произнес:
- Странный вы человек, Баси-сан. Вы прекрасно ориентируетесь в политике европейских держав и поразительно быстро разобрались в хитросплетениях жизни страны Ямато. Вы прекрасно знаете людей, и ваши советы неоднократно помогали мне по-новому взглянуть на ситуацию. С такими знаниями и талантами вы могли бы добиться многого. Но вы не только ничего не предпринимаете для этого, но и упорно отвергаете все предложения о службе влиятельным персонам.
- Во-первых, - улыбнулся Басов, - по-настоящему правильное видение ситуации возникает лишь при отсутствии личной заинтересованности. В противном случае эмоции и желания замутняют взгляд. Как только я нырну в омут политических баталий, я сразу потеряю тот “дар предвидения”, за который вы меня цените. Во-вторых, у меня свои задачи в этом мире. Участие в политических интригах сделает меня уязвимее. Я могу позволить себе спокойно общаться с людьми самого высокого ранга, но лишь пока мне ничего от них не нужно. В безразличии - сила. А насчет моей хорошей осведомленности - так это вполне разумно: живя в мире, ты являешься его частью; нельзя отгораживаться от его забот.
- Вы не зря носите печать дзенского наставника, Баси-сан, - склонил голову Абэ. - И все-таки я просил бы вас помочь. Сегодня вечером в этот дом придет одно очень важное лицо. Расскажите ему все, что знаете о Европе, о политике ее правителей, военном деле, торговле. Могу я на вас рассчитывать?
- Разумеется, - склонил голову Басов.
- Вот и прекрасно, - Абэ заметно повеселел. - А сейчас не соблаговолите ли насладиться искусством танцовщиц?
- С превеликим удовольствием, - улыбнулся Басов.
Абэ трижды громко хлопнул в ладоши. Через несколько минут седзе раздвинулись, и в комнату, шурша шелковыми одеяниями, вплыли три стройные танцовщицы с густо покрытыми краской лицами и изящными веерами в руках. Еще три девушки, с музыкальными инструментами в руках, устроились подле входа. Полилась чарующая музыка. Наблюдая за грациозными движениями девушек, Басов сразу приметил одну, молодую и изящную - настолько, что даже толстый слой косметики не мог скрыть юного очарования. Ее глаза призывно манили, открытая шея, казалось, была создана для поцелуев. Басов подумал, что обязательно проведет эту ночь с ней. Абэ тоже следил за движениями танцовщиц. То ли наслаждался их искусством, то ли сам обдумывал, с какой из них проведет сегодняшнюю ночь, то ли размышлял о предстоящем визите “важной персоны”, которой наверняка был сам Нобунага.

Глава 57
ДОРОГА ДОМОЙ

Басов ехал верхом. Можно было, конечно, нанять носильщиков - способ передвижения хотя и медлительный, но куда более удобный. Тем более что Басов давно уже никуда не спешил. Он умел быть быстрым, мог быть молниеносным, но никогда не спешил. Это вошло в плоть и кровь. И все-таки он предпочитал верховую езду. Он сам не мог бы сказать, из природной ли любви к лошадям, от нежелания ли быть в полном здравии транспортируемым на руках других людей, из-за стремления ли ни от кого не зависеть, даже от слуг.
Дорога петляла, пробегая между убогими деревеньками, перекидываясь мостами через бурные весенние потоки, в которые обратились реки. Кое-где на обочинах виднелись ками<Ками - японские божества. Но в данном случае речь идет о небольших строениях, носящих ритуальный характер и считающихся жилищами ками.> и статуи Будд и Бодхисатв<Бодхисатва - один из персонажей буддийской мифологии. Согласно буддийскому учению, Бодхисатва - существо, достигшее состояния Будды, но отказавшееся уйти в нирвану из сострадания к миру.>. До Нагасаки оставалось, пожалуй, не больше половины дня пути. “Пожалуй, - прикинул Басов, - сегодня уже не придется останавливаться на ночлег в каком-нибудь храме. Заночую дома”.
Его вдруг передернуло. Где он, его дом? Сейчас - изящное строение, возведенное по всем правилам японской архитектуры в нескольких минутах ходьбы от порта Нагасаки. Хотя - какая нереальность для него, человека, родившегося в Ленинграде в начале шестидесятых годов двадцатого века, иметь дом в середине семидесятых годов века шестнадцатого в японском городе Нагасаки. Причем вскоре и это жилище придется покинуть, чтобы снова отправиться в странствие. Дом... Где он? Дороги, дороги, дороги... Ему сорок девять лет. Ни кола, ни двора; он неприкаянно шатается по чужому миру, в чужом времени. Дорога из Эдо в Нагасаки. Дорога из Нагасаки в Эдо. Семь лет жизни в Японии. Память услужливо начала отматывать назад пленку. Плавание из Лиссабона в Нагасаки. Бегство из Мадрида в Лиссабон, спасаясь от солдат, преследовавших Федора за убийство на дуэли испанского гранда. Путь морем и по суше из Неаполя в Мадрид, когда они сопровождали груз сеньора Альберто Мачиани. Путь из Парижа через Альпы и Рим в Неаполь - охрана товаров мсье Жака Кера. Путь из Антверпена в Париж в качестве телохранителя мингеера Ван-Паттена. Плавание из Лондона в Антверпен в составе абордажной команды английского судна “Йорк”. Плавание из Стокгольма в Лондон на голландском торговом судне “Маас”. Дороги Швеции, которыми они с Федором шли из места своего добровольного заточения в карельском лесу. Два года жизни в здешнем Петербурге. Школа фехтования. Ему это нравилось. Там ли был его дом? Нет, сейчас он точно это знал. Была иллюзия дома, которую он создал, чтобы закрыть пустоту в душе. Когда он покинул свой дом? Дорога из Пскова в Петербург. Дикий рейд из-под Пскова под Каунас и обратно. Когда он шел из своего мира сюда, то не деньги отправлялся зарабатывать, а от пустоты бежал, от невесомости, от отсутствия дома. Хотя дом был. Неплохая квартира. Но почему иногда, ночами, ему хотелось лезть на стены уютного, отделанного по евростандарту жилища?
Был шоу-бизнес, где приходилось делать то, чего не хотелось. Был зал, где он тренировал нескольких хороших ребят. Была, конечно, коммерческая группа - сто пятьдесят баксов с носа, будь они неладны. Зарабатывать-то надо, он привык ни в чем себе не отказывать. Не страдал без денег, но если за тобой бегает толпа расфуфыренных людишек при деньгах, считая, будто ты владеешь некими секретами, которые можно “купить” и предлагают тебе деньги за тренировки - зачем отказывать? Может, хоть чему-то научатся, хоть меньше по ночным клубам выпендриваться будут. Главной была группа некоммерческая - та, что для души. С ребят он там брал по двести рублей в месяц - или вообще ничего, если те оказывались на мели. Тренировал с удовольствием. Но настоящего удовлетворения все равно не получал. Почему? Никак не мог докричаться до них, до их сути, до их души. Неглупые парни, схватывавшие налету, они с каждым месяцем становились все более сильными и ловкими бойцами. Но он был недоволен. Они быстро осваивали технику, которую он им преподавал. А он сердился и от их непонимания сбегал на съемки. Он не мог передать им тот маленький огонек, который поселил в нем маленький китаец, наставник чинна Лай из Сучжоу. Тот огонек, о котором он не мог ничего сказать, объяснить, что это, но страстно хотел поделиться с окружающими. Ну хоть с кем-нибудь. Потому что понимал - это важно, это главное.
С Лаем он занимался три года. Чинна - древней китайской борьбой? Да, Лай учил его чинна, а еще искусству владения тонким и широким мечом, тайчи, акупунктуре. Учил жизни и объяснял, как жить в невесомости, жить, когда не на что опереться. Когда нет дома.
А не Лай ли лишил его дома? Нет, он пришел к Лаю уже без дома и даже без своего мира - его мир рухнул с началом проекта приватизации комбината... Какое это имеет значение здесь, по дороге из Эдо в Нагасаки, за тридцать лет до начала сегуната дома Токугава? А ведь тогда у него был дом. И собственный мир. Бизнесмен. До того - инструктор райкома комсомола. Мастер спорта по дзюдо. Кандидат в мастера спорта по фехтованию. Еще подростком он в конце семидесятых начал заниматься карате у самого Ларина. Золотая медаль в школе. Родители - элита. Загранкомандировки в капстраны - ежегодно. Связи, какие захочешь. Деньги. А разве бывает, когда денег не хватает? Красивый и умный парень, весь в “фирме” и на собственной машине с восемнадцати лет. Девчонки липли, как мухи, - он всегда был разборчив, благо было из чего выбирать.
Тогда он был дома. Там ему было хорошо, уютно, все ясно. Рухнул ли этот дом вместе с уходом из процветающего приватизационного бизнеса? Да, стены рухнули тогда, но покинул Басов этот дом еще раньше. Ведь то, что они тогда сделали, не испугало остальных членов команды. Зализали раны (все, кроме одного, у которого была сквозная, навылет, в висок), восполнили убытки и рванули дальше, к новым победам на полях сражений молодого российского капитализма. А он ушел. Не выдержал напряжения? Нет - понял, что играет в иллюзию, что этот мир - не настоящий, не его. Что убивает в нем живое и главное. Понял ли он это, когда схватка достигла пика и перешла в открытую войну без правил? Нет, раньше. На той пьянке, в восемьдесят девятом, в Выборгском комитете комсомола, когда оттолкнул смазливую инструкторшу, прильнувшую к нему в бане, и вышел на свежий воздух. Тогда он впервые понял, что все вокруг - иллюзия. Тогда его дом рухнул, как карточный. Все последующее являлось безуспешными попытками или заново отстроить новый карточный домик, или научиться жить в невесомости. С переменным успехом. А жизнь била наотмашь, то вознося наверх, то бросая вниз, и наконец швырнула сюда, на грязную дорогу Эдо-Нагасаки.
Мир задрожал перед глазами. Откуда-то сверху навалилось ощущение: все, что окружает и окружало его - лишь иллюзия, скрывающая настоящее и важное. Его подлинный дом. Этот дом всегда был рядом, но только сейчас он готов вернуться туда. Окружающий мир растворился во внезапно окружившей его белый дымке, и Басову почудилось, что сквозь эту дымку начал проступать другой пейзаж - с мирно плещущими волнами неизвестного моря, широким песчаным пляжем и прекрасным благоухающим садом, раскинувшимся сразу за песчаной кромкой. Каким-то необычайным покоем и радостью веяло оттуда.
“Есть еще одно незаконченное дело”, - неоном зажглось в голове, и мгновенно пелена спала с глаз. Перед ним снова лежала дорога в Нагасаки.
Этим вечером Басов достиг своего дома в Нагасаки. Он поднялся по деревянным ступенькам, снял обувь, передал меч слуге и прошел внутрь. В большом зале его встретил Федор, чуть растрепанный и обескураженный.
- Сегодня днем у тебя был поединок, а сейчас ты собрался к гейше, так что я вернулся некстати, и тебе не хотелось бы задерживаться для отчета о делах фактории. Я угадал?
- Ага...
- Хорошо, иди, - кивнул Басов. - Но завтра днем сядешь за приведение всех бумаг в порядок. Мы продаем факторию и уезжаем.
- Куда? - удивился Федор. - И как вы собираетесь распорядиться деньгами?
- В Петербург. А деньги... Думаю, тебе стоит открыть там школу фехтования.
- Мне? - удивлению Федора не было предела. - А вы?
- Я помогу тебе... Поначалу. А там посмотрим. По крайней мере, я бы не хотел сейчас сам обучать многих учеников. Мне достаточно возни с тобой - растяпой.
- Вы будете еще учить меня?
- Столько, сколько будет нужно, - улыбнулся Басов. - А сейчас ступай к своей гейше. Когда мы покинем Нагасаки, таких наслаждений испытать тебе больше не придется.

Глава 58
ОТБОР

- Проходи, девочка, - Петр постарался изобразить приветливую улыбку.
Хотя дверной проем был достаточно широк, девушка как-то неловко, бочком, проскользнула в кабинет. Дверь за ней тут же закрылась.
- Проходи, не бойся, - секретарь Петра, Тыну Мери, стоявший рядом со столом хозяина, прошел вперед, подхватил ее за локоток и провел в центр комнаты.
На улице стоял солнечный летний день, но свет в комнате был приглушен шторами, отчего все происходящее словно линяло в серые тона.
- Знаешь, кто я, детка? - ласково произнес Петр.
- Д-да, - неуверенно произнесла девушка. - Вы министр внутренних дел, барон Петр Назаров.
“Чертов шрам, узнают все, кому не лень”, - с сожалением подумал Петр.
- Расскажи о себе.
- Грета Лотер, - девушка сделала книксен. - Дочь купца Мартина Лотера, разорившегося в прошлом году и скончавшегося два месяца назад от апоплексического удара. Матушка отдала Богу душу еще три года назад, во время моровой язвы.
Она всхлипнула и утерла глаза платочком, извлеченным из рукава.
- Дальше, - мягко попросил Петр. - Мне сказали, ты ищешь работу горничной. Так?
- Да, ваша светлость, - просияла девушка. - Если ваша светлость согласны меня нанять, я готова делать все. Стирать, убирать, мыть посуду - все, что прикажете. Я готова работать за еду и кров и лишь самое маленькое денежное вознаграждение. Поймите меня правильно, я бы не просила денег вообще. Но у меня два младших брата, восьми и одиннадцати лет. Они голодают, ваша светлость, а других родственников у нас нет, и только мое содержание...
Петр поднял руку, и девушка испуганно замолчала.
- Сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- Ты девственница? - тем же тоном спросил Петр.
При этих словах девушка густо покраснела и кивнула.
- Не слышу ответа.
- Да, - еле слышно произнесла она.
- Мне врать негоже.
- Честное слово, ваше сиятельство!
- Ну кто же сейчас верит на честное слово, - Петр переглянулся с Тыну. - Даже купцы в лавках проверяют товар. У меня есть для тебя хорошая работа. Если я поручу тебе ее, ты не только будешь обеспечена. Позже я найду тебе состоятельного мужа - с положением и даже, возможно, дворянина. В зависимости от того, как хорошо ты будешь выполнять мои поручения. Кроме того, твои братья не только никогда больше не лягут спать голодными, в нетопленой комнате, но и могут быть зачислены в кадетское училище, приписаны к престижному полку и, возможно, даже заслужат дворянство, отличившись в боях за короля.
Краска мгновенно сошла с лица девушки и сменилась бледностью.
- Какую... работу?
- Горничной в королевском дворце, - гордо произнес Петр. - Теперь ты понимаешь, почему я так придирчиво расспрашиваю тебя? Мне нужна честная, порядочная девушка, которой можно доверить переступить порог королевских покоев. Личных покоев, заметь.
Петр наставительно поднял палец.
- О да, вы можете мне доверять, - Грета снова сделала книксен, и в глазах у нее отразился восторг.
- Прежде чем я доверю тебе более серьезные вещи, - строго произнес Петр, - я хочу проверить, не врешь ли ты мне уже сейчас. А именно - девственница ли ты.
В глазах у девушки появилась растерянность.
- Как... вы хотите это сделать?
- Ну как это обычно делают, - хохотнул Тыну. - Заглянуть тебе, куда следует.
- Я не могу, - Грета в испуге закрылась руками.
- А держать в голоде своих братьев и голодать сама можешь? - строго спросил Петр. - Считай, что это первая проверка твоей лояльности. Если боишься показать то, чем наделил тебя Бог, королевскому министру, можем ли мы считать, что ты не будешь утаивать чего-либо в дальнейшем? Решай: или небольшой позор сейчас, а потом хорошая работа, богатый муж и карьера для братьев, или сейчас же вон из дворца. Что ты выбираешь?
После минутного колебания, сопровождаемого покусыванием губ и тереблением в руках платочка, девушка наконец произнесла:
- Я согласна.
Петр кивнул Тыну, тот подошел к девушке и скомандовал:
- Раздевайся.
Медленно, будто во сне, Грета потянула шнурки, и платье с мягким шуршанием соскользнуло на пол.
За ним последовала длинная сорочка. В первый момент Грета попыталась прикрыть груди одной рукой и лобок другой, однако Тыну грубо оторвал ее руки от тела и скомандовал:
- Руки за голову.
Девушка подчинилась. Петр рассматривал упругие, стоящие груди девушки, ее стройную фигурку, будто выточенную из слоновой кости, длинные ноги, стройную талию. Краска заливала теперь не только все ее лицо, но и пунцовыми пятнами проступила на груди. Тыну зашел за спину девушки, полюбовался, потом снова отдал приказ уже подозрительно хрипловатым голосом:
- Поворачивайся... медленно.
Подчинившись, девушка начала медленно поворачиваться. С нарастающим возбуждением Петр наблюдал сначала за идеальным девичьим профилем, а потом, когда Грета повернулась спиной, восхитительными ягодицами, словно изваянными лучшим скульптором античности. Завершив крут, девушка остановилась.
- Хорошо, - неспешно произнес Петр. - Зови Евфросинью.
Тыну кивнул и, пройдя через комнату, открыл потайную дверь. Через несколько секунд оттуда вышла согбенная бабка в русском крестьянском платье. Что-то бормоча под нос, она направилась ко Грете. Не смея пошевелиться и даже опустить заведенные за голову руки, девушка с ужасом смотрела на приближающуюся женщину. Евфросинья опустилась перед ней на колени, положила узловатые руки на ее бедра и негромко произнесла:
- Ноженьки раздвинь, девонька, ноженьки. Она скользнула руками между девичьих ног и принялась их раздвигать. Несколько секунд длилась тишина, потом Грета вдруг вздрогнула всем телом и ойкнула. Старуха поднялась с колен, повернулась к Петру, поклонилась в пояс:
- Все точно, девка.
- Хорошо, - сказал Петр, делая знак Тыну. Тот подошел к старухе, вручил золотую монетку и повел к двери. Петр неспешно вышел из-за стола и встал перед обнаженной девушкой. Ни жива ни мертва от страха, та все еще стояла, заведя руки за голову и расставив ноги, с ужасом глядя на представшего перед ней министра.
- Слушай меня внимательно, Грета, - произнес Петр, испытывая странную смесь невольного сексуального желания и осознанного упоения властью, - ты будешь горничной в королевском дворце. В личных покоях наследника. Наследник - отменный жеребец и ни в коем случае не пропустит такой красотки, как ты. Он тебя непременно затащит в постель. Ты немного посопротивляешься, как и положено честной девушке, а потом удовлетворишь все его желания. Ты должна очаровать его, заставить влюбиться. Думаю, от твоих прелестей он потеряет голову месяца на два, на три. Каждый день обо всем увиденном и услышанном будешь тайно докладывать Тыну. Будешь говорить с наследником о том, о чем прикажет Тыну, и уходить от разговоров о том, о чем он запретит говорить. Будешь превозносить до небес тех, о ком скажет Тыну, и смешивать с грязью тех, на кого он укажет. Принц строптив и по-настоящему слушается только своего могучего сука, а стало быть, ту, которая оказывается на этот сук насажена. Но не обольщайся своей иллюзорной властью. Как я введу тебя во дворец, так смогу и снова вернуть на улицу, в голод и холод. Ты будешь действовать по моей указке - или я тебя уничтожу. После того как ты надоешь принцу, мы переведем тебя из дворца и через месяц-другой выдадим замуж за какого-нибудь офицера, переведя его на доходную и почетную должность подальше от столицы. Это произойдет еще скорее, если ты забеременеешь от принца. И ты, и тот мужчина, которого мы тебе найдем, не должны и под пыткой, и на исповеди, и на плахе никогда, ни словом, ни намеком не обмолвиться, кто истинный отец ребенка - даже ему самому. Ты должна понять, что это может погубить тебя, твоего отпрыска и всех его потомков - как сейчас, так и через двадцать и тридцать лет. Ты хорошо меня поняла?
- Да, ваша светлость, - пролепетала девушка.
- Тогда одевайся и ступай в приемную. Тыну даст тебе новую одежду и отведет во дворец.
- Дозволенно ли мне повидаться с братьями? - спросила девушка, торопливо натягивая одежду.
- Нет, - отрезал Петр. - Скажешь дежурному офицеру, где они находятся, он пошлет конвой и отправит их в кадетские училища. Старшего - в Архангельское морское, младшего... э-э-э... в Псковское пехотное. Раньше свадьбы тебе их видеть воспрещено. Можешь написать им письмо... под присмотром Тыну. Ты больше не принадлежишь себе, отныне ты принадлежишь мне.

Глава 59
ГОСПОЛИН МИНИСТР

Оставшись один, Петр зевнул, потянулся и вздрогнул от острой боли в спине. “Черт, сорок лет, а чувствую себя, как старик”.
Его взгляд упал на портрет Анне. К горлу подкатился комок: три года назад эпидемия чумы унесла ее и младшую дочку. Три года, а сердце щемит, будто вчера было. Остался сын. Он сейчас в иезуитском колледже, грызет гранит науки. Петр сделает из него человека. Он тоже станет министром, продолжит дело отца, закончит все, чего не успеет сам Назаров. А сделать предстоит еще многое. И нужно бы еще больше, но придворные интриги, борьба за власть... Почему? Зачем? Вместо того чтобы продвигать задуманные реформы, девять десятых времени он занимается вот этим - подсовыванием смазливых девчонок наследнику, усилением влияния при дворе, шпионажем за врагами. Глупость какая! А есть ли другой путь? Нет.
Дверь приоткрылась. Проскользнул дворецкий, поклонился и доложил:
- Ваш новый парадный костюм, господин барон. Изволите примерить?
- Изволю, - кивнул Петр.
Двери широко распахнулись. Двое подмастерьев втащили большое зеркало, а сам портной бережно внес на манекене новый парадный костюм - белый, богато расшитый золотом и серебром.
Примерно посередине примерки появился Тыну. Повертелся вокруг, причмокнул, одобрил. Когда примерка закончилась и портной с подмастерьями вышли, Тыну, глядя куда-то в потолок, мечтательно произнес:
- А хорошо быть наследным принцем. Две разные партии подсовывают тебе в постель девчонок, только выбирай, ходят перед тобой на цыпочках... Красота.
- У принцев свои проблемы, - застегивая верхнюю пуговицу камзола, произнес Петр. - Наш жеребчик пока этого не понимает и думает только о кобылках, но скоро сообразит, что судьба затащила его в игру, где поражение и смерть - одно и то же.
- И все же я бы не отказался, - осклабился Тыну. - И с этой бабенкой пару-тройку ночей провести тоже.



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 [ 19 ] 20 21 22 23 24
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.