оказывается, мое наслаждение -- в понюшке наркоты и в беззащитности
скорченной женщины. Да ведь... С этой дорожки, разок на нее попав, уже не
сворачивают...
беспомощная... И понял: на коленях ее молить готов. Не знаю о чем. Пусть не
о прощении, такое простить невозможно, но хотя бы о том, чтобы поверила: это
не я ее терзал, а наркотик во мне.
здешнее подземное поголовье, чтобы в одиночку и безнаказанно пользоваться
телом вдруг обретенной мечты, до слезного моления о прощении и шансе все
искупить, -- я и провел часа четыре. В долгом поту и ознобе, в долгом
отчаянном бешенстве. И уже не понимал: где тут я сам, где остатки наркотика
в крови или в душе, где что. И как похмелье мучила жажда -- убить-растерзать
хоть кого-нибудь. Пытался успокоиться, уговорить себя, убедить в том, что с
первого раза не втягиваются.
моей реплики, чтобы поговорить. Однако на сей раз не было у меня на него
сил. Возможно, как вполне вероятному свидетелю моего срама, ему и жить-то
осталось в пределах целесообразности. А беседовать с тем, кого приговорил,
противно, как с трупом. Но я шел по коридорчикам и лестнице сосредоточенно,
освежая в памяти свои вчерашние замеры и предвкушая встречу с жирным
хозяйчиком подземелья.
репродуктор, от которого телефонный провод уходил куда-то в глубь казематов.
Водку я пить не стал, поозирался, отыскивая телекамеру. Обнаружил аж две --
всю комнату они простреливали. На сей раз меня тут, похоже, всерьез
опасались. Значит, знал, сволочь, чем потчевал.
Полянкина. -- Слышно меня?
не было.
подонок. -- Я ж и не скрываю: да, хотел тебя приобщить. Да, мне нужно было
тебя привязать к себе. Да, снималось все, что ты вытворял. Дело есть дело,
да? Не мог же я тебя отпустить просто так. И это не самый, согласись, тяжкий
случай... Другие бы тебя кровью замазали. А я в душегубство тебя не
втягивал. Заставил тебя прыть проявить? Заставил, да. Но ты-то сам
развлекался? Еще как развлекался. И нечего на меня злобиться, усек -- нет?
Нам еще вместе дело с твоим чемоданом, вернее, с его содержимым
расхлебывать.
собрать все силы. Собрать всю выдержку и хитрость, которые во мне имелись,
чтобы если не исправить -- такое не исправишь, -- так хотя бы выпутаться.
Полянкин, похоже, уверен, что сделал достаточно, чтобы меня уговорить.
Значит, нужно очень правдоподобно уговориться. Значит, нужно постоянно
напоминать себе: я сам виноват. Не он. Я -- сам.
-- Сам ко мне пришел, сам просил помочь. Вот я тебе и помогаю. Не кровью --
кайфом своим платишь. Или ты думал -- бесплатно будет, без гарантий? Чего
молчишь? Ты прикинь: если просто запись с твоими фокусами показать, то
ничего тебе, кроме славы, не будет. Секс-гигант ты наш. А вот если ты
залупаться начнешь, да если где-нибудь трупешник Принцессы -- ну той бабы --
с твоим ножичком в горле отыщут, вот тогда -- да, тогда тебе пожизненное
гарантировано. Не доводи до крайности, возьми себя в руки. К тому ж для чего
эта запись? Чтобы ты знал: как только хоть словечко лишнее про меня
сболтнешь, меня подставишь -- тут же и сам залетишь по полной программе. Мы
теперь в одной лодке, парнишка!.. Ну, коль хочется, подуйся, подуйся... Не
век же тебе чистенькой девочкой ходить. Не кривись. У каждого из нас есть
такое, чего вспоминать не хочется, понял -- нет? Или, наоборот, хочется и
вспомнить, и повторить. Но чтобы без свидетелей... А?.. Захочешь --
обеспечим. Вопросы есть?
предвкушая, как он будет расплачиваться за все, совершенное мной, -- ты бы
уже плакал от желания поскорее их выложить". Но верно, дело есть дело. Надо
выждать -- буду ждать. Всему свой срок. И еще об одном я подумал: он назвал
зеленоглазую Принцессой. Интересно, это кликуха, или Михуил ляпнул так, от
широты эмоций?..
контрольная лампочка не горела, но зато двигался окуляр трансфокатора.
тобой сейчас ясные головы нужны. Понимаешь... Поверь, я в самом деле хочу
быть с тобой откровенным. Мне проще и интереснее, если партнер не требует
вранья, понял -- нет? А ты пока его добиваешься. Если обижаешься на меня за
правду, значит, добиваешься, чтобы я тебе врал. Если настаиваешь -- буду. Но
ты прикинь: тебе от этого лучше станет? Сейчас -- да, я тебя спровоцировал.
Но честно, не скрывая. И ты теперь знаешь: если выдашь мою берлогу властям
-- загремишь на много-много лет. До этого только я от тебя зависел, а ты от
меня нет. Стоило тебе погореть -- и я тоже в заднице. А теперь ты в моей
безопасности заинтересован так же, как в своей. Согласись, все честно, да?
супчике. Он поставил супчик передо мной, вытащил ложку из кармана.
вас или напрямую можно?
понимая, что срываю зло на первом попавшемся. -- Я ж не виноват, что меня
самого на кухню не допускают и тебе носить приходится?
ребенку, объяснил я ему, -- вкус не тот. И ложку мне из кармана не давай --
кто его знает, что там у тебя еще лежало. Будь другом, вспомни о гигиене. Я
ж не ананасов прошу, верно?
на подносе теперь нести?
недоумевая, почему мне одной тарелки мало.
я не понял: услышал или нет? -- Мне бы зубную щетку и пасту, -- сказал я
камере, отвлекая внимание Полянкина от просьбы о сигаретах.
оружие.
делах говорить? Или тебя еще поуговаривать? Смирись. Каждый такое пережил. А
ты -- наемник, ты такие дела выполнять берешься, такие тайны узнаешь, что
просто обязан и работодателю дать на себя компромат.
правотой и стараясь на самом деле ощутить что-то похожее. Угроза убить ту,
над кем я из-за наркоты измывался, долголетия ему не прибавила. Зато мне
добавила осторожности. Действительно ведь сам пришел. Действительно, если не
хочешь, чтобы тебе врали, не выдавай, насколько тебе не по нутру правда.
захочет меня в дерьмо перед видеокамерой окунуть? Это что же: "Перед
употреблением подержать в дерьме"?!
маленькую тележку. Если трезво рассуждать, мне и в самом деле, кроме себя,
кроме собственного верхоглядства, винить некого. Что не означало, будто
практические последствия моих промахов сойдут Полянкину с рук. Чихал я на
причины, заставившие его раззявить пасть на кусок, который ему не по зубам
-- а я себя по-прежнему считал таковым. Но мне сейчас важнее всего вызнать:
что за человека я мучил, где она, и что с ней сейчас, и что Михуил уготовил
ей в будущем? Но прояснять все надлежало так, чтобы он и не заподозрил о
моей, пока Она в его руках, зависимости от него. Пусть приписывает мою
покладистость компромату, на который мне в данный момент чихать. Я своих
чувств еще не понимал, но знал: пока насчет этой женщины все до конца не
пойму, уже не успокоюсь.
надеюсь, ложки лежала пачка "Явы" с разовой зажигалкой. Я осторожно
зачерпнул, подул, попробовал, внешне лениво слушая монолог новоявленного
диктора, мать его так... Очень интересно он перешел на "мы", давая понять,
что за ним -- сила.
проигнорировать. Начали с простого, сделали поиск по компьютерным базам
данных. Оказалось, что с ожерельем, которое тебя наняли отвезти, все не
однозначно. Такое впечатление, что до недавних пор никто о нем ничего не
слышал. То есть само изделие -- подлинное. Сделано ориентировочно лет
четыреста назад. Но имеет ли оно хоть какое-то отношение к царице Тамаре --
большой вопрос. Хотя самое забавное знаешь что?
человека?
крепятся камешки, под золотом было пятьдесят! Причем располагались эти
заминированные звенья возле застежки. Ты понял? Наденет ожерелье нужный
человек, кто-то нажмет кнопочку, и -- бэмс! Голова с плеч. А кому его