ему тоже не больно-то хочется выглядеть деревенщиной, и стал держать себя
сдержаннее. Зато подмигнул смазливой пекарю, стоявшей перед своей лавкой.
Заметив неудовольствие на лице Анастасии, осведомился, не роняет ли и сей
поступок достоинство слуги странствующего рыцаря и самого рыцаря. Анастасия сухо
ответила: ничуть. Капитан принялся насвистывать с непроницаемым выражением лица.
Правда, оно у него заметно изменилось, когда Капитан узрел пять звезд, сиявших
над храмом Великого Бре,- он выразился кратко, неизвестными Анастасии словами.
Судя по тону, к украшению языка Древних они принадлежать никак не могли.
Остановились в "Голубом драконе", где каждый, понятно, получил комнату
соответственно своему сословию. Комнаты Ольги и Капитана были рядом, а лучшие
покои для рыцарей оказались в другом крыле, чему Анастасия не обрадовалась -
предпочла б иметь Капитана на глазах. То, что он будет на глазах у Ольги, ее не
вполне успокаивало и устраивало.
Что и как ему предстоит врать насчет своей службы, жительства и всего прочего,
они с Ольгой дотошно объяснили. Вопреки ожиданиям Анастасии, решившей, что он
засядет в комнате, он вел себя с военным нахрапом, совершенно по-свойски - сразу
после обустройства и завтрака преспокойно замешался в толпу незнатных
постояльцев, оруженосцев, конюших и ловчих, бивших баклуши во дворе, в ожидании
Приказов своих рыцарей. Там он, как легко было предположить, оказался
единственным мужчиной, но ничуть этим не смутился. Анастасия долго не усидела в
своей комнате и вскоре стояла на галерее, притворяясь, будто не обращает
никакого внимания на шумный двор. Она видела, как Капитан быстренько обыграл в
орлянку двух конюших, а выигрыш тут же употребил на пиво для всей честной
компании - к шумному восторгу болтавшихся во дворе. Притащили несколько
пенившихся кувшинов, появились глиняные кружки. Капитан устроился на низком
бочонке у распахнутых настежь ворот (Анастасия поджала губы, видя, что Ольга
уселась рядом), взял у кого-то гитару и затянул странную песенку:
Вдоль обрыва, по-над пропастью,
по самому по краю я коней своих нагайкою
стегаю-погоняю - что-то воздуху мне мало, ветер пью,
туман глотаю. Чую с гибельным восторгом - пропадаю!
Пропадаю!
Видно было, что играть и петь он умеет. Ольга завороженно слушала его, подперев
подбородок сжатыми кулаками, окружившие их притихли, а Капитан склонив голову
набок, с грустным и отрешенным видом перебирал струны:
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Не указчики вам кнут и плеть...
У Анастасии странно защипало в глазах, она ощутила непонятное стеснение в груди
и невольно шагнула было назад, в глубину галереи, но тут же придвинулась к
перилам, внимательно слушала. Отвлеклась на стук копыт.
По улице проезжала шагом блестящая кавалькада - яркие рубашки, синие с красным,
желтые с белым, зеленые, розовые. Анастасия фыркнула и поморщилась. Княжна Тюма
Ирина имела среди рыцарей самую скверную репутацию - к ней относились со смесью
насмешки и тихого презрения. Прежде всего, она была прямо-таки вызывающе
мужественна - хрупкая фигурка, руки не способны удержать даже шпагу, не говоря
уже о боевом мече. И потому она в жизни не помышляла о рыцарских шпорах, что
опять-таки вызывающе подчеркивала. И свиту подобрала себе под стать - вечно
окружена тоненькими красавицами из знатных семей, чьи пальчики прямо-таки
унизаны перстнями с огромными самоцветами; все увешаны золотыми цепочками,
браслетами, даже на головы присобачили (точнее не скажешь, презрительно подумала
Анастасия) золотые обручи. Зато слуги, доезжачие, ловчие - мужчины, как на
подбор, крепкие и сильные. Об этом странном княжеском дворе, где мужчины и
женщины противоестественно поменялись ролями, сплетничали столько, что пересуды
в конце концов наскучили и почти сошли на нет. (Одно время болтали даже, что
Ирина раздобыла где-то единственный уцелевший манускрипт с рисунками древних
платьев, велела их сшить и устраивает ночные оргии, где в этих платьях
щеголяет.) И это - пограничное княжество, рубеж и оплот, которому сам Великий
Бре велел вести жизнь еще более строгую и суровую, чем в серединных! Или это
какой-нибудь вредный ветер дует с закатной стороны, что означает: там, на
закате, все же... Тьфу, что за мысли!
Естественно, рыцарство в княжестве Тюм переживало упадок - чего иного ожидать
при такой княжне? Поговаривали, что и в императорском дворце положением дел в
Тюме весьма недовольны. Втихомолку ждали громов и молний, именного Постановления
- указа о немилости с большой императорской печатью. Счастье еще, что Серый
Кардинал Тюма была женщиной властной и энергичной. На ней, похоже, княжество и
держалось, ее стараниями карающий гром Постановления пока что не грянул.
Сейчас вся эта попирающая законы естества компания медленно приближалась к
распахнутым настежь тяжелым воротам "Голубого дракона". Ярко одетые, увешанные
драгоценностями женщины и мужчины под стать Капитану впрочем, эти тоже не
пренебрегали драгоценностями и пышными одеждами. Даже собаки у них были - не
крупные боевые псы, а поджарые изящные борзые в золотых ошейниках. "Скорее
всего, и насчет платьев не врут",- подумала Анастасия. Она, конечно, презирала
Ирину, но интересно все же- какие они, платья? Просто любопытно. В целях
познания. Женщин на улицах древних городов, которые показал
волшебник-ничтожество, она не успела рассмотреть толком, и их нарядов тоже.
Ирина остановила своего чалого напротив ворот. Собравшаяся вокруг Капитана
компания особой почтительности не проявила- поклонились небрежно, далеко не все.
Подлинного рыцаря это привело бы в справедливую ярость, и он не преминул бы
отходить их плеткой, но мыслимо ли ожидать такого от белокурой притчи во языцех?
Конечно же, Ирина Даже не почувствовала себя уязвленной. Сидела на коне,
поигрывала тройной цепочкой на груди и бесстыже пялилась Капитана, а тот,
сердито отметила Анастасия, разглядывал ее вполне благожелательно. Анастасия
невольно сжала рукоять меча. Впрочем, этой белобрысой кошке - и глаза-то
зеленые, кошачьи - хватило бы доброй оплеухи...
- Это новый менестрель? - промурлыкала Ирина.- Почему же я о нем не знаю?
Любезный, ты, скорее всего, не знал, что при нашем дворе умеют ценить подлинное
искусство?
Капитан прижал струны ладонью и учтиво поклонился:
- Простите невежду, ваше великолепие. Мы люди темные, право, не слыхали про ваши
вернисажи...
Будь на месте Ирины кто-то другой, столь наглый ответ, да еще сдобренный
непонятными словами, мог бы Капитану дорого стоить (Анастасия охнула про себя,
потом мысленно же хлопнула себя по лбу - знать бы заранее, что он умеет играть и
петь, менестрелем его и следовало объявить! Тогда любая промашка сойдет за
чудачество, у менестрелей вполне обычное и, в общем, прощавшееся). Правда,
рослый усач двинул было коня к Капитану, но Ирина воспрещающе подняла звенящую
браслетами, сверкающую самоцветами перстней руку.
- Назад! Милый мой, менестрели - народ не от мира сего, и относиться к ним
следует снисходительно.- Вновь обернулась к Капитану: - Ты как-то странно
изъясняешься, менестрель. Кто ты и откуда?
Капитан блеснул великолепными зубами:
- А и есть я, княгинюшка светлая, менестрель Майкл Джексон прозвищем, а и
бреду-то я из больших Дерунов, в волости Ганделоповой. Не доводилось бывать в
тех краях, милостивица?
- Эти местности мне неизвестны,- сказала Ирина.- Но они должны быть весьма
привлекательны, если рождают столь даровитых и красноречивых менестрелей. Хочешь
поступить ко мне на службу? Могу тебя заверить, меня не зря называют ценителем и
покровителем искусств...
- Обмозгуем, светлая княгинюшка,- поклонился Капитан.- В искусствах мы обучены.
Бывало, какой малый ребятенок у нас в деревне произрастет, из люльки едва
выскочит, сразу канючит - мамка, отдай искусствам обучаться...
Капитан был человек осторожный, и то, что он сейчас балагурил столь рискованно,
могло означать одно - он успел уже наслушаться от своей компании сплетен о
княжне Тюма. Не перегнул бы палку, встревожилась Анастасия. На счастье, Ирина,
похоже, куда-то спешила. Она благосклонно улыбнулась Капитану:
- Когда надумаешь, приходи в мой горком. Башни его видны отовсюду, дорогу всякий
покажет.
И тронула коня. Кавалькада потянулась мимо ворот- девушки по примеру хозяйки
одаривали Капитана ослепительными улыбками, мужчины поглядывали дружелюбно, как
на своего. Только усач нахохлился. Проводив их взглядом, Капитан ударил по
струнам:
За окошком свету мало,
белый снег кругом валит,
а мне мама, а мне мама целоваться не велит...
- Ольга!-крикнула Анастасия, перегнувшись через перила. - А ну-ка быстренько
сюда, оба! Капитан с Ольгой неохотно поплелись к крыльцу. Толпа проводила их
разочарованньм гулом и сгрудилась вокруг кувшинов с пивом.
Анастасия молча прошла впереди них в свою комнату, обернулась резко:
- Дорогие мои, вы не забыли, что нам здесь засиживаться не след? Капитан, не ты
ли жаждал побыстрее отсюда убраться? А вы оба будто нарочно внимание
привлекаете...
Они посерьезнели.
- Знаешь, развеяться захотелось,- сказал Капитан.- Дорожка, что б ей... А в
горкоме я ни разу под гитару не пел, жутко интересно было бы попробовать...
- Я понимаю, - сказала Анастасия.- Самой развеяться хочется. Но... Серый
Кардинал здесь, между прочим, та еще баба. И хозяйка в княжестве, строго говоря,
она, а не эта кошка белобрысая. А парочка соглядатаев на любом постоялом дворе
всегда болтается. Пока что за нас еще не брались, однако -- как знать? Не стоит
рисковать. Поэтому, Олька, отправляйтесь-ка вы на базар, и немедленно. Что
покупать, сама знаешь.
Когда за ними захлопнулась дверь, Анастасия присела у стола и показала язык
своему отражению в зеркале. Она ничуть не кривила душой, говоря о возможных
неприятностях. Тюм в самом деле следовало покинуть как можно быстрее, и все же,
положа руку на сердце... Кошка белобрысая, пялится, как на купленное!
Точить меч Анастасии входило в обязанности Ольги, но Анастасия тем не менее сама
спустилась в оружейную (имевшуюся при каждом постоялом дворе) и принялась за
дело сама - чтобы занять чем-то руки, не сидеть наедине с мыслями. Возившиеся с
оружием и доспехами своих хозяев оруженосцы косились на нее удивленно, но
спрашивать, почему она сама точит меч, понятно, не посмели - этикет не
позволяет. Мало ли какие обеты налагают на себя рыцари...
Ольга и Капитан вернулись, нагруженные всем необходимым, принялись увязывать
Каргалов Вадим
Березин Федор
Андреев Николай
Белогорский Евгений
Распопов Дмитрий
Апраксина Татьяна