Огрех скрутил его ворот правой рукой, притянул к себе и ведун понял, что это и есть его единственный шанс: он схватил кисть бандита двумя руками, повернулся, закидывая над нею свой локоть и обрушился на предплечье всем весом. В первый миг показалось, что прием прошел: гигант упал на колено, его лапа ушла за спину. Оставалось только довернуть ее и прижать, прижать Огреха плечом к полу… Внезапно богатырь резко крякнул, выпрямился во весь рост, провернулся вокруг своей оси, увлекая ведуна за собой, сделал шаг в сторону – и Середин со всей скорости врезался в стену. На миг в глазах потемнело и он пришел в себя уже на полу, под гогот попивающих пиво бандитов.
– Давай, вставай! Вставай, ублюдок! – подбодрил ведуна Огрех. – Я хочу услышать, как мое горло хрустнет под твоими пальцами.
Олег подтянул ноги, начал подниматься, делая вид, будто еще не пришел в себя – и из полусогнутого состояния выбросил тело вперед, со всей силы нанося удар гиганту под горло. Но богатырь чуть качнулся, рука скользнула ему по плечу – и в тот же миг Середину на хребет словно обрушилась трехпудовая гиря…
Он опять пришел в себя лежащим на полу. Услышал крики девушки, поднял голову. Джинсовый парень тискал Роксалане грудь, Огрех и морщинистый попивали пиво.
– О, оклемался! – Богатырь поставил стакан и пошел к Олегу, поднял кулаки. – Ну, давай, побоксируем, мой мальчик. А то ты все лежишь и лежишь. Скучно.
– Я тебя убью, подонок, – поднялся на ноги ведун, повел плечами, рука скользнула по боку. Но там не было ни сабли, ни сумки с зельями.
– Так я здесь… – осклабился Огрех.
Середин кинулся в атаку, попытался провести несколько ударов в лицо, но гигант чуть откинулся, прикрываясь локтем и неожиданно саданул справа в ухо. Олег слетел с ног, но тут же поднялся, поднырнул, несколько раз ударил богатыря в живот и солнечное сплетение. Тот даже не дернулся – на ведуна же, между лопатками, снова обрушилась чугунная гиря. Он рухнул, выиграл пару секунд для трех глубоких вдохов, вскочил и с ходу, неожиданно, ударил бандита ногой в пах… И не достал. Тот хмыкнул и открытой ладонью отвесил оплеуху. Такую, что у Середина хрустнули шейные позвонки, отнялась щека, а рот наполнился кровью.
– Ниже пояса не по правилам, – ласково пояснил Огрех и тут же добавил прямой левой, от которого ведун отлетел к стене, а в голове опять полыхнул фейерверк. Несколько минут темноты – и он снова очнулся от вылитого на лицо пива. – Хватит валяться. Вставай, потанцуем.
– Иди ты… – с трудом выдохнул Середин.
– Куда? К твоей подружке?
– Подонок… – Ведун вскочил, оказавшись вплотную к Огреху, и провел четкий прямой в челюсть. Тот клацнул зубами и тут же ударил сбоку так, что ноги Олега оторвались от пола, он развернулся в воздухе и плашмя грохнулся на пол.
– Устал? – с нескрываемым удовольствием поинтересовался бандит. – Ну, так ты так и скажи. Мы люди добрые, мы тебя пожалеем. Давай, повторяй: «Дяденьки, дайте отдохнуть, побалуйтесь пока с моей подружкой». Ну, говори… Говори, говори, говори…
Огрех принялся яростно пинать ведуна ногами. У того перед глазами поплыли красные круги – и пришел в себя он, когда громила, тяжело дыша, отпивался пивом. Заметив, как Середин зашевелился, он потребовал:
– Ну, с кем баловаться будем? С тобой или с подругой?
Олег попытался выругаться, но смог только захрипеть. Роксалана вскрикнула, послышался мужской хохот, однако Огрех пресек веселье в зародыше:
– Подожди, не трогай! Пусть сам попросит. Пусть попросит, чтобы с его подружкой развлеклись. А, лох придурочный? С кем мне развлекаться – с тобой или с подружкой? Не слышу!
Ведун сосредоточился, собирая волю в кулак и четко выдохнул:
– Со мной.
– Да ты что? – Богатырь подошел и принялся старательно, хотя и не очень сильно пинать Середина ногами. Несильно, не потому что жалел, а потому что не хотел опять выбить из жертвы сознание. Какой смысл издеваться над бесчувственной куклой? – Ну, подумал? А теперь с кем?
– Со мной.
– Ну, так получи, получи, получи! С кем мне развлекаться?
– Со мной.
– А если так, так, так… Теперь с кем?
– Со мной.
– Тогда вставай, урод! Хочешь огрести по харе – вставай и дерись как мужчина!
Середин поднялся на четвереньки, дополз до стойки, по ней поднялся в вертикальное положение и повернулся к гиганту, сжав кулаки. Тот стоял, чего-то ожидая. Олег шагнул к нему, примерился прямым в нос – и тут же встречный удар швырнул его через половину бара головой в стену:
– Ну, что скажешь? С кем мне развлекаться теперь?
Олег сглотнул и начал подниматься.
В этот момент открылась заваленная стульями и столами дверь, в ней показались стриженые ребята в полотняных рубахах, громко заговорили.
– Что там? Почему дверь не заперта? – недовольно рыкнул Огрех.
– Говорят, пиво привезли. Спрашивают, почему заднюю дверь заперли?
– Посылай их на хрен!
– Говорят, со стороны улицы полиция сгружать запрещает.
– Ты число «пи» знаешь? Вот туда их и пошли!
– Блин! Огрех, они говорят, если в предбаннике этом свалят, сами, мол, будете с полицией разбираться.
– Ты их просто послать не можешь?
– Не понимают ни хрена – ни немецкого, ни английского, чурки нерусские!
– Бля… Ну, пусти, пусть в кухне свалят.
– Ща… Щука, сходи, открой там задвижку. Пусть с тобой побалакать попробуют, раз меня не понимают.
Середин, пользуясь паузой, привалился спиной к стене, закрыл глаза и дышал, дышал, дышал, набираясь сил перед очередным сеансом избиения.
– Не стрелять! Полиция примчится. В клинки берем.
Олег открыл глаза. Из двери за стойкой в бар заходили крепкие бритые ребята, в которых нетрудно было угадать послушников Аркаима. Пятеро. Некоторые уже держали в руках охотничьи ножи, некоторые их еще только доставали. Середину показалось, что боль его как-то поутихла. Да и дышать стало намного, намного легче…
– Это еще что? – Джинсовый мальчик вскочил, закрутил головой, схватил со стойки ближнюю бутылку и разбил о край стола.
Богатырь же просто, слегка опешив, отступал спиной к стене. Послушники его плавно обтекали, к «джинсовому» направился только один. Судя по всему, «стволов» у бандитов не было. Либо Огрех считал себя самого достаточным оружием, либо их просто-напросто не пропустила таможня.
– За странником присмотрите! – вдруг вспомнил «шелковый», указывая на Олега и на миг упустил контроль над ситуацией.
Огрех тут же взмахнул кулаком – послушник вспорхнул, как подхваченный ветром осенний лист, врезался в стену рядом с ведуном и тихо опал в небытие. Другой бритоголовый сделал длинный выпад, загнав клинок гиганту под ребра, и успел отпрянуть от встречного взмаха, рубанул врага по запястью. Ребята вообще действовали грамотно: не стремились ввязаться в ближний бой, перерезать горло, пробить сердце. Огрех тут бы смельчака и придавил. Нет, они подступали к противнику, стремясь нанести порезы или неглубокие раны, а если богатырь отмахивался – полосовали его по рукам. Зарезать человека вообще не так просто, матушка-эволюция постаралась. А уж ножом – тем более. Уязвимых мест мало, самые важные органы прикрыты клеткой из ребер. В горло или артерию – еще попади, коли противник не связан. Между тем, кровотечение способно свалить с ног любого – только дырочек побольше наделай. Вот пареньки и старались со всем своим увлечением.
Середин присел, подобрал ножик «шелкового», по стеночке пробрался к стойке, за ней пригнулся, пробежал вдоль бара, перемахнул прилавок у самой двери, разрезал бечевку на руках девушки. Рядом послушник оседлал джинсового паренька и пытался вогнать нож ему в глаз. Бедолага, оскалившись от натуги, пытался того удержать – но проигрывал весу врага сантиметр за сантиметром. Ведун подскочил, быстрым движением резанул бритого по горлу, откинул тело.
– Спасибо… – облегченно выдохнул «джинсовый», раскинув руки.
– Пожалуйста, – ухмыльнулся Олег и вогнал нож ему в грудь с такой силой, что пригвоздил к полу. Пошарил по карманам, забрал ключи от машины, глянул на богатыря. У Огреха осталось всего два противника и теперь, не опасаясь охвата, гигант теснил двух последних к стене. За ним оставалась широкая кровавая полоса, но сил почему-то не убывало.
– Проклятие! – Ведун подобрал нож убитого послушника, схватил ближний стул и кинулся туда. – Держись, прикрою!
Он толкнул стулом одного служителя Аркаима, широким взмахом сбил к полу нож другого, и великан, пользуясь моментом, качнулся вперед, с силой впечатал свой пудовый кулак в лицо бедолаги. Олег же в этот миг пригнулся и вогнал клинок в такое близкое бедро Огреха – с внутренней стороны, там, где артерия. Выпрямляясь, он швырнул стул в последнего послушника. Тот, естественно, прикрылся рукой, отклонился и ведун без труда попал ему ногой в пах. Парень согнулся. Середин со всей силы врезал ему рукоятью ножа в основание черепа и побежал к Роксалане, что еще путалась в веревках, которые привязывали ее ноги к ножкам стула.
– Бежим! – Он резанул веревки, упал на четвереньки, прополз под сваленными перед входом столами, нащупал ручку, толкнул дверь, вылез в небольшой предбанник, помог девушке выбраться, распахнул входную дверь с выломанным замком, выскочил на улицу и закрутил головой. – Вот он! Синий «Мерседес»!
Прохожие останавливались, провожая его изумленным взглядом, уступали дорогу. Он отключил сигнализацию, сунул ключ кудряшке, распахнул дверцу и упал на пассажирское сиденье:
– Поехали! Скорее, скорее! Колдунята тоже на машине приезжали, в ней водитель мог остаться. Может заметить.
– Ну, ты гад! Ну, ты сволочь! Подонок, подонок! – Утирая сопли, плача и ругаясь, Роксалана завела машину, воткнула самую дальнюю передачу на АКПП и до упора вдавила газ, не включив поворотника и не пропустив никого из ехавших по улице. – Меня из-за тебя, сволочь, чуть не изнасиловали! Ты, ты просто дерьма кусок! Подонок, подонок! Почему… Почему ты сел в этот чертов «Мерседес»?! Почему ты вообще пошел с этим лупоглазым членистоногим?
– Откуда же я знал? – все еще не мог отдышаться Олег.
– Ты же колдун!
– Я… Я магию могу отличать. Заклинания, нежить, ворожбу. Но я не умею отличать плохих людей от хороших. Этого вообще никто не умеет! По виду, естественно.
– Ты знаешь, что они со мной сделали? Они меня всю излапали! Истискали! Заслюнявили! У меня теперь синяки будут, козел!
– Боюсь, у меня тоже.
– Тебе-то что, мужика шрамы украшают. А девушек уродуют.
Олег увидел на полочке под стеклом знакомый телефон. Взял, раскрыл записную книжку:
– Кажется, мой…
Он открыл окно, высунул руку и уронил аппарат на дорогу. Роксалана подрезала какого-то ухаря на «Фольксвагене», притормозила перед указателем, повернула направо и вдавила газ. Покосилась на спутника:
– Скажи, тебя, что, все на свете хотят убить?
– Нет, не все, – покачал головой Олег. – Аркаим хочет взять меня живым.
У следующего указателя кудряшка повернула налево. Середин успел заметить надпись «Geneva» и облегченно откинул голову. Машину покачивало, в голове кружилось, в салоне было тепло и спокойно, мерно гудел мотор, тихонько шипели по асфальту широкие шины… Очнулся он от хлынувшей в лицо прохлады.
– Давай, вылезай, – посторонилась девушка. – Смотреть на тебя противно. Весь в крови, в пиве, воняет, как от бомжа…
Машина стояла на низком галечном спуске. Впереди, метрах в ста, отражало ночные звезды широкое и гладкое, как зеркало, озеро. Справа и слева, насколько хватало глаз, вперемежку с машинами стояли десятки и десятки разноцветных палаток, подсвеченных изнутри, словно китайские фонарики.
– Тебя послушать, так я только с дипломатического приема…
– Топай-топай, отмывайся. Одежду можешь сразу выбрасывать. Такое не отстирывается.
– Где мы?
– Это дорога на Невшатель. А как озеро называется, не знаю. Иди, не отговаривайся. Дитя малое, ей-богу.
– Я и не отговариваюсь, – не понял ее сентенцию Середин и, стаскивая на ходу рубашку, направился к воде.
Озеро оказалось теплым – он себе дома ванну прохладнее набирал – и абсолютно непрозрачным. Волны гасли, словно в желатине – поверхность оставалась гладкой, как он ни крутился. И Олег не плыл, а буквально парил в открытом космосе: звезды сверху, звезды вокруг, звезды везде. А за спиной, подобно гигантскому космическому кораблю, тянулся черный пляж со множеством странных светильников.
Он несколько раз нырнул, обмывая лицо, потом выбрался на сушу, кое-как отерся ладонями. В багажнике достал из сумки чистую футболку, тренировочные штаны и куртку. Потом забрался в салон.
Роксалана уже откинула сидушку, организовав себе узкий длинный диван, и вытянулась во весь рост, подсунув руки под голову. Середин сдвинул свое сиденье вперед, так же откинул спинку и расположился рядом.
– Олег, – тихо окликнула его девушка. – Олег, мне придется сказать тебе одну вещь.
– Говори, Роксалана, – так же шепотом отозвался ведун.
– Ты только не обижайся, хорошо?
– Попытаюсь.
– Олег, ты понимаешь… Ну… В общем, Олег… В общем, мы должны расстаться. Только пойми меня правильно. Ты мне нравишься. Правда, нравишься! Но мы очень разные люди. Мне эти… В общем, я не готова к такой жизни.
– Ты же любишь приключения? – Середин с трудом подавил смех.
– Только давай без скандалов, хорошо? – несколько суше предложила Роксалана. – Это не приключения, это… Едрическая сила, всего за один день меня дважды чуть не убили, один раз чуть не изнасиловали, я поменяла три машины, потеряла новую коллекционную тушь, все ногти и сто миллионов нервных клеток! А до этого неделю голая на крюке висела и меня ножом на куски резали! Ты называешь это приключением?! Тебя бы на мое место! Приключение – это… Это… Приключение – это свежий воздух, простор, снег, красота! А все это… Это какой-то малобюджетный китайский детектив! С плохими европейскими актерами.
– Ну, извини, – улыбнулся ей ведун. – Я старался, как мог.
– Я понимаю… – Девушка протянула руку, осторожно провела пальчиками по его щеке. – Давай останемся друзьями?
У Олега появилось нехорошее ощущение, что где-то когда-то она тщательно репетировала эту сцену и теперь решила воспользоваться «домашней заготовкой».
– Что же ты просто не уехала, пока я купался?
– Что, я ненормальная, что ли, человека в незнакомом месте бросать? – искренне удивилась она. – Довезу тебя до Женевы, до нее всего часа два или три осталось. Высажу в аэропорту. И там мы разойдемся в разные стороны. Тихо, без скандалов, без публичных сцен. Договорились?
– Я буду помнить о тебе, Роксалана, – притворно всхлипнул Середин.
– Я тоже, Олег. – Она опять погладила его по щеке. – Ты мне, честно, нравишься. Но так надо.
– И как же я без тебя? – Ведун громко сглотнул, рывком перевернулся на другой бок и чуть не затрясся от смеха.
Интересно, что это она и с какой стати вообразила? Что он бросится под поезд из-за дуры, успевшей надавать ему по морде, облаять, как собака и все время висевшей на шее, словно хомут? Баба с возу – кобыле легче. Пока они здесь – без переводчика ему не обойтись. Но как только его нога ступит на порог самолета…
«Надеюсь, она забыла про условие научить ее настоящему колдовству?»
Он зевнул, переложил удобнее голову и закрыл глаза.
– Вставай, сова, лето проспишь! – На лицо брызнули холодные капли. – Ну, вылезай, тетеря!
Роксалана, уже в купальнике, дернула его за руку, потом разбежалась и с разбега ушла в пенистые волны. Олег выбрался из машины, скинул треники и рухнул в озеро четверть минуты спустя. Однако уже метров через сто он нагнал девушку, поднырнул, схватил за бока и дернул вниз. Это было ошибкой. Кудряшка оказалась настоящей торпедой – едва вынырнув, уже через секунду ведун ощутил, как его дернули за ногу, потом за другую. Он пытался отбиться, уйти от агрессивной спутницы под водой, улепетывал саженками – ничего не помогало. Неведомо где хватая воздух, Роксалана нападала раз за разом, притапливая молодого человека по три раза каждую минуту. Пришлось отступать – Середин кое-как выбрался на мелководье и на глазах у изрядной толпы туземцев выбрался из озера. Следом, торжествующе смеясь, вышла и девушка.
– Слушай, а чего они не купаются? – кивнул на зрителей Олег. – Может, тут вода ядовитая?
– Не обращай внимания, – отмахнулась Роксалана. – Европейцы, дикие люди. Им страховые компании только в бассейне в воду заходить разрешают. Ладно, поехали. Я тут перед поворотом ресторанчик видела. Перекусим и в Женеву.
Второй раз они увидели это озеро только через час. Оно мелькнуло между горами справа от автострады и оказалось плотно усыпано треугольниками белых парусов.
– Невшатель.
– Что?
– Указатель был. Смотровая площадка озера Невшатель. А-а, черт! – За съездом к площадке шла неширокая полоска, засыпанная рыхлым гравием. На нее неожиданно и выскочили двое полицейских, отчаянно сигнализируя жезлами. – Кажется, мы влипли…
Роксалана включила поворотник и съехала к краю дороги метрах в пятидесяти за ними.
– Может, удрать?
– Сообщат по рации, устроят погоню. Неужели ты с ними не справишься?
– Взволнованные больно, – глянул на бегущих полицейских Середин. – Таких успокаивать и заморачивать трудно. Вероятность пятьдесят на пятьдесят. Но попробую.
Стражи порядка что-то закричали.
– Спрашивают, не видели ли мы ребенка на дороге?
– Нет, конечно.
– Ты это им объясни… Ладно, я пошла. Спросят документы – скажу, что у тебя. О, просят открыть багажник. Может, и правда малыша кто-то потерял?
Роксалана забрала ключи, пошла назад. Крышка багажника подпрыгнула вверх. Еще через секунду девушка крикнула:
– Они просят выйти из машины и открыть дверцы. Руки положить на капот.
Середин покачал головой, вышел, открыл сперва заднюю, потом переднюю дверцы:
– Смотрите…
– Bitte! – удерживая руку на пистолете указал вперед полицейский. Он не желал осматривать салон, пока за ним наблюдает посторонний.
– А если он наркотики или оружие подбросит? – громко спросил Олег.
– Ты свою рожу в зеркале видел? – захлопнула багажник кудряшка. – Я бы к тебе тоже спиной не повернулась.
– Bitte! – снова сурово потребовал полицейский.
– Ты еще скажи, что я младенцев на костре жа… – Ведун повернулся, чтобы отойти к капоту и в тот же миг скрючился от страшной боли, которая свела судорогой все мышцы, что только были в теле. Он мешком рухнул на землю. Судорога исчезла, но тело оставалось непослушным, словно мокрая тряпка. Он владел собой ничуть не лучше забытой в пыльном чулане старой марионетки. На запястьях звонко защелкнулись наручники.
– Я сама! Сама! – в отчаянии завизжала Роксалана. – Не надо электрошокера! Я сама!
Снизу, от смотровой площадки, выкатился «Додж», сдвинулась боковая дверца. Внутрь затолкали хныкающую девушку, закинули из багажника сумку, Олега, вторую сумку. Дверца прокатилась по направляющим, захлопнулась, и машина резво помчалась по автостраде к Женеве.
– Ну что, умник? – пнула ведуна кроссовкой Роксалана. – Ну, где твое колдовство? Скотина безмозглая. Неужели опять? Не хочу!
Она ударила Середина еще раз, потом еще. К счастью, он все равно ничего не чувствовал. Олегу было плохо и без ее стараний.
Скорее всего, Олег и Роксалана добрались-таки до Женевы. Какой еще аэропорт мог находиться в получасе езды от западной оконечности Невташеля? Пару минут невольные пассажиры грузовичка слушали разноголосый рев множества турбин, потом «Додж» остановился. В проеме откатившейся дверцы оказался виден бок небольшого самолетика, откинутый от дверцы трап. Сумки пленников и их самих быстро перебросили из машины в машину и самолет сразу покатился по площадке аэродрома. Послушники колдуна усадили свою добычу в широкие кресла, пристегнули ремнями. Ведун понял, что тело потихоньку начинает его слушаться, и громко застонал, потом перешел на хрип:
– Лекарство… – пробормотал он. – Дайте скорее лекарство. Оно в сумке… Я покажу…
Один из служителей Аркаима наклонился к Роксалане:
– Передайте скитальцу, что нам запрещено прикасаться к его вещам, к нему самому, выполнять любые его просьбы, приказы или советы, даже если от этого будет зависеть его или наша жизнь. Нам приказано применять к нему электрошокер, если он будет произносить непонятные слова, совершать непонятные нам движения либо просто пытаться разговаривать. Граф предупредил, что от этого зависит наша жизнь и его к нам расположение. Поэтому мы выполним приказ, если ваш спутник издаст еще хоть один звук.
– Что же он сам не прилетел? – не удержался Середин.
Послушник достал из сумочки на боку короткий толстый шокер, нажал на кнопку. Между двумя электродами проскочила длинная голубая искра.
– Граф не знал, как долго продлится охота, мисс. У него сейчас очень много дел.
– Да уж, у полиции наверняка еще очень… Все, молчу! – Олег отвернулся от приближающегося шокера к окну. Их маленький самолетик уже катил по рулежке, плавно огибающей какой-то стеклянный гриб. Вдалеке виднелись синие с белыми вершинами горные отроги. Впрочем, этого добра в Швейцарии хватало везде.
Внезапно его сильно вжало в спинку кресла. Горы тем не менее остались на своем месте. Просто через несколько секунд они изогнулись, а спустя еще минуту ушли куда-то под брюхо стальной птицы.
Расстояние, которое они одолели на машинах за полтора дня, самолет проглотил меньше, чем за час – вроде бы только взлетели, а уже упали на крыло и повалились вниз в изящном вираже. Из окна Олег увидел распластанное буквой «Т» озеро, широкую реку и понял, что садятся они отнюдь не в Цюрихе.
– Это Люцерн, – сообщил он своей спутнице.
– В Люцерне нет аэродрома.
– Ерунда. Для «Боингов», может, и нет. А такой стрекозе хватит и асфальтированной улицы. К тому же, в билетных кассах и багажных стойках она тоже не нуждается.
Сзади поднялся послушник, наклонился к уху девушки:
– Передайте страннику, что, если он будет молчать и выполнять приказы, то пойдет сам. Если хоть раз шевельнется без разрешения – его понесут вместе с сумками.
– Да понял, понял, не дурак… – вздохнул ведун. – В этот раз Аркаим перестраховался сверх всякой меры.
Взлетной полосы они не увидели, а вот площадка перед ангарами и вправду оказалась асфальтированной. Оглядеться пленникам не удалось – их сразу засунули в джип, неотличимый от брошенного в аэропорту Берна. А скорее всего, это именно он и был. Вперед выкатился приземистый «Майбах», джип двинулся следом, замыкал же колонну короткобазный трехдверный «Форд».
– Какой почет! Готов поклясться, обе тачки набиты бойцами, как банки с паюсной икрой. На тот случай, если мы что-нибудь учудим с этим аппаратом. Спереди приглядывают и сзади.
– Еще один звук и странник получит шокера, – неопределенно сообщил один из послушников, сидевших в багажнике.
Что интересно, на заднем диване размещались только пленники, надежно пристегнутые инерционными ремнями. Служители Аркаима и вправду опасались прикоснуться к таинственному врагу их господина. По узкой, но гладкой как шелк дороге они минут за пять домчались до Люцерна, пролетели по его набережным, выскочили на трассу к Брюннену. Машины гнали явно за полторы сотни. Олег хотел даже посоветовать не нарываться на встречу с полицией – но вовремя вспомнил про шокер и промолчал.
Трасса отошла от озера, утонула в долине между отрогами – прямая, как; тетива лука, натянутая над самой землей. По сторонам, сразу за дренажной канавой, сливались на скорости в единое зеленое полотно засаженные чем-то поля.
«Майбах» принял влево, легко, словно стоячих, обходя потрепанный микроавтобус и ползущий перед ним контейнеровоз. Джип тоже выскочил на встречную полосу, проскочил мимо автобусика, мимо грузовика… Но в ту секунду, когда крепежная вилка полуприцепа поравнялась с окном пленников, тягач вдруг принял резко влево, сминая переднее крыло и капот легковушки. Колеса его застопорились и утонули в сизых облаках дыма.
– Ё… – только и успел выдохнуть Олег, как их машина слетела с дороги, врезалась передним левым колесом в канаву, а дальше закувыркалась через крышу. С дороги послышались щедрые длинные очереди. Не лающие, как у короткоствольных автоматов, а оглушающие, словно пулеметные. – Еп…понский городовой!
Джип перекрутился не меньше пяти раз, прежде чем остановился среди кустов крыжовника, качнулся и на полкувырка откатился назад. В салоне почему-то сильно пахнуло дихлофосом. Раздались громкие стоны, жалобный вскрик. Олег представил себе, что должны были испытать непристегнутые бойцы в багажнике и ему стало нехорошо. Он, закрепленный почти намертво, и то раза три ударился головой о потолок и изрядно отбил левое плечо о дверцу и стекло. Водитель сидел неподвижно, послушник на пассажирском сиденье неуверенными движениями пытался отстегнуться.