Чтение 19–й страницы книги ~Мужские игры~

- Старая стала. В какую миску салат резать?

Доценко поднялся и достал из кухонного шкафа красивую пластиковую са-
латницу.

- Пожалуйста. Сколько же вам лет? Или об этом неприлично спрашивать?

- Двадцать девять. Миша, давайте не будем об этом, ладно? Вы остано-
вились на экранизациях.

- Да, хорошо, что вы напомнили. Я как раз хотел спросить вас кое о
чем как эксперта, потому что мне все-таки трудно влезть в женскую шкуру.
Вы читали "Твой нежный образ"?

- Читала.

- Тогда скажите мне, может ли такое быть, чтобы женщина из-за од-
ной-единственной любовной неудачи начала ненавидеть весь мир. Когда я
читал роман, мне это показалось несколько... ну, натянутым, что ли. Я
уверен, что на свете нет ни одной женщины, которая хотя бы раз не потер-
пела неудачу в любви. Все через это проходят, но если бы изза этого на-
чинались такие страшные психологические ломки, в мире царила бы одна
сплошная ненависть. А ведь это не так. Большинство женщин совершенно
нормальны и спокойны. Во всяком случае, нам, мужчинам, так кажется. Но
возможно, что мы и ошибаемся. Что вы скажете по этому поводу, Анечка?

Возникла пауза. Анна перевернула на сковородке мясо, тщательно вымыла
под краном помидоры, огурцы и зелень петрушки и укропа, приготовила раз-
делочную доску, потом как-то преувеличенно долго выбирала подходящий
нож. Молчание затягивалось, и это Мише Доценко совсем не понравилось.
Наконец она заговорила.

- Я ничего по этому поводу не скажу. Некоторые и десять любовных неу-
дач переносят легко. А некоторые из-за одной-единственной голову теряют.
Это очень индивидуально. У кого какая психика.

Она вскрикнула, отбросила нож в раковину и поднесла палец ко рту.

- Черт, порезалась.

Доценко вскочил и принялся искать бинт и йод. Анна стояла белая как
полотно, капля крови упала на светлый линолеум. Миша ловко забинтовал
порезанный палец и усадил ее за стол.

- Посидите спокойно, я сам салат сделаю. Очень больно?

- Нет, просто испугалась, - она попыталась улыбнуться. - Не переношу
вида крови.

Руки у нее тряслись, лицо по-прежнему было бледным, бескровным. Миха-
ил резал овощи и размышлял над ее странным поведением. Он своими глазами
видел, как ловко Аня управлялась с ножом. Даже на руки почти не смотре-
ла, движения были точными, словно механическими. Как же она ухитрилась
порезаться? Неужели затронутая им тема была для нее настолько болезнен-
ной, что она потеряла самообладание? Или специально полоснула ножом по
пальцу, чтобы отвлечь его и уйти от обсуждения вопроса? Если так, то по-
ступок явно не из разряда нормальных. Когда-то Мишу учили: телесная це-
лостность - одна из самых больших ценностей, существующих на уровне под-
сознания. Любая хирургическая операция наносит человеку психическую
травму, которую он может не осознавать, не чувствовать. Даже небольшой
порез - это нарушение целостности. И одно дело, если это происходит в
результате несчастного случая или оплошности, и совсем другое, когда че-
ловек намеренно режет себя ножом. Пожалуй, о некоторых отклонениях в
психике Анны Лазаревой говорить все-таки можно.

Было уже около полуночи, когда Доценко довел Аню до подъезда ее дома.
Ужин прошел в теплой спокойной обстановке. Мясо оказалось приготовленным
весьма удачно, девушка получила свою порцию комплиментов и похвал, поре-
занный палец больше не болел и был благополучно забыт. Доценко предус-
мотрительно старался не провоцировать гостью и не выводить разговор на
опасные темы, а то еще чего доброго опять за нож схватится. Весь вечер
беседа их строилась вокруг книжных романов, не затрагивая романов ре-
альных. Анна была несколько взбудоражена, но это казалось Мише вполне
естественным, поскольку флирт всегда будоражит и волнует.

Чем ближе они подходили к дому на Ясеневой улице, тем напряженнее
становилась Лазарева. Миша понимал, что она ждет от него каких-то слов,
может быть, обещаний, вопросов о следующей встрече, но никак не мог выб-
рать правильную линию поведения. Конечно, девица подозрительная. За ми-
нувший вечер он успел в первом приближении проверить ее на пребывание
дома в период еще двух убийств, первого и шестого, как бы между прочим
задавая вопросы, касающиеся соответствующих телепередач и фильмов. Ока-
залось, что в интересующие его периоды времени Анна телевизор не смотре-
ла, и это было, с одной стороны, против нее, но с другой, еще ни о чем
не говорило. Совсем не обязательно таращиться в "ящик", если сидишь до-
ма. И трясущиеся руки... И порез...

Как же вести себя с ней? Закреплять знакомство и договариваться о
следующем свидании? Или вежливо дать понять, что первая встреча будет и
последней?

Когда до подъезда осталось всего несколько шагов, Доценко решился.
Анну надо разрабатывать дальше, пока что ясности никакой. И даже если
она окажется ни при чем, с ней можно будет поработать в плане получения
информации о других баскетболистках, имеющих некоторые странности в по-
ведении. Дамочка из федерации знает, конечно, много, но, во-первых, на-
верняка не все, а во-вторых, нельзя быть слишком назойливым, это может
вызвать подозрения.

- Я каждый день могу найти вас там же, где сегодня? - спросил он.

- Кроме вторника и субботы. А вы собираетесь меня искать?

- Обязательно. Любовь - огромная проблема, а мы с вами только-только
начали ее обсуждать.

- Тогда я буду ждать.

Она приблизила свое лицо к его лицу, явно ожидая поцелуя, но Доценко
решил не форсировать события и слегка отступил.

- Надеюсь, мне не придется ждать слишком долго, - сказала она почти
шепотом.

- Ни в коем случае, - ответил он весело и громко. - Иначе я просто
умру от голода. Пока мама в больнице, кормить меня некому, кроме вас.
Тем более что у вас это получается отменно.

- Вот видите, - она продолжала говорить очень тихо, словно призывая
его подойти поближе, - значит, ваша теория верна. Кстати, вы не боитесь
остаться голодным в те дни, когда я не работаю на "Профсоюзной"?

- Боюсь. И вам придется дать мне свой телефон, чтобы я не боялся.

Он записал телефон Анны, который уже и без того знал со вчерашнего
дня.

- Все, Анечка, спасибо вам за вечер, я побегу, а то меня в метро не
пустят.

Она все-таки решила не отпускать его без поцелуя, но Доценко ловко
подставил щеку, сделав вид, что рассчитывал только на это. Он уже отошел
довольно далеко от ее дома, но, поворачивая за угол, оглянулся. Анна
стояла на тротуаре и смотрела ему вслед.

Глава 5

Прошло уже пять дней, а Владимир Борисович Мельник все еще знакомился
с делами оперативного учета, которые велись его новыми подчиненными.
Часть дел он уже вернул, остальные держал пока у себя, периодически вы-
зывая то одного, то другого сотрудника для дачи объяснений. Дошла оче-
редь и до Короткова.

- Юрий Викторович, я ознакомился с вашими материалами по делу об
убийстве на Павелецком вокзале. Там, конечно, много недоработок и явной
халтуры, но сейчас мы не будем на этом останавливаться. Качество работы
вашего отдела будет предметом специального обсуждения, я об этом всех
предупреждал. Сейчас речь идет только об этом несчастном Мамонтове. В
материалах дела действительно нет ничего, что позволило бы утверждать:
Мамонтов был вашим источником. Но в нем нет и ничего опровергающего этот
тезис. Как же мне прикажете понимать публикацию в газете?

- Владимир Борисович, я просил вашего разрешения на встречу с журна-
листом, подготовившим материал, но вы мне запретили.

- И правильно запретил. Сначала я должен был сам убедиться в вашей
искренности. Надеюсь, вы мой запрет не нарушили?

Коротков усмехнулся. Если бы в сутках было семьдесят два часа, он бы
мог плевать на запреты начальника с высокой колокольни. Но поскольку ча-
сов этих было все-таки только двадцать четыре, то в них нужно было ус-
петь уложить выполнение хотя бы того, что начальник поручал и за что
строго спрашивал. А о том, чтобы успеть сделать то, что начальник делать
запретил, и мечтать нечего. При Колобке-Гордееве оперативники сами пла-
нировали время и последовательность действий, при Мельнике же был введен
новый порядок, согласно которому каждый сотрудник должен был утром по-
дать начальнику план работы на день. Начальник план утверждал и вечером
ждал доклада об исполнении по каждому пункту. И где только он этих глу-
постей набрался! Ведь сам, кажется, из оперативников вырос. А такое впе-
чатление, что в розыске никогда не работал и не знает, как трудно сыщику
заранее распределять свое время.

- Запланируйте на завтра встречу с этим Баглюком, и пусть он вам даст
объяснения, откуда взялась информация о вашем сотрудничестве с Мамонто-
вым.

- Товарищ полковник, никаких объяснений он мне не даст, вы сами это
прекрасно понимаете. Он и не обязан ничего мне объяснять, у нас свобода
прессы. Объяснений от него может потребовать только суд, если мы обра-
тимся с иском к газете о защите чести и достоинства. Ну и его журна-
листское начальство, само собой. А больше никто. Если вы позволите мне
хотя бы минимальную предварительную разработку Баглюка...

- Хорошо, - перебил его Барин. - Только не увлекайтесь чрезмерно,
время идет. Мы не можем позволять газетчикам думать, что им все сойдет с
рук и что они могут безнаказанно поливать нас грязью. Было бы очень