Чтение 19–й страницы книги ~Отпетые плутовки~

К великому моему облегчению, меня извлекли из трубы, и в нее, кряхтя и
постанывая, влез Сашка.

- Поторопи своих парней, - сказал он шатену со вздохом.

Катушку сдвинули, Сашка исчез из поля моего зрения, парни загрузились в
"Шевроле" и через полминуты скрылись, а я кинулась к трубе. О том, чтобы
сдвинуть катушку с места, не могло быть и речи. Моих сил на это просто не
хватит.

Поэтому я присела рядом и жалобно позвала:

- Саша, как ты там?

- Нормально, - ответил он.

- Они уехали, а меня почему-то оставили здесь. Ты им правду сказал?

- Правду, - с тяжким стоном отозвался Сашка.

- Надо нам убираться отсюда, - мудро рассудила я. - А то как бы они не
вернулись.

Я все же попыталась сдвинуть катушку, Сашка силился мне помочь. Поскольку
руки у него были скованы, старался в основном головой. Много пользы наши
старания не принесли: если катушка и сдвинулась, то только на несколько
сантиметров.

- Машка, найди какую-нибудь палку покрепче, чтобы можно было использовать
как рычаг. И побыстрее, пожалуйста. Иначе я тут загнусь.

Я кинулась искать палку, через несколько минут нашла кое-что получше:
внутри одного из корпусов прямо возле двери стоял лом, кстати, очень
тяжелый. Бегом вернувшись с ним к Сашке, я сунула лом в образовавшуюся щель
и, налегая всем телом, смогла сдвинуть проклятую катушку. Не до конца,
конечно, но Сашка с большим трудом и моей помощью вылез в отверстие и мешком
свалился на асфальт. Я его обняла, поцеловала, всхлипнула, трижды
пробормотала: "Сашенька", - и заревела в полную силу.

Сашка лежал, вытянув многострадальные ноги, устроив голову на моих
коленях, смотрел в небо и сам чуть не плакал.

- Тебе больно, Сашенька? - перепугалась я.

- Еще бы. Там тридцать тысяч баксов.

- Подумаешь, баксы, - решила я его , утешить. - Главное, что ты жив и
здоров. В прошлый раз, когда ты меня бросил, я вовсе не о долларах думала, а
о том, что ты меня не любишь.

- Я тебя люблю, - осчастливил меня Сашка, - а вот баксы меня - нет. А я
уже успел к ним привязаться. Самое паршивое, что они чужие и надо их как-то
отдавать.

Я его поцеловала, чтобы он ненадолго заткнулся, и сказала:

- Саша, как же снять наручники? Нам здесь оставаться нельзя, а в
наручниках по городу не пойдешь. Может, ты полежишь, а я сбегаю, позвоню
папе...

- Вот только никакой самодеятельности. Мне совершенно не хочется
встречаться с твоим папой через такой короткий промежуток времени. Да и ему
мой вид настроения не прибавит. Не стоит позориться перед будущим
родственником.

- Что ж тогда делать? - задумалась я.

- Оттащи меня отсюда подальше, вон туда, за угол. И беги за машиной.
Денег у тебя с собой, конечно, нет?

- Нет. Но это ерунда. Я быстро, Сашенька. Главное, ты не волнуйся.

Подхватив Багрова под мышки, я поволокла его к ближайшему зданию. Он изо
всех сил помогал мне. Устроив его в уголке я рысью кинулась с территории
завода, или что это там было, на ходу пытаясь сообразить, в какой части
города нахожусь. Пробежав не менее двух километров, я увидела впереди жилые
дома, с сомнением покосилась на свой внешний вид (после купания в трубе
футболка, шорты и я сама выглядели скверно). Однако было еще рановато, и
обилия граждан на улице не наблюдалось.

Тут я наконец смогла сориентироваться и вскоре вышла на улицу Чапаева,
отсюда было рукой подать до проспекта Мира, а уж на проспекте даже в семь
часов утра с такси проблем нет. Так оно и оказалось.

Водитель, оторвавшись от газеты, посмотрел на меня так, словно я явилась
из преисподней, покачал головой, но домой повез.

- Пожалуйста, подождите минут десять, - попросила я возле подъезда. - Я
только переоденусь.

Дверь квартиры была заперта, но ключ лежал под ковриком. Для начала я
вынесла водителю деньги, чтобы он особенно не переживал, потом вернулась в
квартиру, переоделась, придала волосам и лицу пристойный вид и спустилась
вниз. Такси стояло возле подъезда, а моя машина на стоянке неподалеку от
дома. Водитель успокоился, поглядывал на меня с удовольствием, должно быть,
простив к этому моменту грязную майку.

Возле стоянки мы расстались, я села за руль своей "девятки" и понеслась в
сторону улицы Чапаева, беспокоясь про себя: как бы не заплутаться. Опасения
оказались напрасными. Минут через двадцать я уже тормознула возле
проклятущей трубы, открыла дверь машины и громко позвала:

- Сашка.

- Здесь я, - слабым голосом отозвался он. Багров сидел в том самом углу,
где я его пристроила, а выглядел так паршиво, что здорово меня напугал.

- Саш, ты чего, а? - промямлила я, помогая ему подняться.

- Худо мне, Машка, - сказал он жалостливо и с большим трудом побрел к
машине, опираясь на мое плечо. Устроился на заднем сиденье и время от
времени глухо стонал. - Ты куда едешь? - поинтересовался он через несколько
минут.

- Домой, - удивилась я.

- Эти чертовы наручники надо как-то снять. Поезжай лучше в гараж. Есть
там у тебя какие-нибудь инструменты?

Наверняка я этого не знала, но думала, что должны быть.

Инструмента оказалось более чем достаточно, гараж у нас огромный, на
двоих с папой, правда, с тех пор, как папа переехал в новый дом на
Перекопской, где тоже был гараж, сюда он машину не ставил, но всякого железа
по углам валялось предостаточно, и я принялась освобождать Сашку. Жаль, что
ему просто не связали руки, наручники - это все-таки не очень хорошая идея.

Намучились мы изрядно, в основном мучился Сашка, громко орал и матерился,
но и мне, конечно, досталось. Освободившись в конце концов, Сашка растер
запястья, вздохнул с заметным облегчением, а потом обнял меня. Этому я очень
порадовалась и тоже его обняла, пролепетав с дрожью в голосе:

- Я так перепугалась...

- Ерунда, - заверил Сашка, поцеловал меня в нос, хмыкнул, а вслед за этим
тяжко вздохнул. Черти в его зрачках замерли в позе роденовского мыслителя и
думали думу.

- Домой поедем? - засуетилась я.

- Поедем, - кивнул Сашка, как видно, не измыслив ничего стоящего.

Дома он прошелся по квартире, лег и стал очень походить на умирающего:
мало говорил, был грустен и вроде бы тихо угасал. Хоть я и знала, что верить
Сашке ни при каких обстоятельствах нельзя, но испугалась.

- Сашенька, - позвала я тихонько, сев рядом. - Как ты себя чувствуешь?

- Хреново, - честно ответил он. - Насиделся в этой чертовой бочке,
хорошо, если воспалением легких отделаюсь.

Я пощупала его лоб. Лоб как лоб, но в целом Сашка продолжал выглядеть
смертельно больным, и это меня смущало.

- Может, "Скорую" вызвать? - предложила я, потихоньку впадая в отчаяние.

- Не надо. Выкарабкаюсь... Самое скверное, что времени у меня почти нет.

- На что? - не поняла я.

- На то, чтобы найти деньги.

- Ты хочешь найти деньги, которые у тебя сегодня отобрали? - удивилась я.

- Нет. Это вряд ли. Ребятишки деньжата получили и скорее всего смоются из
города или залягут на дно. Конечно, отыскать их можно, но с дружками я
поссорился, а один в поле не воин.

- Так какие деньги ты имеешь в виду? - не унималась я. Сашка застыдился.

- В карты я продулся. Десять тысяч баксов. Через несколько дней человек,
которому я должен деньги, приедет сюда...

- Подумаешь, - пожала я плечами. - Найду я тебе деньги... Займу у папы.
Если ты, конечно, пообещаешь, что прекратишь в карты проигрывать, то есть
играть. В конце концов, ты меня спас, и папа...

- Вот только папы твоего не надо... Как-то это несолидно просить твоего
папу оплатить мой карточный долг. Вряд ли отцу такое понравится... Мне бы
точно не понравилось... Ладно, Машка, не расстраивайся, - заявил он, обнял
меня и прижал к груди. Надо сказать, прижимал он с большим усердием. -
Что-нибудь придумаю.

- Не надо ничего придумывать, я возьму у отца деньги, скажу... все равно
что. Это не та сумма, из-за которой папа будет задавать вопросы.

- Да? - не поверил Сашка и на всякий случай прижал меня еще крепче. -
Неплохо идут дела у твоего папули...

Так как на смертельно больного он теперь походил гораздо меньше, я
устроилась рядом с ним поудобнее и вскоре достигла желаемого: Сашка
прямо-таки на глазах пошел на поправку. По крайней мере, маячившая на
горизонте пневмония на его способностях никак не отразилась, и мы провели
остаток дня в любви и согласии, дважды выбираясь из постели на кухню:
что-нибудь перехватить. Сидя напротив возлюбленного и пребывая в
блаженно-заторможенном состоянии, я спросила:

- Сашка, а ты правда кто?

- Ну... - почесал он за ухом. - Хороший человек, наверное.

- Хороший - это ты загнул, - хмыкнула я.

- Если и загнул, то самую малость. А пережить мне довелось всякого. Вот
ты, к примеру, не веришь, что я милиционер?

- Конечно, не верю. С ума я сошла, что ли?

- А вот и зря. Я был ментом десять лет.

- Сколько?

- Десять, - глазом не моргнув, сказал Сашка. - И в шестом отделе работал.
Потом меня, правда, выгнали. Заехал одному подлюге по морде, а время для сей
акции выбрал неудачное.

- А в тюрьму ты как попал? - скривилась я.