расследования, надо только, чтоб я знал, о чем вас спросить, чего в данный
момент я еще не знаю, и если бы я захотел дать себе труд это сделать, к
чему тоже не расположен.
он.
тень.
Дирк сражался с лентой несколько секунд, но так и не смог ее разрезать. Он
устало откинулся на спинку стула.
поднялся, сжимая конверт.
сказала Салли Миллз.
направился посетить выставку официантов, расположенную в дальнем углу
кафе. Поскольку он не выразил горячего желания присовокупить к
обязательным 15% за обслуживание добровольное пожертвование в знак
признательности за исполнение просьбы насчет ножа, ему было сказано, что
все остальные ножи, которые у них есть, - такие же, как этот, а других у
них нет.
которого она похитила нож. Дирк кивнул ей, но она была настолько поглощена
беседой со своим новым другом, что даже не заметила его.
ночи в частную клинику. Одному Богу известно, зачем нужно это делать в
такое время. Только создавать лишние трудности. Простите меня за
упоминание имени Господа, но ко всему прочему, у пациента был еще личный
автомат по продаже кока-колы и кузнечный молот, и, возможно, в частной
клинике они бы и смотрелись нормально, но в палате с минимальным штатом
сотрудников это уже слишком, да, я знаю, я слишком много говорю, когда
такая уставшая, если в какой-то момент я вдруг свалюсь без чувств, вы мне
скажите, ладно?
книжку, которую читала за своим столом, и что-то в этой книжке привлекло
его внимание.
больше на слоеный торт, чем на книгу.
ружейного-прицела, а всю верхнюю часть занимала фамилия автора - Говард
Белл, выделявшаяся выпуклыми серебряными буквами.
знал, что какая-то деталь, связанная с обложкой, напомнила ему о чем-то.
Он бросил настороженный взгляд на девушку, у которой он стащил чашку кофе,
а потом заплатил за выпитые ею пять чашек и два рожка, из которых был
съеден только один, так как второй ей так и не принесли. Она не смотрела
на него, так что он стащил и книжку, сунув ее в карман своего кожаного
пальто.
орел и чуть не толкнул его прямо под проезжавшего мимо велосипедиста,
который осыпал его бранью и проклятиями.
11
окрестностях чистенького и ухоженного Костволдса, показалась более чем
неухоженная машина.
четырех хозяев - только один из них относился к ней должным образом,
остальные трое были совершенно безалаберными и безнадежно пропащими
личностями.
говорил о том, что все, чего он желал от жизни, - это чтобы его сбросили в
тихий спокойный кювет на одном из близлежащих лугов и милостиво оставили
там в покое, а вместо этого его заставляли тащиться вверх по гравиевой
дорожке, а потом, естественно, заставят проделать такой же путь назад, а с
какой целью все это делалось - нет, он не в силах понять.
в главное здание, но покатился назад и долго бы так катился, если бы
хозяйка не догадалась нажать на ручной тормоз - он дернулся, издав от
неожиданности нечто вроде сдавленного "ик", и замер.
затем из машины показалась пара ножек - именно таких ножек, при появлении
которых звукооператоры не могут удержаться от того, чтобы не запустить
одновременно какое-нибудь соло на саксофоне с дымом, по причинам, которые
никому, кроме самих этих звукооператоров, неизвестны. Но в данном
конкретном случае звучание саксофона было бы напрочь заглушено
какой-нибудь дуделкой, которую те же самые звукооператоры почти наверняка
запустили бы по ходу медленного продвижения автомобиля.
мягко захлопнула дверцу машины и затем направилась к зданию.
ее со всех сторон, а затем, так и не увидев ничего, что потребовало бы
приложения его сил, удалился.
психолога-консультанта и одного из членов совета директоров Вудшедской
клиники, который в этот момент заканчивал говорить с кем-то по телефону.
необычайно тонко чувствующие и умные дети могут производить впечатление
глупых. Но, миссис Бенсон, глупые дети тоже могут производить впечатление
глупых. Я думаю, это вы должны признать. Я понимаю, что это очень тяжело,
да. Всего доброго, миссис Бенсон.
прежде чем поднять глаза на посетительницу.
мисс м-м... Шехтер, - обратился он к ней наконец.
мисс м-м... - потом на некоторое время замолчал и стал искать что-то в
другом ящике стола, прежде чем сказать "Шехтер".
именами посетителей в ящиках, а не на столе, но дело в том, что мистер
Стэндиш не выносил беспорядка на своем великолепном столе из ясеня
безупречно строгого дизайна и поэтому на нем не было абсолютно ничего. Он
был совершенно голым, как и все остальные поверхности в его кабинете.
Журнальный столик, который окаймляли по бокам стулья "барселона", тоже был
абсолютно пуст. Точно так же пусты и гладки были поверхности, без сомнения
очень дорогих, шкафов, где хранились папки с документами.
существовали, скорее всего были убраны в большие белые и гладкие
встроенные шкафы, а простую черную рамку для картин, висевшую на стене,
можно было считать всего лишь временным умопомрачением, ведь картина так и
не была в нее вставлена.
шерсти, и положил его на стол прямо перед собой.
благоприятное воздействие на внутренний мир человека, - изрек он.
задвинул его.
Стэндиш, несмотря на то, что я не уведомила об этом достаточно
заблаговременно.
полосе.
меня интересует, мисс м-м... - Он опять выдвинул ящик. - Мисс Шехтер,
но...
причиной моего визита к вам, - очаровательно солгала Кейт. - Я знаю, что
ваша клиника пострадала в связи с этим от весьма нежелательной для нее
рекламы, и я подумала, что, возможно, вас заинтересует возможность
рассказать с помощью прессы о более прогрессивных аспектах проводимой в
клинике "Вудшед" работы. - Она улыбнулась неотразимо обаятельной улыбкой.