Чтение 19–й страницы книги ~Антикиллер 1~

Карпет взглянул на Шамана.

- Если Палыч разрешит, - тут же добавил он.

Паровоз выругался.

- Выходит, Палыч уже всем распоряжается! И "Супермаркетом", и портом!

Карпет крякнул.

- Если ты бабу б руках удержать не можешь, ее другой к делу пристро-
ит. Так и здесь.

- Значит, никаких предложений нет? - подвел итог Шамай. - Тогда слу-
шайте, что я предложу! Разобраться с донецкими - раз! Кто это сделает?

Молчание.

- Я. Отмазать Итальянца и Валета - два! Кто возьмется?

Снова молчание.

- Тоже я! Отогнать чечен от порта - три! Кто? Опять я!

Шаман подошел к Гарику со Степашкой.

- Устраивает?

Степашка вопросительно взглянул на Гарика, тот кивнул.

- Вроде бы, но...

Не дослушав, Шаман обратился к Паровозу.

- А вас устраивает мое предложение?

- Смотря...

Паровоз вытащил платок и потер вспотевшую лысину. В павильоне было не
жарко и жест привлек к нему внимание собравшихся.

- Смотря что ты за это хочешь...

- Ясно чего! Вы все идете под меня.

- Нет!

- А на хер тогда мне все это надо? Сами решайте свои проблемы. А я
пока решу свои. Смотрите и учитесь...

Шаман холодно улыбнулся.

- А не научитесь, я и за вас решать буду!

В некотором отдалении стоял Толстяк. Он отвечал за безопасность груп-
пировки. Днем он допросил четверку задержанных: фамилии, адреса, глава-
ри, адреса главарей. После двух часов в холодильнике трое рассказали все
правильно, тот, кто запорол Дятла, соврал. Когда три человека говорят
одно, а четвертый - другое, определить ложь очень легко. Правдивых пере-
вели в кладовку, лгуна вернули в холодильник.

Шаман сделал знак Толстяку, тот - маячившему в дверях Рыбе.

Через несколько минут Рында и Кент втащили полуживого чужака. Его би-
ла дрожь, волосы заиндевели, разбитое утром лицо превратилось в жуткую
маску.

- Нашего парня убил, сука! За это ответить надо!

Сзади шел Баркас. Он взял донецкого за ворот и втащил в мраморный
овал прилавка, к черной иззубренной колоде и матово блестящему топору с
захватанной ручкой.

Рында не знал сценария, но понял, что сейчас произойдет что-то страш-
ное. Колода вдруг превратилась в плаху, а топор - в орудие палача.

"Голову отрубит", - мелькнула невероятная мысль.

Но Баркас задрал парню рукав.

- Не тот, левый, - приказал Шаман.

Баркас повернулся.

- Он же в правой пику держал...

- Вот именно. На рукоятке пальцы остались. Зачем ментам работу услож-
нять!

Чужак вдруг завыл, дернулся.

Баркас лениво ударил в живот - словно футбольный мяч врезался в кир-
пичную стену. Тот обмяк.

Баркас поискал глазами Рынду, кивнул:

- Иди, помоги!

Плохо соображая, Рында подошел, придавил тело к колоде. Баркас выта-
щил из-за пазухи резиновый жгут и перетянул оголенную левую руку чуть
выше локтя. Потом с усилием выдернул тяжелый топор.

- Разверни поудобней...

Рында повиновался.

Топор описал полукруг. Хряп!

Крепкая кисть с синей татуировкой - солнце, восходящее над чуть вол-
нистым морем, - отлетела в сторону и упала на каменный пол, пачкая все
вокруг обильно хлынувшей кровью. Человеческая кровь впервые оросила ко-
лоду, на которой было разделано бесчисленное множество говяжьих, свиных
и бараньих туш.

Шаман подумал, что такого здесь еще не происходило, хотя мясной па-
вильон видывал виды.

Несколько лет назад старшина мясного цеха Гришка Лукин справлял свое
пятидесятилетие. Столы накрыли прямо между прилавками, а когда большая
часть спиртного была выпита, начались развлечения: раздели девчонок и
запустили танцевать на мраморный овал.

Танцев особых не получилось: некоторые старались, вскидывали ноги,
изображая канкан, но большинство девчонок бестолково бегали по кругу и
визжали, когда их обливали шампанским.

Потом Гришка взгромоздил свою постоянную покупательницу - двадцати-
летнюю Катьку, голой жопой на разделочную колоду и объявил, что желает
доказать всем свою мужскую силу. Катька подставилась, и он действительно
доказал, только использовал не собственный рабочий орган, а специально
припасенный бычий. Пьяная Катька разницы не чувствовала, зато гости уми-
рали со смеху.

Но и этим не кончилось: девок разложили на прилавке, развернутыми,
как куриные тушки, а мужики передвигались вдоль, пробуя каждую, по оче-
реди...

Грубое развлечение, но забавное, и сейчас его Шаман вспомнил не без
удовольствия, хотя ситуация не располагала: Баркас замотал тряпкой кро-
вящую культю, а Рыба вместе с Рындой и Кентом тащили бесчувственное тело
на улицу.

Отрубленная кисть теперь белела на черной колоде, причем татуировка
выделялась особенно ярко.

Начался новый этап не только в жизни мясного павильона, но и в его.
Шамана, жизни. А может быть, и в жизни всего "теневого" Тиходонска. Ша-
ман это понимал, но не испытывал ни особой тревоги, ни жалости, ни сом-
нений. Даже тошноты не было. Наоборот: он с удовольствием выпил бы сто
пятьдесят хорошей водки под прожаренный толстый бифштекс. Но сначала на-
до закончить дело.

- Ведите остальных! - громко скомандовал он, незаметно осматривая
группировщиков, на которых происшедшее явно произвело сильное впечатле-
ние.

Трое донецких и без того имели жалкий вид, а увидев кусок человечес-
кого тела со знакомой татуировкой, и вовсе впали в панику.

- Вас рубить никто не будет, - холодно успокоил Шаман. - Пока... - И
резко сказал: - Семье убитого - двадцать лимонов. Один останется у нас,
пока не привезете деньги. И передайте вашим: в Тиходонск больше не со-
ваться. Если что - пришлем в Донецк бригаду: адреса известны...

Он сделал паузу.

- И чтоб все знали: за "супермаркет" отвечает... - Шаман повернулся к
ленгородцам: - Кто отвечает, Паровоз?

- Ты, - после короткой заминки отозвался тот.

- ...отвечает Шаман.

Дело было сделано. В Тиходонске образовалась единая группировка.

Когда Шаман собирался уходить, к нему подбежал озабоченный Толстяк:

- Только сообщили: у "Сапфира" Быка забрали. Сам Литвинов закрутил...

- За что?

Толстяк пожал плечами.

- Выясни за что. И Начинай отмазывать.

* * *

Гражданин Плотников по кличке Бык сидел в камере номер три изолятора
временного содержания. Он был здесь впервые. Хватали его многократно,
доставляли в ближайший райотдел, какое-то время мурыжили - и отпускали.

Бык ошарашено осматривался. Три метра в ширину и пять в длину. Справа
вдоль стены сплошные деревянные нары, отполированные до лакового блеска
телами его многочисленных предшественников. Постельные принадлежности
здесь не выдавались. Сзади толстая, обитая железом дверь, впереди заре-
шеченное, закрытое "намордником" и густо заплетенное проволокой окно,
почти не пропускающее ни света, ни воздуха. Бетонные стены покрыты гру-
быми ноздреватыми наплывами. Все. Он шагнул вперед, в углу нар что-то
шевельнулось. Нет, не все. Тщедушный замызганный мужичонка лет сорока
пяти. Сокамерник. Возможно, "наседка".

Бык еще раз осмотрелся.

- А хезать куда?

- Так выводят три раза в день, - пояснил сосед. - Приспичит, посту-
чишь, может, лишний раз выведут.

- А могут не вывести?

- Могут. Лишний раз не положено.

- Куда ж тогда?

Сокамерник вздохнул.

- Тогда, милок, только в штаны. Потому как в хате оправляться
нельзя...

Мужичонка подполз поближе, вгляделся.

- А у тебя с животом неладно?

- Нормально...

- Чего ж этим интересуешься? Главнее всего, что ль?