Чтение 19–й страницы книги ~Eurocon 2008. Спасти чужого~

Интуиция подсказывала мне, что преступление Рене Леграна крылось где-то здесь. Именно в этих двух особенностях - способности дублировать чужой генетический код (его не удовлетворила бы внешняя копия Одри, ему нужен был точный дубликат!) и «закреплением образа» (ему не хватит двух месяцев, ему нужна вся жизнь!).

Снова порывшись в досье, я ничуть не удивился, наткнувшись на упоминание о том, что на каком-то аукционе Рене приобрел «медальон с прядью волос известной актрисы». В досье имя не упоминалось, за что я собирался по возвращении высказать компании свои претензии. Но в общем-то я не сомневался - тирокской путане была выдана не только фотография актрисы, но и образец ее ДНК.

И фильмы с Одри Хепберн, очевидно. И мемуары. И аудиозаписи.

Рене все-таки был маньяком - сентиментальным, романтичным, но абсолютно зацикленным на одной идее.

Что же он натворил…

Но это я понял только по прилете, приехав на прием к земному консулу.

* * *

В быту тироки придерживались вполне человекообразного вида. Как я понимаю, из удобства: две ноги - это вполне достаточно для передвижения, две руки - для работы, два глаза и два уха - для качественного зрения и слуха. Даже волосы в какой-то мере были ими востребованы: пышная, курчавая шевелюра, напоминающая негритянскую, служила не то дополнительной защитой головы, не то термоэкраном - местное солнце было жарким.

Между ними даже были отличия по росту и комплекции, а совсем чуть-чуть - и по деталям лица. Но в целом они были так похожи, что напоминали не то клонов, не то несчастных обитателей насквозь тоталитарного общества, стремящихся выглядеть одинаково.

Еще они были бесполыми.

Пренебрежение одеждой позволяло ясно разглядеть ту зону, которую стараются скрыть даже расы, никак не табуирующие секс (процесс дефекации так или иначе считается «грязным» у всех рас - этого требует обычная чистоплотность). Хрюны с планеты Мелмот очень любят спариваться и проделывают это раз пять на день, причем у всех на виду и с незнакомыми особями (вполне хорошим тоном у них является подключение прохожих к процессу или хотя бы одобрительные возгласы и жесты). Но штаны они носят.

Тирокам в штанах нужды не было, поскольку между ног у них была гладкая кожа, как у пластикового пупса для маленьких детей. Ничего не было спереди. Ничего не было и сзади, между аккуратных, функционально удобных для длительного сидения ягодиц.

Конечно, выводить из организма отходы жизнедеятельности требовалось и тирокам. И делали они это вполне деликатно, уединенно, в туалетных кабинках, которыми мог при желании и небольшой сноровке воспользоваться человек.

Вот только все необходимые для этого отверстия тироки каждый раз создавали заново, а по завершении процесса заращивали. Интересный подход к гигиене, верно? Ну, на мой взгляд не интереснее шлампов с Бортуича, чье пищеварение настолько совершенно, что экскременты выделяются примерно раз в год, в виде аккуратной, твердой, практически каменной капсулы. Разумеется, эти капсулы не разлагаются, не воняют и выглядят очень красиво. Шлампы обычно выставляют свои капсулы на видном месте в доме. При постройке нового жилища принято замуровать несколько в основание стен. При заключении брака - обменяться на память. Могут подарить такую капсулу и другу, что является знаком совсем уж дружеских и добросердечных отношений. Ах, если бы старик Фрейд мог ожить и посетить Бортуич! Сколько нового он внес бы в теорию психоанализа!

Но я отвлекся.

Итак, я шел по космопорту в поисках своего встречающего, работающего в земном консульстве. А вокруг меня мельтешили голые гуманоиды, похожие на ожившие пластиковые игрушки. Отсутствие явно видимых гениталий заставляло подсознательно относить их к женскому полу, но плоская грудь опровергала иллюзию. Пупсы, клоны, биороботы - и никак иначе. Увидала бы их Вера - поняла бы всю нелепость своей ревности. Даже надувная женщина из секс-шопа куда привлекательнее!

Наконец я увидел впереди девушку земной наружности с плакатом. Надпись на русском языке (мелочь, а приятно) гласила: «АДВОКАТ ВАСИЛИЙ».

Это встречали меня.

Среди толпы бесполых гуманоидов девушка выглядела особенно привлекательно. Черные волосы, зеленые глаза. Стройная, длинноногая. Лет двадцать пять, наверное. И одета вполне сексуально - мини-юбка, белая блузка с расстегнутой верхней пуговкой. Симпатична, привлекательна, осознает это…

Эх… Наверняка, любовница посла. Вряд ли жена или дочь. Скорее - практикантка.

- Привет! - я помахал ей рукой.

- Привет! - радостно отозвалась она. - Василий?

- Просто Вася, - улыбнулся я.

- Тогда я - просто Таня. Вы получили багаж?

Я стукнул мыском ноги свой верный чемодан.

- Да, конечно. Надеюсь, местные его не сильно распотрошили.

- Что вы, это совершенно не принято…

Я пошел вслед за Таней к выходу. Эскалатор - обычный, старомодный. Капсула монорельса, которая за три минуты вывезла нас от космопорта в «безопасную зону», где располагался автовокзал и стоянка легковых машин. Вокруг мельтешили местные, что заставляло меня придержать язык - эти метаморфы вроде как обладали очень хорошими лингвистическими способностями.

Наконец мы оказались в машине - местной марки, но довольно удобной и для человека. Что-то не слишком роскошно - земное консульство, конечно же, жило небогато. Но и то хлеб.

- Пристегнитесь, - посоветовала Таня. И с места рванула машину - мимо турникетов, по спирали пандуса, по разгонной дорожке - в мчащийся по автостраде поток.

- Замечательно водите! - косясь на приборную доску, сказал я. Если то, что я вижу, - спидометр, то мы делаем почти двести километров. И никакого автопилота. Ах, молодец, девчонка! На чужой планете, на чужой машине!

- Я захватил черного хлеба, - похвастался я. - Коньяк. А еще селедку и зеленые яблоки.

Всегда полезно перед полетом на другую планету позвонить в МИД и узнать - неофициально, конечно, - по каким продуктам больше всего тоскует земной консул. И необременительно, и человеку вдали от дома облегчение.

- Консул будет очень рад! - откликнулась Таня.

- Леграну я привез его любимый сыр, - продолжил я. - И бутылочку французского вина.

- До завтра долежит? - поинтересовалась девушка.

- Конечно! Что ему сделается… только запашистее станет.

- Ну вот и хорошо, - рассудила Таня. - Суд завтра в обед, а казнят обычно поутру, на свежую голову. Рене сможет хорошо поужинать напоследок.

Я даже закашлялся от неожиданности.

- Что ты… что вы… Таня, ну нельзя же так пессимистично! Я приложу все старания, чтобы Рене оправдали… ну, по крайней мере - не осудили на смерть! Это варварство, на многих планетах вообще нет смертной казни!

- А у нас есть. И я считаю, что гуманизм тут неоправдан… его поступок отвратителен. Такие негодяи не вправе жить!

Секунду я размышлял о причудах гендерной солидарности, которая перевешивает даже видовую.

Потом в сознании всплыла показавшаяся чем-то неправильной фраза: «А у нас есть».

- Таня, так вы что… местная?

- Конечно.

- Вы тирианка?

Таня засмеялась.

- Ну конечно! Консул - единственный человек в земном представительстве.

Сказать, что я был унижен, - ничего не сказать.

Ладно, бог с ними, с не слишком вежливыми фразами о местных. Ничего совсем уж оскорбительного я не сказал. К счастью.

Меня ужаснуло то, что я не узнал в ней чужую.

Она выглядела как женщина. Пахла как женщина. Была привлекательна, эмоциональна… в ней был шарм, если хотите.

- Скажите, Таня, если это не противоречит местным обычаям… если да, то прошу извинить и считать вопрос непроизнесенным… у вас метаморфоз первого или второго рода?

- Чуть-чуть неприлично. - Таня усмехнулась. - Но лишь чуть-чуть. У меня первого рода, я не меняла структуру ДНК.

- А… жертва Леграна? Второго?

- Да, конечно.

Наверное, имело смысл сразу расспросить ее о деталях. Но меня сейчас заботило другое.

- Скажите, Таня, какова ваша должность?

- Кооптированный советник.

- Как я понимаю, вы обязаны отстаивать позицию консульства?

- Конечно. Даже если она противоречит интересам Тира.

- Так почему же вы…

- Вася, - проникновенно сказала Таня. - Как официальное лицо, я требую немедленно освободить Рене Леграна. И я приложу к тому все свои силы и умения. Советом, делом, да чем угодно - я буду биться за его интересы. Не сомневайтесь. Но вот как частное лицо, просто в разговоре с вами, я скажу свое личное мнение - Рене скотина, это раз. Его надо казнить, это два. И его казнят, это три.

- Ну, это мы еще посмотрим, - пробормотал я.

Ох как плохо!

Все понимают, что невозможно всегда выигрывать судебные процессы. Тем более - в иных мирах. Это только книжный адвокат Перри Мейсон не знает поражений…

У меня случались неудачи, пусть и не очень частые. Но никогда еще ценой не была жизнь человека. Последние два года у меня все было очень хорошо. Процессы я выигрывал, репутация моя улучшалась.

Если Рене сохранят жизнь - мою карьеру ждет головокружительный взлет. Место штатного советника в МИДе, выгодные предложения, должность заведующего кафедрой в юридической академии. Это наверняка.

Если его казнят…

Нет, ничего совсем уж ужасного со мной не случится. Все поймут, что я бился за клиента как мог. Но ближайшие годы мне предстоит вновь мотаться по Галактике, восстанавливая репутацию. И не факт, что это удастся… смерть подзащитного вдали от дома навсегда будет темным пятном моей биографии.

До консульства мы доехали в молчании.

* * *

- Обожаю коньяк, - сказал консул. - Конечно, у нас тут есть и лавочка экзотических товаров, и некоторые местные напитки… Но коньяк - его ни с чем не сравнить!

Я к коньяку отношусь спокойно. Я больше по виски. Или водки с друзьями накатить. Но из вежливости я кивал, и даже нацедил себе грамм двадцать «Мартеля». Из вежливости, чтобы консул мог радостно предаться невинному пороку.

Звали его Якоб Фортаун, родом он был из Голландии. Лет пятьдесят, невысокий, не то чтобы толстый, но рыхленький, какой-то весь мятый. Тоненькие усики смотрелись несколько комично. А еще на лице были заметны царапины - бриться он, что ли, не умеет? Или так ручки по утрам трясутся?

Но ничего не поделаешь.

- Скажите, консул, что именно стряслось с Рене?

- О, вы до сих пор не в курсе? - оживился консул. - Пренеприятнейшая история… Этот французик был влюблен в давным-давно умершую великую актрису…

- Одри Хепберн, - кивнул я. - Я догадался по фотографиям его подружек.

- Именно. И вот обуяла его мечта - встретить свою любовь наяву. Скопил денег, прилетел на Тир… обычное дело.

- Серьезно? Я-то полагал, сюда в основном всякие педофилы и садисты едут…

- Что вы, что вы… Педофилы возвращаются жутко разочарованные. Ну превратится тирок в маленькую девочку или мальчика. И что? Вес-то у них стандартный, семьдесят-восемьдесят килограммов. И если их втиснуть в меньший объем, то иллюзия будет только внешняя. От этого факта не уйдешь. «Такое ощущение, что меня жестоко обманули», - жаловался тут один… Садистам тоже радости мало. Тироки же боли не испытывают. «Как резиновую куклу плетью порю!»

Судя по хорошо поставленным интонациям, консул любил порассказывать про страдания обломавшихся извращенцев.

- Так кто ж сюда едет? - растерялся я.

- В основном страдальцы, отвергнутые объектом своей любви или разминувшиеся с ним во времени, - объяснил консул.

Ну вот. Ожидал увидеть на Тире гнездо порока, а тут какая-то скорбильня меланхоликов и неврастеников…

В камине весело потрескивал огонь. Консул смаковал коньяк. Я размышлял о несовершенстве дедуктивного метода.

- Так и что натворил Рене?

- Он обратился в одно из агентств. Ему порекомендовали опытного специалиста… будем говорить «ее», хотя тироки бесполы. Она посмотрела записи, почитала биографию и воспоминания об Одри. Скопировала с волоска актрисы ее генный код. Превратилась в нее. Полный метаморфоз, второго рода, достаточно дорогое удовольствие… Я видел потом их вместе с Рене - замечательная пара, между прочим! Ну, прошел месяц… полтора… И тут разразился скандал.

- Ну? - не выдержал я.

- Она забеременела от Рене!

- Как… - я поперхнулся коньяком. - Что… серьезно… это возможно?

- Угу. При метаморфозе второго рода. Бедная проститутка… хотя публично так называть ее не стоит, эта работа у тироков называется «дублер желаний»… она так рыдала! Она была в полном шоке!

- Ну почему? Если они могут управлять своим телом, то что ей стоит… ну… была беременность - и рассосалась!

- Вы только им такого не скажите! - нахмурился консул. - Это же убийство! С их точки зрения зародыш - уже полноценный человек. Рассосалась… ну вы скажете, Вася!

- Я рад их высокой морали, - сказал я. - А почему тогда Рене хотят казнить?

- Закрепление образа. Нашей несчастной Одри придется еще восемь месяцев провести в человеческом образе, вынашивая ребенка. Лишь после того, как девочка родится…

- Уже известен пол?

- Конечно. Так вот, лишь после ее рождения Одри сможет вернуться в свою нейтральную форму и продолжить работать по специальности. Если сможет, конечно… такой большой срок может вызвать серьезные проблемы со способностью к метаморфозам. Тириане уверяют, что многие после полугодового пребывания в метаморфозе второго рода лишаются способности преображаться!

- Ну и дела… - пробормотал я.

- А еще проблемы - куда девать дите… она же родится человеком!

- Ну так пусть родит, отдаст папаше, тот и воспитает, - сказал я. - Зачем убивать-то несчастного? Это ведь случайность, что она забеременела!

- Если бы! - консул патетически воздел руки. Налил себе еще коньяка. - Ах, если бы… Все бы обошлось. Но этот идиот признался, что специально пренебрег предохранением, чтобы копия его любимой забеременела!

- Зачем? Хотел от нее ребенка?

- Разве что во вторую очередь. А в первую - как раз таки надеялся, что через девять месяцев тирианка утратит способность к метаморфозу, навсегда останется Одри и уедет с ним на Землю. Так что - состав преступления налицо. Сознательное, злонамеренное, обманное удержание в облике, сопряженное с использованием или неиспользованием технических средств…

- Каких средств?

- Презерватив он проколол, - буркнул консул.

- И сознался?

- Да. Более того - похвалялся своей изобретательностью. В общем, по меркам тироков это… - консул задумался.

- Ну, вроде того случая на Земле, когда в епископа отложил яйца нуар-кху, - подсказал я.

- Во-во! Именно так. Циничное, злобное, коварное преступление, оскорбляющее местную нравственность и обычаи.

- Ну я и попал… - прошептал я. - Где его держат?

- В тюрьме, конечно. Вас к нему пустят только перед самым судом, таковы правила.

- А пострадавшая?

- Скрывается от позора в домике, который они арендовали на эти два месяца. Это на побережье, час лета… я могу попросить Танечку вас подбросить.

- Спасибо. - Я кивнул, вставая. - Скажите, а где можно… вымыть руки.

- Вот в эту дверь и налево, - после секундного колебания сказал консул. Мне показалось, что он занервничал. - Вас проводить?

- Да нет, не стоит… У вас же стандартное здание консульства?

Я вышел в указанную дверь. Двинулся по коридору. Направо должна быть кухня, а налево - туалетная комната…

Уже взявшись за ручку двери, я почувствовал за спиной, в полутемной кухне, движение. Мягкое, плавное движение…

Так, господин консул…

Я повернулся, в полной уверенности, что увижу какую-нибудь смазливую нимфетку в коротеньком платьице или вообще без оного.

На кухне, слабо освещенный светом из окна, стоял на задних лапах поджарый пятнистый леопард. Нет, наверное, все-таки леопардиха. На кончике длинного хвоста был повязан кокетливый бантик. Леопард застыл, склонившись над стоящей на плите кастрюлей. В одной лапе он держал крышку, во второй - большой кусок вареного мяса, с налипшей на него морковкой и лапшой.

- Добрый вечер, - сказал я.

Мясо шлепнулось обратно в кастрюлю.

- Добрый… - промурлыкала леопардиха. - Я вас не напугала?

- Да нет, что вы, - ответил я. - Чего-то подобного… Вы кушайте, я только руки помыть.

- Не говорите Якобу, что я ела прямо из кастрюли.

- Конечно. Что ж я, зверь, что ли?

Леопардиха одарила меня клыкастой улыбкой и снова запустила лапу в кастрюлю.

А я пошел в туалет.

* * *

Вот чего мне на Земле не хватает - это флаеров. Летающих машин, одним словом. Конечно, у полиции они имеются, ну и у богачей - зарегистрированные обычно как «санитарное транспортное средство компании». А чтобы частному лицу купить флаер и полетать в свое удовольствие - ни-ни. Говорят, что для этого Земля еще недостаточно компьютеризирована и навигационно освоена…

Таня вела флаер легко, с понятной мне теперь сноровкой. Под нами проплывали города, поселки, дороги… Временами наш курс пересекали или некоторое время летели рядом такие же каплевидные летательные аппараты.

- Вы не подумайте, что мы жестокие, - сказала Таня уже незадолго до посадки. - Я понимаю, вы расстроены судьбой своего клиента…

- Но? - уточнил я.

- Но метаморфоз - это основа всей нашей цивилизации, нашей культуры, обычаев… веры, если хотите. Вот представьте, на Землю прилетит чужой, и ради своих целей кого-то из людей ослепит, оглушит и лишит подвижности.

- Это другое, - сказал я, размышляя, можно ли процесс лишения слуха охарактеризовать словом «оглушит».

- Почему же? Для нас метаморфоз столь же важен, как для вас слух, зрение и подвижность.

- Но еще не факт, что… э… она…

- Да зовите уж ее просто Одри.

- Не факт, что Одри навсегда лишилась метаморфоза. Может быть, попросить отсрочки приговора? Пусть после… э… родов она проверит и уж потом принимает решение.

- Вряд ли. - Таня покачала головой. - Чем дольше она пребывает в человеческом теле, тем сильнее проникается человеческим образом мышления, человеческими ценностями. Через восемь месяцев она признает Рене невиновным. У нас есть какой-то специальный термин для таких случаев, когда жертва проникается интересами преступника, удерживающего ее в образе.

- У нас тоже, как ни странно, - согласился я. - Стокгольмский синдром. Это когда жертвы похищения начинают защищать похитителя.

- Вот видите? Кто же в здравом уме позволит Одри выносить приговор через восемь месяцев? Она жертва, жертва маньяка. И тот факт, что маньяк уже за решеткой, ничего не меняет - она остается жертвой и все больше проникается его интересами.

- Но ведь тут замешана любовь, - сказал я. - Понимаете, он пошел на преступление ради великой и безнадежной любви… наша культурная парадигма всегда…

- Представьте, что прилетит к вам чужой, начнет сожительствовать с малолетней, та от него родит - и что, его оставят на свободе? Если даже он станет говорить про свою великую любовь и свою культурную парадигму?

- Да понял я, понял, - пробормотал я. - Нет, конечно. Итак, суд казнит Рене. А Одри - она обязательно назовет его виновным?

Таня помолчала. Потом спросила с заметным раздражением:

- Вы, как я понимаю, надеетесь на то, что ваш «стокгольмский синдром» уже действует?