Грегорио. Мама и бабушка порют не по-настоящему. Они бьют веревкой по попке.
Это больно, но только когда бьют, а потом проходит очень быстро. А
надсмотрщик Грегорио бьет по-настоящему, плеткой. Он если даже один раз
хлестнет, то больно целый день. Потому что у него плеть. Грегорио порет
всех. Он только это и делает. Он сам белый, но у белых он называется
"каторжник". Его привезли на остров, как негра, в цепях. Раньше он тоже
рубил тростник, а потом сеньор Альварес сделал его надсмотрщиком. Теперь его
не порют, а он сам порет всех. Его все боятся, он может бить очень больно и
даже может убить. Еще он вешает, режет носы. Он страшный, как Господь Бог.
Его только сам сеньор Альварес не боится, да еще донья Маргарита. Даже падре
Хуан боится. Падре Хуан сказал, что Грегорио попадет в ад, потому что
наделал много грехов. Грех - это когда делаешь что-нибудь плохое. Например,
когда говоришь плохие слова, когда не слушаешь, что говорит падре, или когда
берешь без спроса батат или маниоку. Еще говорят, что нельзя пить ром. Но
его пьют только белые... Еще нельзя делать то, что делает мама с
надсмотрщиком Грегорио после обеда... От этого живот у мамы вырос такой
большой, что ее старой повязки не стало хватать. Когда я спросил у мамы,
отчего он стал такой большой, она сказала, что там в животе у нее - мой брат
или сестричка. А бабушка сказала, что это будет маленький Грегорио.
Грегорио, когда он был пьяный, приходил на кухню, хлопал маму по животу и
кричал всем, что это он сделал маме такой живот. Я подумал, что у Грегорио
такой живот уже давно, и спросил его, кто ему сделал такое брюхо. Потом я
целую неделю не мог сидеть, но зато все надсмотрщики и даже негр
порол.
пришел надсмотрщик Грегорио, пьяный и веселый. Он подошел к корзине, где
дрых младенец, и долго на него глядел. Потом он сказал:
но хозяин на его стороне. Этот парень мне нравится! А твоего черномазого
хозяин продаст.
Святой Девы!
Хозяин дает тебе волю, понятно? Ты будешь законной женой белого человека! Я
тебя одену в платье, как белую, будешь жить в настоящем доме... Ты должна
лизать ноги падре, скотина черномазая! Будешь работать только в моем доме! А
тебе надо притащить в мой дом этого черномазого ублюдка?! Дрянь паршивая!
Неблагодарная свинья!
оставьте мне Мануэля. Кто его купит, такого тощего?
могут дать десяток песо.
могу работать!
вырасти, а ты - только сдохнуть! Кто захочет тратить деньги на такую
дохлятину! Словом, через пару дней свадьба, а потом как Бог даст. А щенка
хозяин продаст, и не просите! Надо же мне хоть как-то отплатить за тебя,
макака!
надо...
ненавидит меня и упечет на галеры, на рудники, в каменоломни, если я
откажусь... Как только срок ссылки кончится, я пошлю тебя ко всем чертям, но
пока он еще не кончился, ты четыре года будешь моей женой, ясно?!
белое платье, и она была такая красивая, как будто белая, только лицо и руки
были черные. Такой я ее запомнил. А меня на само венчание не пустили. Меня
крепко взял за руку надсмотрщик Себастьян и повел в город, продавать.
жалко маму. Грегорио будет лупить ее каждый день.
попаду. Хуже не будет.
летела во все стороны, повисала в воздухе и набивалась мне в нос. Я едва
успевал за ним. Себастьян слыл добрым надсмотрщиком. Говорили даже, что он
еще никого не запорол до смерти.
меньше, чем за десять песо, не продавать... А какой осел выложит за тебя
такие деньги?! Кожа и кости! А меньше брать за тебя нельзя, хозяин вычтет из
жалованья. Два-три песо, может, за тебя и дадут, так что же мне, семь песо
из своего кармана платить прикажешь? Целый день на жаре простоим и без
толку. Грегорио там будет ром хлестать да твою мамашу тискать, а я париться
в этом пекле...
тому же упрямая, хуже любого осла. Если любой белый дурак понимает, что
здесь следует делать, чтобы хоть как-то выжить, то у черных самый умный и
тот норовит сделать так, чтобы поскорее подохнуть. А ведь вас всех
окрестили. Падре учил вас слову Божьему, а все напрасно! Дикари были,
дикарями и будете. Есть, конечно, и среди вашего брата ловкачи. Вон Эмилио,
на плантации сеньора Родригеса, был черномазое дерьмо, а теперь ходит с
бичом, хлещет и черных, и белых... Продает негров, покупает, даже читать
умеет... Ходит в штанах, в рубахе и в шляпе. У него дом, как у белого. Хотя
все еще раб.
немощеной улицей. Навстречу стали попадаться прохожие. Белые в рубахах,
соломенных шляпах и босиком с кандалами на ногах таскали на носилках
дробленый камень и песок и ссыпали на дорогу.
Мне повезло больше, я попал на плантацию. С этими каменьями загнешься вдвое
быстрее, чем отпущено Господом Богом!
большущего здания, похожего на церковь. Негров было много. Одни сидели в
цепях на жаре, другие, кому повезло, - под навесами. Около них стояли белые
с плетками, кнутами и ружьями. Все они орали, ругались, только негры
молчали.
песо! Парень уже почти взрослый, двенадцати лет, будет работать, как вол,
только погоняйте. Ест немного, ей-Богу не вру!
Вокруг прохаживались важные сеньоры, которые ходили там, где сидело много
негров. Белые, сторожившие негров, кланялись, снимали шляпы. А важные
сеньоры, морщась, ходили между рядами сидевших на земле негров, разглядывали
их. Они брали их за подбородки, смотрели зубы, щупали плечи, ноги,
заставляли подниматься на ноги. Женщинам щупали груди, животы, девчонок и
мальчишек тоже щупали. К нам с Себастьяном никто не подходил. Он поорал
немного, охрип и присел в теньке. Его разморила жара, и он устало сказал:
понадобишься...
плохой, денег они выручили немного. Со стороны здания, похожего на церковь,
донеслись голоса, говорившие на незнакомом языке. Мимо нас прошло человек
десять белых, в одинаковой одежде, в сапогах, при шпагах и с маленькими
ружьями за поясами. Они говорили на каком-то странном языке, каркая, как
вороны.
Себастьян. - Еретики и воры!
Себастьян. Он, наверное, думал, что англичанин не понимает по-испански. А
тот как раз все понимал. Он не спеша обернулся, подошел к нам, холодно
поглядел на меня, как будто и не видел вовсе, что я есть, потом размахнулся
и так двинул Себастьяна по зубам, что тот упал на землю. Англичанин
несколько раз сильно пнул его носком своего высокого сапога в бок и сказал
по-испански:
языком дерьмо с моего сапога! Жаль, что у меня нет времени вздуть тебя как
следует... Почем твой негритенок?
Негритенок? Да всего десять песо!
готов дать тебе даже пятнадцать песо... Если ты выполнишь мою первую
просьбу!
- С удовольствием! А за тридцать песо я оближу вам оба сапога, сеньор!
кругленьких песо. После этого он подставил свои сапожищи, и Себастьян, стоя
на коленях, вылизал их языком до блеска, под хохот англичан.
вприпрыжку. Я остался один и стал плакать. Мне стало страшно.
приказал что-то своим товарищам. Они дружно двинулись попарно за своим