Чтение 19–й страницы книги ~Никто не заплачет~

назвал адрес конкретного магазина, в котором можно оптом закупить партию
дубленок. Турок, владелец того магазина, отдает отличный товар по сто
долларов за штуку. Если хорошо поторговаться, можно и по восемьдесят. А в
Москве такие шубки идут по четыреста-пятьсот. Учитывая все издержки на
дорогу, жилье и процент реализатору, прибыль все равно получается очень
приличная.

Конечно, лучше бы лететь за дубленками вдвоем. Но братья посчитали, что
одному дешевле. К тому же надо было найти в Москве надежных продавцов, ведь
не самим же стоять на рынке.

В Анкару Денис прилетел утром, а до города Эскишехир добрался на поезде
только к позднему вечеру. Город показался ему неприятным, грязноватым. Но
какая разница? Ведь он приехал сюда на два дня, не больше. Завтра утром
отправится в тот магазин, о котором рассказывал приятель, а еще через сутки
улетит домой с партией дубленок.

Денис отправился искать гостиницу подешевле. Вещей у него не было, только
легкая спортивная сумка. С ярко освещенных людных улиц он незаметно забрел в
какие-то темные глухие переулки. И тут на него налетели трое, повалили на
землю. Он стал сопротивляться. В кармане легкой джинсовой куртки лежал
бумажник, а там - тысяча долларов, загранпаспорт, обратный билет. Еще тысяча
лежала в сумке, в особом кармашке на "молнии".

Били Дениса долго и больно, ногами, все трое. В какой-то момент он
потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что лежит поперек кривой
темной улицы. Ни куртки с бумажником, ни сумки при нем, разумеется, не
оказалось.

У него хватило сил встать, добрести до более людного и светлого квартала.
Пока он шел, его несколько раз вырвало, голова страшно кружилась, ноги не
держали. Между тем настала ночь, народу было совсем мало. Он пытался
спросить по-английски, где полиция, но редкие прохожие шарахались от него в
ужасе.

Шатаясь, как тростинка на ветру, он вышел на проезжую часть, стал
голосовать, однако машины проносились мимо. Когда ему уже казалось, что
сейчас он умрет прямо здесь, в чужом турецком городе, возле него резко
затормозил старенький черный "Фольксваген".

- Вам нужна помощь, сэр? - спросили его на хорошем английском.

За рулем сидела девушка с длинными светлыми волосами. Она показалась
Дениске ангелом неземной красоты.

- Помогите мне, пожалуйста, - забормотал он окровавленным ртом, - меня
только что избили и ограбили, я русский, у меня нет ни денег, ни документов.

Мне надо в полицию.

- О'кей, - кивнула она, вышла из машины, помогла ему забраться на заднее
сиденье и повезла куда-то.

Он решил, что они едут в полицию, и опять вырубился.

Очнулся он в маленькой темной комнате на какой-то чужой широкой койке и
долго не мог понять, где находится: Потом стал смутно вспоминать, как его
тащили, укладывали в постель чьи-то сильные руки, как подносили к губам
стакан с водой. Он помнил только обрывки, детали и понять пока ничего не
мог.

Он попытался подняться с койки. Все тело ныло, как один сплошной синяк.
Голова была забинтована. Он огляделся. Ему показалось, что это номер в
дешевой гостинице. Облупленный комод, за пластиковой шторкой - стоячий душ и
унитаз. Над комодом висело большое зеркало, и он увидел свою разбитую
физиономию, забинтованную голову. Ко всему прочему, на нем не было ничего,
кроме каких-то цветастых плавок, явно чужих.

Сначала он подумал, что ему невероятно повезло: он жив. А ведь те трое
могли забить насмерть. Он не покалечен, ничего не переломано, пары зубов не
хватает, но, к счастью, коренных, а не передних. Однако через минуту он
спохватился: а что дальше? Он не знает, где находится, у него ни документов,
ни денег. Обратный билет на самолет пропал вместе с бумажником.

Денис отодвинул жалюзи и выглянул в маленькое окно. Комната находилась
невысоко, не выше третьего этажа. Внизу был глухой узкий двор-колодец,
окруженный серыми стенами домов с маленькими черными окошками, за которыми,
казалось, никто не живет. Впрочем, от одного окна к другому над двором
тянулась веревка. На веревке сушились простыни и детские ползунки.

Дверь открылась, и в комнату вошла высоченная коренастая блондинка в
джинсовых шортах и в майке без рукавов.

- Ты уже в порядке? - спросила она. - Есть хочешь?

Ее звали Каролина, она была из Швеции. Запивая холодную пиццу теплой
пепси-колой, Денис узнал, что целые сутки провалялся без сознания.

- Это не гостиница, а маленький частный пансион, - объясняла Каролина, -
я здесь снимаю комнату. Наверное, у тебя сотрясение мозга. Но ведь
медицинской страховки у тебя нет, поэтому врача я вызывать не стала. А в
местную полицию лучше не обращаться.

- Мне надо в российское консульство, - догадался Денис, - сначала надо
получить какой-то документ.

- И как ты собираешься добираться до Анкары? - хитро прищурилась шведка.
На какие деньги собираешься покупать билет на самолет? Ты, кстати, из какого
города в России?

Из трех вопросов он сумел ответить только на последний.

- Я из Москвы.

- О, это замечательно, - сказала Каролина, - совсем недавно я
познакомилась с одним сладким мальчиком из Москвы. Мы провели чудесную
неделю в Анталии, в бунгало на берегу. Он не говорил по-английски, но мы
отлично понимали друг друга. Море шумело у наших ног, это было так
романтично. Ты ревнуешь? Не стоит, малыш. - Она нежно погладила его по щеке.

- Нет, я не ревную, - вздохнул Денис. - Так как же мне добраться до
Анкары, до консульства?

- Уж если я подобрала тебя на улице и привезла к себе, то не выбрасывать
же тебя опять на улицу, в таком состоянии. Сначала тебе надо немного
окрепнуть, а уж потом мы что-нибудь придумаем. - Каролина улыбнулась. - Мы с
тобой - два европейца в этой дикой азиатской стране и должны помогать друг
другу.

Три дня они не вылезали из койки. Мускулистая шведка было неутомима и
изобретательна. В перерывах она меняла повязку у него на голове, смазывала
ссадины каким-то розовым гелем, убегала и возвращалась с гамбургерами или
пиццей на картонных тарелках.

Все это время они почти не разговаривали. Он рассказывал ей, что
занимается маленьким бизнесом и в Турцию приехал за дешевыми дубленками. Она
о себе сообщила некую смутную информацию, назвалась студенткой, но ничего
более конкретного о своей страстной подружке Денис узнать не сумел. Она даже
фамилии своей не назвала, и он тоже не стал представляться полностью. Зачем,
в самом деле, фамилии в такой неофициальной обстановке?

Иногда он проваливался в тяжелый, тревожный сон, просыпался среди ночи
весь в поту от слабости и думал о том, что, в общем, ему действительно
повезло. Он представлял, как будет рассказывать Антошке о своих турецких
приключениях. Конечно, он не был настолько наивен, чтобы предполагать, будто
мускулистая красавица приютила его только из сострадания к собрату-европейцу
и ради бурного, продолжительного секса.

Денис предполагал, что за гостеприимство придется расплачиваться не
только любовью. Каролина хоть и не обещала ничего конкретного, но заверила,
что на улицу не выбросит. Он был готов сделать все, о чем она его попросит.
Он был ей искренне благодарен и считал, что она спасла ему жизнь. Если бы не
она, Денис так и умер бы там, на грязной мостовой, его бы переехала машина,
и никто никогда не нашел бы его безымянной могилы. Прекрасная шведка спасла
его, она поможет добраться до Москвы. Но не худо бы все же узнать о ней
побольше...

В одном из ящиков комода он обнаружил альбом для фотографий с
трогательными голубками на обложке. Там было около двадцати полароидных
снимков. Шведская красотка щедро демонстрировала свои пышные прелести на
фоне морского пейзажа. На большинстве фотографий она была одна. Но в конце
альбома Денис увидел ее в обнимку с молодым человеком.

Парень в узких плавках был почти на голову ниже Каролины, отлично сложен.
Он глядел в объектив чуть исподлобья. Лицо его показалось Денису ничем не
примечательным и вполне приятным.

"Мой сладкий русский медведь", - было написано под снимком по-английски.

На двух последних снимках "сладкий медведь" был запечатлен в одиночестве
на фоне живописного заката. На одном он сидел в шезлонге и потягивал
апельсиновый сок через трубочку, на другом было крупно заснято лицо. И под
этим снимком надпись по-английски:

"Я знаю, мы увидимся вновь, мой маленький русский Иван".

Денис брезгливо чертыхнулся и убрал альбом на" зад, в ящик.

На четвертый день она принесла ему джинсы, майку и большую спортивную
сумку. Из его одежды остались только кроссовки. Каролина сказала, что все
остальное она выкинула.

- Твоя одежда была грязной. А стирать здесь негде.

Денис принял душ, нашел пачку одноразовых лезвий на полочке, побрился.
Ссадины на лице уже не выглядели так ужасно, повязку с головы можно было
снять.

Каролина критически оглядела его, достала из ящика комода маскирующий
карандаш, тональный крем и стала тщательно замазывать синяки и ссадины на
его лице.

- Зачем это? - спросил Денис, покорно подставляя свою физиономию.

Шведка только хихикнула в ответ. Закончив свою работу, она еще раз
критически оглядела его и, бросив короткое "Жди!", убежала куда-то, заперев
за собой дверь. Только сейчас он обратил внимание, что, уходя, она каждый
раз запирает его снаружи.

Вернулась она примерно через полчаса, причем не одна, а в сопровождении
двух молодых черноусых турок.

- Это Али, это Ахмед, - представила она гостей. Тот, который оказался
Ахмедом, Адтащил из сумки фотоаппарат "Кодак".

- Ты не могла бы мне объяснить, что происходит? - тихо спросил Денис.