Чтение 19–й страницы книги ~Бешенная~

Она подняла голову. Француз выжидательно молчал, смекая, что произошло нечто сложное.

- Это называется - рабочие будни, - сказала она с вымученной улыбкой, - Дела...

- Я вам мешать?

- Ну что вы, - отмахнулась Даша. - Нисколько, честное слово. Каждый день головоломки подсовывают, работа такая...

- Имею честь вам презентовать... Простите, больше у меня нет, для ваших подчиненных не хватить...

- Ничего, они все равно по-французски не читают, - сказала Даша. - Я, правда, тоже, но все равно польщена подарком...

На обложках красовался полный набор - грудастые красотки, сверкающие автомобили, мрачные гангстеры и отутюженные ажаны. Обе с портретами мсье Флиссака - одно и то же фото, писатель при галстуке, с прямой трубкой а-ля Мегрэ, вид у него крайне интеллектуальный и загадочный, задумчивый взгляд устремлен куда-то сквозь зрителя. Что ж, дареному коню в зубы не смотрят, Даше еще ни разу писатели не дарили книги с автографами, а для Глеба пригодится, непременно обрадуется...

- Когда я приходить и стоял возле дежурный, ваши люди с автоматами кого-то привезти в наручниках и говорили про атомная бомба. Это есть террорист? Они отчего-то смеяться...

- Это есть хохма, - сказала Даша. - Как бы вам... комический случай. Значит, поймали юмориста? Потом я вам расскажу, вам, как французу, это будет интересно...

Значит, задержали. Терроризмом там, в самом деле, не пахло, равно как и рэкетом с применением взрывчатых веществ. Просто-напросто кандидату исторических наук Фухсену, лидеру областного общества сибирских немцев "Феникс", трижды в ночное время подкладывали под дверь весьма объемистые коробки, спутанные паутиной разноцветных проводов и украшенные трехлепестковым значком радиоактивности (в последний раз адская машина даже тикала и была снабжена огромной надписью АТОМНАЯ БОМБА). И всякий раз оказывалось, что это - грозно выглядевшие пустышки, заряженные кирпичами и макулатурой. Поначалу кандидат Фухсен обивал пороги милиции и ФСБ, уверяя, что стал жертвой психологического прессинга красно-коричневых. Однако после второго случая подоспели кое-какие оперативные данные, и выяснилось, что с кандидатом, вероятнее всего, балует кто-то из сокомпанейцев по "Фениксу". В немецком обществе неделю назад произошел грандиозный внутренний скандальчик

- один дотошный старикан с истинно германской педантичностью заинтересовался биографией самого горластого немца Шантарска, демократа горбачевского призыва и ярого борца за очищение страны от последствий сталинского тоталитаризма (то бишь за восстановление республики немцев Поволжья, основанной верными ленинцами и закрытой на переучет Сталиным).

Одно время Фухсен носился с идеей основать новую немецкую республику в южных районах Шантарской губернии, в благодатных местах, прозванных Сибирской Швейцарией - однако эти прожекты встретили в штыки обитавшие в тех местах лет триста хакасы и казаки. Да и сами немцы (пребывавшие, честно говоря, в довольно мизерном количестве) в расцвете вгорой Швейцарии как-то сомневались, как ни уверял Фухсен, что Запад поможет моментально возвести там небоскребы и набить их лучшей электроникой. Столкнувшись с полным провалом столь заманчивой идеи, Фухсен, обвинив в противодействии своим наполеоновским планам засевших партократов, стал готовить документы на выезд в пределы исторической родины. От фатерланда его отделяла лишь парочка третьестепенных справок, когда грянул гром. Въедливый пенсионер Гонзиц докопался в одночасье, что Фухсен - вовсе не немец и даже не немецкий евреи, мало тою, никакой не Фухсен. В девичестве лидер "Феникса" звался Микола Левкович Коцубейко, а нынешнюю фамилию принял семнадцать лет назад после брака с чистокровнейшей эстонкой Мирдзой Фухсен - как предполагал Гонзиц, с целью укрыться от алиментов первой супруге. Попутно настырный пенсионер выяснил, что кандидатская диссертация записного антикоммуниста носила довольно похабное по нынешним меркам название: "Роль районных компотов КПСС в укреплении дружбы народов (на материалах Майского и Горячегорского районов Шаитарской области)".

Получился скандал и раскол. Фухсен привычно объявил пенсионера Гонзица былым осведомителем КГБ и агентом местных черносотенцев, попутно объявив, что диссертация была написан кем-то другим, а его, Фухсена, подпись партократы вырвали психологическим террором. Оскорбленный Гонзиц, всю жизнь проработавший комбайнером, руку имел тяжелую и с ходу заехал обидчику-самозванцу в ухо. Часть "фениксовцев" приняла его сторону, часть осталась преданной Фухсену, принимая на веру все его объяснения. После той потасовки "адские машины" и стали с завидной регулярностью возникать у фухсеновской двери.

- Террорист старый или молодой? - спросила Даша:

- О, лет как это... лет тридцать.

Ну понятно, не сам же старый комбайнер, мужик серьезный, закладывал мины. Молодежь поразвлеклась. Вот только, если у Фухсена не хватит совести покончить дело миром, виновнику грозит срок за хулиганство... Условный, скорее всего, но все равно неприятно.

Вернулись гонцы - с сувенирными пряниками шантарского производства и коробкой конфет "Воевода". Все дружно уселись пить кофе, а минут через двадцать в дверь просунулась несколько печальная физиономия Воловикова. Узрев инородное тело, да еще столь диковинное, шеф молча мотнул головой. Даша с превеликой охотой покинула застолье и вылетела в коридор.

- Это что, за фазан?

Она кратенько объяснила, прямо-таки притопывая от нетерпения - под мышкой у шефа пребывала знакомая коричневая папка, определенно набитая чем-то еще, помимо бумаг.

- А, ладно, - сказал Воловиков с отсутствующим видом - Все равно вам сегодня делать нечего, бумаги оформлять завтра начнете. Дальше пусть занимаются, кому следует, вы свое отпахали. Отвезите его, что ли, в "Шангарск", там сейчас хорошая охрана, да посоветуйте одеться попроще, привлекает внимание, как пачка баксов на тротуаре...

- Что там? - жадно спросила Даша.

Шеф помолчал, пошевелил усами, со вздохом расстегнул потолстевшую папку и вытянул целлофановый пакет с тремя парами часов. "Ориент", "Ситизен", еще какие-то...

- Они?

- Они, - сказал Воловиков. - Шохинские, артемьевские, те, что пропали у Ольминской... эксперт пока что не берется ничего утверждать На сто процентов, но говорит, что отпечатки на каждых ходунцах двух видов - напоминающие пальчики хозяйки и пальчики Василькова... Сейчас поработает и выдаст точный диагноз.

- А что еще?

- Да ничего почти. Груда сатанистской макулатуры, картинка с клеймом "В-666", журнальчики педерастические... - Он вздохнул. - А слухи уже по городу рванули: кто-то из выпущенных помалкивал в тряпочку, а кто-то понес нас по кочкам. Налетела-де злобная ментовня на резиденцию мирного общественного объединения, безобидного клуба по интересам...

- Ну, ничего себе, - сказала Даша. - А меня они в шутку голой по земле валяли и ножичком сверкали? Немец, поди, орет?

- Немец-то как раз помалкивает, а вот Катька твоя изощряется. У нас куча свидетельских показаний и рапортов, но поди объясни всем и каждому, если нынче свобода слова, и можно орать любую чушь, не опасаясь получить по ушам...

...Она проснулась от острого ощущения опасности, пронзившего, как удар током. Несколько секунд балансировала на зыбкой грани меж сном и явью, широко раскрытыми глазами всматриваясь в темноту, пошевелилась, чтобы ощутить тело, движение мышц, понять, наконец, продолжается кошмар, или вокруг - доподлинная реальность.

В комнате стояла темнота, с улицы не доносилось ни звука - значит, до утра еще далеко. Никакой это не сон, все взаправду. Она проснулась, и не просто так, не от привидевшегося в кошмаре - что-то ее разбудило. Нечто, пришедшее извне и точно так же, как Даша сейчас, принадлежавшее реальности.

Кроме нее, в квартире кто-то был. И уж никак не майор - он, конечно, возвратясь среди ночи, крался на цыпочках, но все равно зажигал свет в прихожей или в кухне, заходил в туалет, иногда лазил в холодильник что-нибудь перехватить всухомятку, ставил чаи. Даша к этому привыкла за многие годы и никогда не просыпалась, разве что порой отмечала в полусне: "Явился, гулена", н вновь накрепко засыпала.

Сейчас все было иначе. Ни малейшего шума, света нигде нет - но Даша пронзительно ощущала чужое присутствие и таившуюся за этим угрозу. Глаза понемногу привыкли к темноте, и все равно они у нее не кошачьи, так что предметы выделялись лишь темными контурами на фоне еще более густого мрака. Что это - шорох на пределе восприятия? Тяжелое дыхание поблизости?

Внезапно обрушился, нахлынул совершенно детский. панический страх. Почему-то казалось, что страшное таится под диваном. Едва справившись с этим непонятным приступом - она и в раннем детстве не боялась никаких "волков под кроваткой" - Даша стала лихорадочно вспоминать, куда вчера положила кобуру с пистолетом. Черт, ведь придется еще отстегнуть ремешок, выхватить, отвести затвор, снять с предохранителя... На стуле под свитером, конечно! Странно, откуда такая паника? Никто из тех, что грозили ей прежде, даже и не пытались выведать адрес, не говоря уж...

Но тревога не проходила. Она моментально прорепетировала в уме, не шевелясь, взглядом фиксируя очертания стула - отбросить одеяло одним рывком, прыгнуть, не уронить кобуру на пол, схватить ее с первой попытки...

Метнулась. И не успела.

Удар в горло швырнул ее назад, на диван. Даша ослепла, задохнулась и на несколько бесконечных мгновений выпала из реальности, скованная оглушающей болью во всем теле. Словно в кошмаре, чувствовала, как ей выворачивают руки и грубо швыряют, как мешок, но поделать ничего не могла, слушала резкое металлическое щелканье, азартные хриплые выдохи. Их было несколько, нападавших, они, похоже, мешали друг другу в темноте, навалившись все разом, но все же справились быстро и ловко. Придя в себя и заглотнув немного воздуха, а там и раздышавшись нормально, Даша трепыхнулась, ощущая на запястьях и лодыжках хватку холодного железа, - и сообразила, что двумя парами наручников ей примкнули руки к узкому поручню старомодного дивана, а третьи браслетки сковали ноги.

Три темных фигуры возвышались над диваном, они не шевелились и молчали, что, скорее всего, было неспроста - хотели помучить немым промедлением. Даша всерьез прикинула - не заорать ли что было мочи? Шанс хлипкий, но. все же наличествует в куцем списке ее нынешних возможностей - такие гости боятся шума...

Нет. Исчезнувшая из-под головы подушка пребывала сейчас совсем рядом с Дашиным лицом, квадратным силуэтом виднеясь в руке одного из нападавших. Рот зажмут мгновенно. Да и вообще, кто сейчас поднимает панику посреди ночи из-за короткого вопля в соседней квартире? Или не услышат, или перевернутся на другой бок и заснут, не желая встревать в чужие неизвестные сложности. Надежда лишь на чудо, то бишь на неурочное возвращение майора - значит, надо, как и полагается толковому заложнику, тянуть время, завязать беседу. Не похоже что-то на случайных грабителей...

- Ну, и что все это означает? - спросила она в темноту, четко осознавая, какой хриплый и севший у нее сейчас голос.

Раздался спокойный, уверенный, вроде бы незнакомый мужской голос;

- По-моему, ты плохо представляла, рыжая стерва. когда бралась за это дело, что такое - бороться с Сатаной.

Смешно, но в первый момент она не почувствовала ничего, кроме томительной досады. Казалось, все кончено с этой чернокнижной галиматьей...

- Что молчишь?

- Отдыхаю, - огрызнулась Даша, подвигавшись и убедившись, что засела .прочно, как леденец на палочке. - Интересно, а вы-то хоть примерно соображаете, сколько дают за такие фокусы?

- Подумай лучше о себе. Тебя решено покарать, как виновницу смерти братьев...

- Ну не идиоты же вы, в самом-то деле, - сказала Даша как могла беззаботнее. - Ведь обязательно найдут, в двадцать четыре часа, вы все уже под колпаком, и вычислить проще простого...

- А если для тебя это ничего не изменит к лучшему... Спиртным в комнате определенно не пахло, но бодрости духа это ничуть не прибавляло, наоборот. Ровный, уверенный голос не походил на плывущий, аффектированный монолог наркомана, но и это не утешение - - если отбросить алкоголь и наркотики, остается паранойя...

- Что вам нужно?

- Покарать тебя.

- Ну, а меня-то за что? - спросила Даша. - Если глянуть глобально, у меня работа такая.

- И ты считаешь, что твоя работа дает тебе право оскорблять Сатану, шпионить за его верными служителями. вторгаться в места, где поклоняются Великому Злу?

- Знаете, вот если бы ко мне пришел хотя бы самый завалященький черт, я бы больше верила и серьезнее воспринимала. Вы бы предъявили доказательства, что ли?

- Ты недостойна визита духовных сущностей. Обойдешься и служителями, принадлежащими этому миру.

- А что для вас важнее - покарать меня или убедить в существовании Сатаны? - и подумала: "Неплохо, Дашка, глядишь, и удастся затянуть в долгий базар..."

Один так и торчал рядом с диваном, нацелясь подушкой. Второй - но не тот, что с ней сейчас говорил - чуть приблизился к дивану, его голос звучал насмешливо и презрительно:

- Интересно, чего ты добиваешься, когда стараешься тянуть время?

- А мало ли, - сказала Даша. - Любовник обещал зайти, отец может вернуться, сигнализация сработала, теперь вес зависит от того, как быстро приедут...

- Какая сигнализация?

- Вы никогда не слышали про меры предосторожности, которые принимают сыскари моего полета? Вам только казалось, обормоты, что вы ухитрились войти, не нашумев, а на самом деле у входа протянулся такой невидимый лучик, и сейчас кое-где уже лампочка вовсю мигает, звонок трещит... Доводилось слышать про инфракрасные детекторы?

- Не ври.

- Да господи, - Даша попыталась пожать плечами, но в этой позиции не смогла. - Оставайтесь, ребятки, возьмите стульчики и поболтаем. Только потом не нойте, что я вас не предупреждала. Когда ворвутся...

Тот, что начал разговор первым, приблизил голову ко второму, они пошептались, и второй отправился в прихожую. Видно было, как там принялся неспешно ползать по стенам луч сильного фонарика.

Второй вернулся. Тихий шепоток - и луч фонаря ударил Даше в лицо. Она зажмурилась, и тут же получила звонкую пощечину. Зло прошипела сквозь зубы:

- Мудаки поганые...

Еще одна оплеуха. Кажется, разбили губу - во рту появился солоноватый привкус крови.

- Ты и правда считаешь, что похожа на Жанну д'Арк? - насмешливо поинтересовался второй. - И в голову не приходит, что влипла? Мы же с тобой можем сделать все, что в голову взбредет... А фантазия у нас богатая. И времени предостаточно. Любовник твой Дрыхнет. Папенька где-то блудодействует. И нет никаких инфракрасных лучиков.

- Нет, ну дайте, я ее разложу, - впервые разинул рот третий, с подушкой.

- Даже браслетки снимать не придется - лучше будет чувствовать...

- А десять лет строгого не хочешь? - поинтересовалась Даша.

- Это еще бабушка надвое сказала. Зато весь Шантарск будет знать, что Рыжую наконец-то оттянули во все дырки...

- Это подразумевает две аксиомы, - сказала Даша. - Первая: вы меня-таки собираетесь оставить в живых, чтобы терзалась, зная о пересудах. Вторая: если будет широко известно, что меня оттрахали, то параллельно рано или поздно всплывет, кто этим хвастался. И тут уж, когда я тебя найду, без уголовного кодекса обойдусь, буду отстригать по кусочку садовыми ножницами... Что, с логикой у меня все в порядке, не правда ли?

Кажется, первый толкнул в бок третьего. Во всяком случае, тот примолк. "Нет уж, ни единого поцелуйчика без борьбы, - подумала Даша. - Полезет насиловать,, козел, - врезать скованными ногами и орать благим матом, тут не до престижа..."

- С логикой обстоит просто прекрасно, - согласился второй. - Но значительно хуже, мне кажется, обстоит со здравым смыслом и инстинктом самосохранения.

- Все равно ведь грозите покарать, - бросила Даща.

- Что ж, возможно, мы несколько поторопились, и у вас сложилось превратное впечатление о цели и характере нашего визита... - сказал второй, присаживаясь на краешек дивана. Теперь Даша рассмотрела, что на головах у всех - капюшоны. - Не скрою, все обуреваемы сильным желанием чувствительно покарать вас, но вы еще можете выйти из этой печальной ситуации без всякою урона... не правда ли, брат Уриил?

- Ей следует понести кару, - сухо ответил первый, он же - брат Уриил. - Ее вина неизгладима.

- Но существуют все же коллизии, брат Уриил, когда соображения выгоды и дипломатии должны брать верх над жаждой мести...

- Хорошо. Если она согласится.

- Она согласится, - мягко сказал второй, которого Даша про себя окрестила Краснобаем. - Она поймет всю безвыходность своего положения и обязательно согласится, верно, Дашенька?

- Сифилисная коза тебе Дашенька, - сказала Даша. Это была чуточку рискованная попытка проверить, как он реагирует на оскорбления, вообще, испытать крепость нервов.

Казалось, он нисколечко не был задет. Сказал с мягким упреком:

- Право же, не стоит вам держаться столь вульгарно...

- О, извините, что я нынче без смокинга... - сказала Даша светски.

- Извиняю. Наш друг вас не сильно ударил? Может быть, вам нужен носовой платок?

- Обойдусь, - сказала Даша, облизнув разбитую губу.

- В сущности, нас интересует одно. Личность того предателя, что выдал подлинное имя Мастера.

- А зачем? - спросила Даша с искренним удивлением. - Все равно ваш Мастер сейчас пишет отчет хозяину...

- То есть как это - зачем? Человек нарушил строжайшую клятву, прекрасно зная, какая участь его ждет в этом случае... Это вы считаете, будто разгромили нас. Мы придерживаемся другого мнения. Нас нельзя уничтожить столь просто и легко, мы древнее вашего Христа, древнее человечества... Ваши глупцы-проповедники исказили и урезали мудрые фразы. На самом деле основополагающая истина звучит так: "Земля была безлюдна и пуста, и дух зла носился над водами..." Мы живы. И мы продолжаем свое служение. На этом пути всех предателей ждет кара. Отношение к ним стократ хуже, чем к врагам вроде вас... Кто выдал Мастера?

- Кто выдал Мастера? - как эхо повторил брат Уриил.

- Не знаю, - сказала Даша. - Я не всех допрашивала. И без меня хватало следователей.

- Вы знаете, - сказал Краснобай убежденно. - Вы не можете не знать. Расскажите, и мы уйдем. В противном случае... У нас масса времени. Мы сможем вдумчиво, неспешно вас исследовать и определить, чего вы боитесь больше всего - пыток, изнасилования, изрезанного бритвой личика... Рано или поздно все равно расскажете, но к тому времени произойдет непоправимое... Что вам в этом подонке? Стоит ли из-за него подвергать себя таким... невзгодам?

- Я тебя, сука, пополам порву, - пообещал третий. - А потом хлопну из твоей же пушки...

Даша прекрасно знала о затасканном приеме "плохого-злого" следователя, сама его применяла не единожды - но впервые оказалась объектом разработки.

- Кто выдал Мастера?

- Не знаю.

Холодное лезвие прижалось к ее щеке:

- А если подумать?

- Не знаю, - сквозь зубы выговорила Даша.

- Вы меня решительно удручаете, - сказал Краснобай. - Друг мой, вы и в самом деле можете, хм, произвести с ней определенные действия, не снимая наручников с ног?

- Да запросто, чуток постараться - и зайдет поршень. Придушить подушкой - сама ножки раздвинет.

- Мне бы не хотелось вам ассистировать...

- Сам справлюсь.

- Ну как, Дашенька? Будете говорить, или в самом деле хотите стать объектом всевозможных изысков?

Даша ответила ему кратко и совершенно непечатно. Напрягла мускулы ног, готовясь драться, насколько удастся. Подушка нависала над её лицом.

Там, где стоял брат Уриил, вдруг послышался тонкий электронный писк. Сатанист торопливо вышел в прихожую, оттуда послышалось его бормотанье - говорил что-то в портативную рацию. Вскоре же вернувшись, коротко, зло хохотнул:

- Тебе везет, стерва. Тебе невероятно везет. Пожалуй, недаром у тебя рыжие волосы, кто-то храпит от серьезных неприятностей. Но мы еще встретимся, клянусь...

- Брат Уриил' - гоном обиженного ребенка взвыл третий, уже положивший было лапу Дате на плечо. - Вы что, уходить собрались? Давайте, я ей быстренько.,.

- Ворон каркает, - сказал брат Урнил веско и загадочно.

Как ни удивительно, эта бессмысленная для Даши фразочка моментально уняла орангутанга, даже лапу убрал. Проворчал только:

- Что, так испугом и отделается?

- Испугом... и клеймом, - сказал брат Уриил. - Ну-ка, взяли!

Прежде чем Даша успела заорать, на нее набросились все трос. В рот заткнули угол подушки, на ноги кто-то навалился всей тяжестью, другой накрепко стиснул мертвой хваткой локти. Затрещала ночнушка. Даша тем не менее пыталась хоть как-то дергаться. Не получалось, очень уж надежно прихватили.

Тот, что держал за локти, прижимая грудью подушку, жарко прошептал ей на ухо голосом Краснобая:

- В следующий раз клеймо будет гораздо серьезнее и продержится не в пример дольше...

Живот обожгла горячая боль, Как Даша ни извивалась, ничему помешать не могла. Лезвие вновь коснулось кожи, жгуче прошлось поперек. Подушку отбросили в сторону, на лицо упала тряпка, смоченная чем-то пахучим, и Даша, все еще пытаясь вырваться, потеряла сознание.

Глава девятнадцатая. Шутки черта общеизвестны?

- Больно? - спросил Воловиков. Даша отмахнулась:

- Да царапина, - и грустно ухмыльнулась: - Вот и я сподобилась перевернутого крестика... Ничего, живу.

Отхлебнула крепкого чайку. В голове еще шумело, было муторно и слегка поташнивало. Врач сказал - траванули эфиром, но дозу, к счастью для Даши отмерили божескую, и она очнулась около семи утра, в обрывках ночнушки, с гудящей головой, уже без наручников и с подсохшей кровью, подтекшей на бок и на простыни. Если не считать пореза, ни женская честь, ни тело урона не понесли - губа. правда, оказалась разбита и теперь запухла. Шатаясь и борясь с желанием блеванугь прямо на пол, добралась до телефона и вызвала кого следует, попутно убедившись, что пушку не уволокли. Группа примчалась через четверть часа, а вскоре объявился и озабоченный шеф. Майор Шевчук, сытым котом заявившийся к родимым пенатам, обнаружил дома классическую, несуетливую возню экспертов и тут же подвергся впервые в жизни нехитрой процедуре снятия отпечатков пальцев.

Сейчас он сидел здесь же, на кухне, в уголке, с видом озабоченным и пристыженным. В который раз поинтересовался:

- Дашеюка, как ты?

- Как штык, - не выдержав в конце концов, огрызнулась она. - Не остался бы с бесом под ребром, я бы дверь обязательно на цепочку заложила...

- Вообще-то, ребята серьезные, могли такое предусмотреть и прихватить инструмент для цепочки... - примирительно сказал Воловиков.

- Ну вот, пошла пресловутая мужская солидарность, - проворчала Даша.

На душе у нес было не так уж и паршиво - просто вдруг подвернулась прекрасная возможность безнаказанно и вдосыт побрюзжать в присутствии шефа. Грех таким случаем не воспользоваться.

Толя налил себе чаю, уставился на Дашу сочувственно, да что там - жалеючи. Повернувшись к шефу спиной, Даша показала верному адъютанту язык, осторожно потрогала живот под свитером, почти не болело.

Вошел сумрачный эксперт в штатском, подал подполковнику листок бумаги. Тот столь же сумрачно пробежал взглядом, кивнул:

- Можете ехать, - и многозначительно уставился на майора, слегка пожав плечами.

Майор понятливо кивнул и на цыпочках улетучился из кухни, избегая встречаться взглядом с Дашей.

- Вот такие пироги, - сказал Воловиков, тщательно закрыв кухонную дверь.

- Отпечатки повсюду только твои и отцовы.

- И на диване нет?

- Нету, То ли они были в перчатках...

- Да нет, один хватал меня за плечо, я бы перчатку почувствовала. Рука у него была голая. Что же, приснились они мне? И крест на пузе я сама себе нацарапали?

- Ну, ну, не кипятись, - сказал Воловиков. - Никто и не говорит, что привиделось. Замок отпирали отмычкой - хоть и не примитивной железкой, но все равно не родной, и микроследы остались. И на диванном поручне свежие царапинки от наручников.

- Так что же, они в темноте ухитрились с идеальной точностью все отпечатки стереть?

- Почему в темноте? Когда ты вырубилась, могли включить свет и преспокойно пройтись тряпкой по всем местам, где касались. Могли и диван вместе с тобой на улицу вынести, у них было часа три... Даша, я к тебе приставлю ребят, но с цепочкой на дверь и в самом деле надо что-то решать. Договорись с батей, и замок быстренько смени. Я поговорю с Михалычем, у него где-то завалялся финский.. . У тебя соображения по этому визиту есть?

- Сатанист, Краснобай и Орангутанг, - сказала Даша. - Так их для удобства можно зашифровать. Краснобай сатанизма не касался ни единым словечком, и вычурная манера разговора у него, мне кажется, не наигранная, бывают любители этак кудряво выражаться, сейчас все книг про аристократов начитались. Как обладательница женского нюха могу сказать, что пахли они нормально - опрятные, следящие за собой мужики, ни перекисшего пота, ни перегара. Орангутанг, тем не менее, - типичная горилла, охранник из низкосортных. И никто из них мне не показался шизанутым - я, конечно, не специалист, но сатанистов за эти дни насмотрелась... Эти не заговаривались, на словоблудие не ловились и в теоретические споры не втягивались, хоть я и пыталась завлечь. Партии свои разыгрывали уверенно и четко.

- Партии?

- Ага, - сказала Даша. - Сыгранная была троечка, и роли заранее расписаны. Теоретик-сатанист, напарник с манерами аристократа и хамло-пехотинец.

- Я тебя правильно понял? Полагаешь, спектакль?

- Полагаю, - сказала Дата. - Вариантов у нас два. Первый: разгромленные остатки шизанутых "чертовых кукол" заявились вычислить предателя и заодно помучить немножко меня. Второй; кто-то несколько примитивно и крайне навязчиво пытался меня убедить, что следствие движется в единственно верном исправлении, и Мастер - это покойный Житенев, никакой ошибки. Но эта дурная оперетка попахивает перебором. Концы не вяжутся, и узелок соскальзывает...

- Основания?

- По-моему, сатанистов мы изучили неплохо и вытащили за ушко на солнышко почти всех, - сказала Даша. - В подавляющем своем большинстве это интеллигентская шушера, спецподготовки не проходившая и не наученная столь бесшумно и дерзко проникать в квартиры- А этот ночной налет работали неслабые профессионалы. По крайней мере один из них умеет бесшумно и квалифицированно вскрывать замки, и все трое перемещаются, как призраки. Я не говорю, что это какие-то бывшие спецназовцы - просто люди ловкие, тренированные, хладнокровные. И в сатанизме совершенно случайные гости.

- Откуда такая уверенность?

- То ли они слабо подкованы, то ли меня держали за дурочку, - усмехнулась Даша. - "Брат Уриил"...

- Ну и что?

- У меня там стоит Библейская энциклопедия, майор как-то купил... Уриил - это ангел, посланец божий. А среди демонов есть Урпэль... Сомнительно, чтобы. настоящий сатанист не разбирался в таких тонкостях. Поскольку так уж выпало счастье, что я совмещаю в одном лице потерпевшую и опера, уверенности в том, что это был спектакль, у меня хоть отбавляй. Не бравады, подчеркиваю,

- уверенности. Успела все обдумать и прокачать. И совершенно не представляю, что могло их вдруг спугнуть. В "сигнализацию" они не поверили ни капельки, ни машины за окном, ни шагов я не слышала. Такие нахальные и хваткие ребятишки - и внезапно испугались собственной тени. Ворон у них каркнул, изволите видеть... А стоит только предположить, что это был откровенный спектакль, имевший целью мне внушить, что Мастер мертв - все идеально подгоняется...

- Может, и девочек резал не Паленый?