Чтение 19–й страницы книги ~Костры на алтарях~

- Дорадо дал номер коммуникатора… Хочет получить наилучшее предложение?

- Устроит аукцион, - согласно кивнул Джезе. - Мы и арабы. Возможно, китайцы.

- Плохо.

- Почему? Нам ведь нужна книга, черт бы ее побрал!

- Если придется платить, Ахо не сможет ввести меня в Совет мамбо, - буркнула Каори. - Я должна совершить подвиг.

Архиепископ крякнул и еще раз обругал настоятеля храма Иисуса Лоа. В душе, разумеется, обругал, но очень и очень грязно.

- Я должна была проникнуть в дом Банума.

- Мы скажем, что ты это и сделала, - предложил Джезе. - Просто потом на нас напали и похитили книгу. Скажем, что я допустил оплошность.

- При чем здесь ты?

- Тебе подвиги, мне ошибки. Я могу себе это позволить.

А для чего еще нужны друзья? Архиепископ был готов на все, лишь бы его женщина с неземными сапфировыми глазами получила то, что хотела. Ни одна «куколка» не могла рассчитывать на подобное к себе отношение со стороны Джезе.

- А на аукционе я заплачу из неизвестных церкви источников: у меня полно скрытых фондов.

Но Каори не услышала архиепископа. Или не захотела услышать.

- Если нам придется платить, на мой якобы подвиг не обратят внимания. Всех интересует результат. А результата нет.

- Хорошо, - процедил Джезе. - Мы найдем До-радо. Обещаю.

- Мне нужно что-нибудь из его личных вещей!

- Осведомитель сообщил, что их стерегут как зеницу ока.

- Никого нельзя купить?

- Мы пытаемся.

Каори вздохнула, нервно прошагала по комнате в одну сторону, затем в другую, вернулась к дивану, на котором полулежал архиепископ, и хмуро бросила:

- Я все равно его убью. Даже если мне придется гоняться за ним всю жизнь.

- Будут другие победы, - отозвался Папа Джезе. - Через год или два ты войдешь в Совет мамбо.

- Нет, - качнула головой девушка, - сейчас. Я уже привыкла к этой мысли.

* * *

анклав: Франкфурт

транспортный узел им. Конрада Аденауэра

если ты ищешь, значит, ты живешь

«Рыба ищет, где глубже, а человек - где лучше».

Подавляющее большинство людей предпочитают понимать эту поговорку по-своему, стараются избегать ненужных тягот и лишних хлопот. Они не ищут новое место, не порхают в поисках лучшей доли из Анклава в Анклав, из города в город, а обустраивают свой дом здесь и сейчас. Учатся, работают, ставят перед собой цели и добиваются их. Или не добиваются. Но стараются сформировать свой мирок так, чтобы даже в этом случае не терять привычного комфорта.

«Пусть я не стану верхолазом, зато на столе у меня будет еда, а дети смогут получить образование».

Подавляющее большинство людей отказываются от страстей и юношеского максимализма, удовлетворяясь тем, что у них есть. Тем потолком, который определили для них обстоятельства или собственная лень. Разумеется, никто из них не отказался бы стать диктатором или королем, возглавить корпорацию или полететь в космос, однако их пугают усилия. Риск, на который необходимо пойти.

И ей не был нужен журавль в руке,

Ей вполне хватало синиц.

Так пелось в одной старинной песне.

Создавай свой мир и радуйся ему. Зачем замахиваться на большее? И уж тем более незачем задумываться о вещах чересчур сложных, вроде устройства общества. Мир не изменить, а общество не оценит твои усилия. Будь тем, кто ты есть, и не рассчитывай на большее.

И когда-то молодой машинист по имени Ганс Шульц полностью разделял эту философию. Неофициальную, никем не высказанную, но правящую миром философию потолка.

Зажиточные родители оплатили Гансу учебу в университете. Он получил диплом специалиста в области сетей и приглашение в корпорацию, которое он, разумеется, принял. Жизнь входила в колею. Ее наметили другие, а Шульцу оставалось лишь протоптать, углубить и двигаться, не сворачивая, до самой смерти.

Ганс оказался хорошим специалистом: через год после поступления на работу его повысили, сделав заместителем начальника отдела. Он познакомился с милой девушкой, потом с ее родителями, потом сделал ей предложение. Она согласилась. Молодые люди сняли более просторную квартиру и готовились к свадьбе.

За неделю до которой Ганс Шульц совершил попытку самоубийства.

Он понял, что ноги его увязли в колее, а голова уперлась в потолок.

Трагедию списали на депрессию, вызванную усталостью и нервным напряжением. Свадьбу перенесли до выздоровления. Невеста появлялась в больнице каждый день. Руководитель отдела заверил, что Ганс сохранит свой пост. Вот только сам Шульц этого уже не хотел. Он знал, что возвращение в «нормальную жизнь» убьет его, что его рука вновь потянется к таблеткам. И не потому, что он хотел умереть, а потому, что он не видел, для чего стоит жить. Мир, казавшийся таким ярким и сочным, потускнел и потерял краски, превратился в колею и потолок, в тоннель, по которому тебя влечет мутный поток серых дней. И Ганс хотел знать - куда? Хотел знать, действительно ли наш мир всего лишь набор футляров? Хотел знать, может обычный человек пробить потолок или ему нужна горсть таблеток?

Ответы Шульцу дала Поэтесса.

Мир изменился, он совсем не таков, каким пытаются его представить цепляющиеся за власть вожди. Мир стал Цифрой, а Цифра стала миром. Любой человек способен повелевать им, подняв свой потолок до границ Вселенной.

Мир принадлежит нам.

Спустя два месяца после выписки из больницы Ганс Шульц исчез. Растворился в оцифрованном мире, уступив место ломщику под ником Сорок Два. Человеку, который знал ответы на все вопросы.

До недавнего времени…

- Свет истины открывается тому, кто ищет. Тому, кто верит. Обрати свой взор к Богу! Внимай Слову Католического Вуду!

Огромный экран вспыхнул ослепительным светом, видимо символизирующим поток истины, а затем под величавые звуки органа на нем появилось расписание служб в соборе Святого Мботы.

Назойливая реклама заставила сидящего на лавочке человека вздрогнуть и открыть глаза. И торопливо проверить лежащую на коленях сумку.

И лишь после того, как мужчина удостоверился, что его имущество никуда не делось, он, заметно успокоившийся, отыскал глазами причину внезапного пробуждения и негромко выругался:

- Чертовы колдуны.

И вновь прикрыл глаза, откинувшись на спинку скамьи.

В этом человеке не было ничего примечательного, ничего особенного, он полностью сливался с остальными пассажирами, ожидающими своих рейсов в зале Аденауэра. Наглухо застегнутая темная куртка до колен, брюки, дешевые ботинки. Голова брита наголо, но так поступает большинство машинистов и многие из тех, у кого волосы с годами поредели. Ничем не выдающееся лицо сорокалетнего мужчины: в меру помятое, не так давно бритое. Мешки под глазами и морщины на лбу.

Внешне - заурядный человек из толпы, среднестатистическая единичка современного мира. А вот внутри… Умей безы сканировать мысли, они бы с удовольствием послушали откровения незаметного пассажира гигантского транспортного узла.

«Мы проиграли по своей вине!»

Среди машинистов Европола имелись и те, кто сочувствовал нейкистам, а потому Сорок Два уже знал, что полицейские вышли на сервер dd не через сеть, в которой мюнхенские ломщики заслуженно считались королями, а благодаря обыкновенной будничной работе.

«Полицейские отправились в город, обратились к людям с угрозами или обещаниями - не важно. Они вышли в мир, и мир, тот самый мир, который, согласно утверждениям Поэтессы, давно попал под власть Цифры, помог им. Реальный мир. А потом полицейские вытащили из голов «балалайки» и вошли в небоскреб под видом рабочих. И охранная программа, которая должна была предупредить нас о появлении полиции, не сработала…»

А потом было четырнадцать трупов.

Четырнадцать нейкистов, беззаветно веривших в идеи Поэтессы, умерли потому, что в ее учении скрывался изъян.

«Мир еще не перешел под власть Цифры!»

Это был немыслимый для правоверного нейкиста вывод, однако Сорок Два не считал себя еретиком.

«Поэтесса права, ее логика безупречна и подтверждена. Но она поторопилась объявить о приходе эпохи. Мы находимся в начале пути, мы сами формируем мир Цифры, строим его, но старое никогда не уходит без боя. Существует нечто, желающее нам помешать. Существует нечто, еще не попавшее под власть Цифры».

И Сорок Два был полон решимости отыскать это нечто.

- Объявляется посадка на скоростной поезд до Анклава Москва…

Незаметный пассажир поднялся со скамьи и не спеша зашагал к нужной платформе. Сходить со своего пути он не собирался.

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: СИТИ

«ПИРАМИДОМ»

НЕЗВАНЫМ ГОСТЯМ СЛЕДУЕТ ВЕСТИ СЕБЯ НЕЗАМЕТНО

Кабинет Максимилиана Кауфмана, директора московского филиала СБА, располагался на самой вершине штаб-квартиры, там, где под облаками сходились ребра черной пирамиды. В результате стены помещения оказались наклоненными под углом сорок пять градусов, однако размеры комнаты скрадывали этот маленький архитектурный недостаток. Или архитектурный изыск. Как говорится, с какой стороны посмотреть.

Обставить же кабинет директор филиала предпочел в духе минимализма: полоска широкого коммуникатора на высоте человеческого роста, несколько светильников, письменный стол с большим креслом во главе и четыре кресла для посетителей. Это был именно рабочий кабинет, комната ежедневных трудов - серьезные совещания Мертвый проводил в конференц-зале, а к себе вызывал лишь самых доверенных помощников.

Которые и расположились сейчас вокруг директорского стола.

Справа от Максимилиана, лицом к окну, сидел массивный, двухметрового роста здоровяк в брюках свободного покроя и рубашке с расстегнутым воротом: Грегуар Слоновски, официально - начальник отдела прямых переговоров, а фактически - командир личной гвардии Кауфмана, группы оперативников, готовых выполнить любой приказ директора.

Слева - худощавый молодой мужчина в безупречном классическом костюме, белоснежной сорочке и галстуке. Мишенька Щеглов - правая рука Кауфмана и один из лучших следователей СБА, начальник Управления дознаний.

Он и являлся докладчиком на этом совещании.

- Изучение «балалайки» Урзака позволило определить местонахождение его европейского дома. Мы навели справки и выяснили, что поместье было ограблено.

Сутки, прошли всего сутки с тех пор, как Мишенька и Слоновски ликвидировали Урзака. Именно они поставили точку в тяжелейшей схватке: расстреляли Банума из крупнокалиберного пулемета и сожгли тело. Смерть Урзака стала победой, однако Щеглов продемонстрировал обычную предусмотрительность: выдернул чип из головы врага за секунду до того, как Грег обработал труп огнеметом. Потом заставил машинистов СБА взломать «балалайку» и принялся изучать информацию. Щеглов никогда не останавливался на достигнутом, не расслаблялся, не давал себе передышки, и его железная хватка сделала Мишеньку ближайшим помощником Мертвого.

- В смысле, поместье захватили арабы? - уточнил Мертвый.

- Нет, доктор Кауфман, именно ограблено. - Щеглов позволил себе улыбку. - Арабы появились у дома очень быстро, но их все равно опередили. Кто-то проник в поместье сразу же после смерти Урзака и забрал нечто весьма ценное. О стоимости или важности данного «нечто» наглядно говорит масштаб последовавшей полицейской операции. Европол пытался вернуть утраченное, но, судя по всему, не преуспел. Зато крупно поссорился с нейкистами, которые, как выяснилось, стояли за сервером наемников dd, в результате чего страны Исламского Союза пережили массированную атаку ломщиков. Убытки подсчитывают до сих пор.

- Есть предположения, что именно могли стащить из дома Урзака?

- Осведомители докладывают, что полицейские, блокировавшие Северные Альпы, особое внимание уделяли книгам.

- Полагаю, у Банума была неплохая библиотека, - задумчиво произнес Максимилиан. - Но вряд ли грабителей и арабов интересовала она вся. Речь, насколько я понимаю, идет об одной или о двух книгах.

- Об очень ценных книгах, - уточнил Щеглов.

- Трудно представить, что именно могло заинтересовать и арабов, и кого-то еще… - Кауфман взлохматил мышиного цвета волосы. - Труды, которые действительно могли представлять для них интерес, давно уничтожены.

- А если появилась новая книга? - подал голос Грег. - Что, если сам Урзак что-нибудь написал?

- Любопытная мысль, - согласился Мишенька. - Я как раз хотел выдвинуть эту же гипотезу.

Мертвый поджал губы, помолчал, задумчиво разглядывая помощников, и через несколько секунд произнес:

- Эта версия наиболее вероятна. Друг о друге они знают все или почти все… - И Слоновски, и Щеглов прекрасно понимали, кого Мертвый имеет в виду под расплывчатым «они»: и китайцев, и вудуистов, и шейхов, и индусов. - А вот Урзак всегда был для них загадкой. Но… - Кауфман хмыкнул, - книга? Не ожидал…

- Возможно, речь идет о чем-то другом, - заметил Мишенька. - Какой-нибудь старинный том?

- Какая разница, о чем идет речь? - пожал плечами Слоновски. - Урзак оставил в наследство книжку. Почему бы ее не заполучить?

Грег предпочитал решения простые и ясные. В обычных случаях Мертвый своего лучшего оперативника придерживал, заставляя действовать по разработанным хитроумным Щегловым планам, однако сейчас здоровяк попал в яблочко.

- Пожалуй, я бы полистал эту книжицу, - протянул Кауфман. Помощники поняли, что приказ получен. - Что еще нам известно о происходящем?

- В настоящий момент Европол интересуется человеком по имени Вим Дорадо. Судя по всему, речь идет о dd, о перевертыше.

Любая силовая структура мечтает хранить свои секреты в тайне и прилагает массу усилий, чтобы нейтрализовать действия разведки противника. Однако «масса усилий» - понятие относительное. Европол, как и любая другая государственная структура больших размеров, был неповоротлив, недостаточно хорошо контролировал своих сотрудников, а невысокое жалованье заставляло полицейских с интересом прислушиваться к финансовым предложениям со стороны. Информаторов в Европоле не имел только ленивый, и в этом отношении полиция безнадежно проигрывала московскому филиалу СБА, где контрразведкой занимались с маниакальной тщательностью.

- Дорадо все еще в Баварии?

- Предположительно, он находится во Франкфурте. Именно в этот Анклав Дорадо выехал из Мюнхена.

- Но не факт, что он там остался, - заметил Сло-новски.

- Согласен.

- Скорее всего, Дорадо уже прыгнул в другой Анклав.

- Или решил всех обмануть.

- То есть? - поднял брови Слоновски.

- Преследователи станут прослеживать его дальнейшие переезды, проверять каждого, мало-мальски похожего на dd мужчину, и у Дорадо появится время на пластическую операцию, - объяснил Мишенька.

- То есть ты уверен, что Дорадо находится во Франкфурте? - задал вопрос Мертвый.

- Я исхожу из того, что идти надо не за dd, а за книгой, - отозвался Щеглов. - Предположив, что ограбление поместья вас заинтересует, я собрал всю возможную информацию о происшедшем. Из самых разных источников…

Репутацию лучшего дознавателя Мишенька заработал не за красивые глаза. Упорство, цепкость, а самое главное - чутье позволяли ему выдавливать максимум информации из минимума фактов.

- Вскоре после ограбления курьер Консорциума получил неподалеку от дома Урзака посылку и доста вил ее в Цюрих.

- То есть грабители использовали контрабандистов для перемещения добычи?

- Весьма умный ход, - улыбнулся Щеглов.

Мало кто мог подумать, что некоторые дознаватели некоторых филиалов СБА имеют возможность узнавать о выполняемых Консорциумом заказах.

- Получается, Дорадо в Цюрихе? - спросил Сло-новски.

- Нет, - качнул головой Мишенька. - Где угодно, но только не там. Цюрих - перевалочная база.

- Ты только что говорил о том, что Дорадо может совершить нестандартный ход.

- Цюрих - маленький и тихий Анклав, - привел свои доводы Щеглов. - К тому же в нем расположена головная штаб-квартира СБА. Я уверен, что Цюрих выбрали исключительно из-за близости к месту преступления. Книгу доставили в него, а затем перевезли во Франкфурт.

- Или в Марсель, - бросил Грег. - Или в Эдинбург. Или вообще в Рио. А Дорадо отправится за ней из Франкфурта.

- Все может быть, - не стал спорить Щеглов. - Но Дорадо оставляет всем желающим номер незарегистрированного коммуникатора. Я предполагаю, он планирует устроить аукцион.

- Ты ему звонил? - быстро спросил Мертвый.

- Нет.

- Правильно. Не следует афишировать наш интерес… - Кауфман прищурился.

- То есть мы не будем принимать участия в торгах? - осведомился дознаватель.

- Аукцион, как и лотерея, один из самых точных способов учета оптимистов, - неторопливо ответил Максимилиан. - Нам нужна книга, а не состязание в финансовых возможностях. - Помолчал. - Хотя… если не будет выхода, придется предлагать деньги.

- Прошу прощения, но я не совсем понял, как связаны объявление аукциона и твое предположение, что Дорадо во Франкфурте? - Слоновски в упор посмотрел на Мишеньку. - Объясни.

Дознаватель снял с носа стильные квадратные очки и принялся неспешно протирать стекла.

- Во-первых, Европол продолжает поиски, а значит, вывезти книгу за пределы Исламского Союза, даже с помощью Консорциума, довольно сложно. Во-вторых, после аукциона Дорадо предстоит где-то жить, где-то скрываться, а потому чем меньше мест он покажет сейчас, тем лучше. В настоящий момент засвечены Мюнхен, Цюрих и Франкфурт. В них Дорадо никогда не вернется. Но где его искать потом? В Марселе? В Рио? В Малайзии? Где у него друзья? - Щеглов развел руками. - На месте Дорадо я бы поступил именно так: рискнул, остался во Франкфурте, а после аукциона отправился бы куда подальше.

- Согласен, - кивнул Мертвый. - В любом случае, начинать поиски следует с Франкфурта.

Помощники замолчали, ожидая решения директора: кому из них придется отправиться в Европу?

Однако Кауфман не торопился. Он задумчиво повертел в руке коммуникатор - черная коробочка сливалась с черной кожей перчаток, которые постоянно скрывали руки директора, - вновь взлохматил волосы и лишь после этого произнес:

- Нам не следует афишировать свое участие в деле. Мишенька, ты останешься в Москве.

- Хорошо, доктор Кауфман, - кивнул Щеглов.

- Грег, ты поедешь во Франкфурт, но будешь держаться в стороне. Твое дело прикрытие, и точка. Не мелькай.

Слоновски нахмурился:

- А кто станет героем?

- Есть одна кандидатура, - протянул Мертвый. - И вам она известна…

* * *

АНКЛАВ: МОСКВА

ТЕРРИТОРИЯ: БОЛОТО

«ШЕЛЬМАН, ШЕЛЬМАН И ГРЯЗНОВ. КОЛОНИАЛЬНЫЕ ТОВАРЫ И АНТИКВАРИАТ»

ОДНИ ВО ВРЕМЯ УЧЕБЫ НАБИРАЮТСЯ ЗНАНИЙ, А ДРУГИЕ - УМА

Они были совсем не похожи друг на друга.

Мужчина, расположившийся в глубоком кожаном кресле, производил обманчивое впечатление толстяка, но на самом деле был высоким и плотным. Светлые волосы он стриг коротким ежиком, однако на затылке, там, где у большинства современных людей находилось гнездо «балалайки», болталась косичка с вплетенным в нее черным шнурком. В ухе - золотая серьга. На тыльных сторонах ладоней вытатуированы рунные круги. Пальцы медленно перебирают жемчужные четки с брелоком, выполненным в виде головы дракона. Кирилл Грязнов, совладелец одной из крупнейших антикварных компаний мира, делал все, чтобы добавить неброскому и простоватому облику, коим наградила его мать-природа, загадочные черты.

Напротив Кирилла сидела девушка лет девятнадцати. Стройная, спортивная, длинноногая, с узким тонким лицом и густой копной каштановых волос. Пэт, Патриция Грязнова. В ее одежде не было ничего загадочного: дорогие тряпки для богатой молодежи. И лишь на левой руке болталось немного странное для ее облика украшение - простенький стальной браслет.

Они были не похожи друг на друга, тем не менее официально считались отцом и дочерью. А неофициально… а неофициально Пэт еще не научилась называть Кирилла папой. И не знала, научится ли когда-нибудь.

- О чем ты хотел поговорить? - Девушка довольно холодно посмотрела на антиквара.

Впрочем, Грязнов привык. Слишком долго дочь относилась к нему настороженно, с подозрением, и даже недавние события не способны в одночасье проломить лед недоверия.

Их взаимоотношения складывались очень непросто.

- Ты сможешь на некоторое время оставить занятия в университете?

- Что-то случилось?

- Мне стало известно, что наш друг Урзак… - Пэт вздрогнула. - Написал книгу, в которой, возможно, рассказал недозволенные вещи.

Кирилл заметил реакцию девушки на имя Банума и намеренно произнес фразу очень мягко, успокаивающе. Ведь не прошло и двух суток с тех пор, как Урзак пытался убить Патрицию, и девушка, едва пережившая яростную схватку, до сих пор не пришла в себя. Она не была ранена, не принимала участия в бою, но потрясение…

Впрочем, пережитое потрясение не разучило ее думать.