когтями. Самая высокая из этих скал была похожа на ступенчатую пирамиду
майя: четыре террасы в трещинах и выбоинах, осыпь, казавшаяся издалека
проложенной к вершине лестницей, зев пещеры под нижней террасой, а наверху -
огромный плоский камень, точно жертвенник для пленника-гиганта.
Нагорной дороге. Она была безлюдна; вдали сверкало озеро, а за ним, словно
серый гриб на краю начищенной сковородки, высился второй блок-пост. Пустой,
как яичная скорлупа.
озера. Недавно. Недели три назад.
обрывом, облизывая подножия скал, рокотали волны.
Керк-сан позволит, я бы сказал, что у старых людей свои причуды. Наш
почтенный хозяин необщителен и нелюдим. Ему не нравится, когда на него
глядят. А солдаты глядели. Каждое утро, когда он бегал к озеру.
добавил:
утесами, мотавшиеся по ветру кроны пальм, пара легких решетчатых домиков с
натянутым между ними тентом и шезлонгами на деревянном помосте.
- задумчиво произнес Каргин и покосился на японца. - С тобою тоже?
Если позволишь, Керк-сан, я расскажу? Наша семья знакома с ним давно и
многим ему обязана. Еще с тех пор, как он работал в Токио, в американском
посольстве? лет, наверное, пятьдесят? Говорили, что он был близок с
Кику-сан? с матерью моего отца? очень близок, но я подробностей не знаю.
Кику-сан умерла, когда я был ребенком. А отец?
помост. Доски его были гладкими, теплыми, сухими.
оказал благодеяние? Отец - управляющий ?Сумитомо Арсенал Индастриз?, одной
из компаний Патрика-сан. И он дал мне хорошее воспитание, в древнем
самурайском духе? классическая поэзия, веротерпимость, понятия долга и
чести, бу-дзюцу и кэмпо? <Бу-дзюцу - термин, обозначающий воинские искусства
Вообще кэмпо - искусство рукопашного боя.> Еще - искусство благодарить и
кланяться. Но Патрик-сан сказал, что этого не хватит.
кланяются редко. Еще реже благодарят.
я прожил в Америке и здесь, на острове. Теперь я понимаю? Мир - это вовсе не
Япония. Хотя Япония - лучшая его часть.
стране??
океанских вод. Потом Каргин спросил:
диплом? В школе учили стрелять, а в Гарварде - бизнесу, честному бизнесу, но
когда научили, Патрик-сан сказал, что бизнес честным не бывает. Бизнес - это
драка, в которой все дозволено. Занятие для настоящих мужчин. Для тех, кто
не ведает жалости и не боится крови.
и не боялся крови? Том невесело усмехнулся.
искать? Патрик-сан сказал: ?Будь при мне. Служи?. И это все.
верно, бумага жестковата??
детстве, о том, что оба родились в краях дальневосточных, что от острова
Хонсю до уссурийской тайги рукой подать, и что, возможно, их поливало одними
и теми же ливнями и ветром сушило тоже одним. Но тут Каргин сообразил, что
он постарше на пять лет, и стал прикидывать, где обреталось их семейство в
тот период, когда младенца Тома еще кормили из бутылочки. В Монголии?.. Или
под Абаканом?.. А может, уже в Туркестане, в городе Кушке?.. Про Кушку он
помнил, что отучился там четыре года в первой из своих школ, пока отца
куда-то не перевели-в Тулу или в Ирбит под Свердловском.
пустовавший блок-пост. Проем в полуметровой бетонной стене, три амбразуры,
затянутые паутиной, пол в сеточке трещин, светильник у потолка? Строение
примыкало к утесу, и здесь к стене был принайтован бронированный шкаф -
видимо, с боезапасом и снаряжением. Не найдя ничего любопытного, Каргин
хмыкнул и вернулся к дороге.
торжественным ужином, салютом и фейерверком, грянувшим на закате. После все
перепились, а Каргин отправился в библиотеку и разыскал увесистый томик
японской поэзии в переводах на французский. Но это чтение показалось ему
слишком интеллектуальным; сунув книгу обратно в шкаф, он взял ?Мартовские
иды? Уайлдера, стопку детективов - Дэй Кин, Спиллейн и Макдональд; затем
потянулся к ?Сказкам южных морей? в темно-синем тисненом переплете, с
серебряной шхуной, летящей на всех парусах к далекому, заросшему пальмами
острову. Джека Лондона он обожал с детства: в Кушке, в гарнизонной
библиотеке, детских книжек не нашлось, зато имелся Лондон в восьми томах, и
Каргин прочитал их от корки До корки. Было ему тогда одиннадцать лет.
?оспрей?, но почему-то без Магуара, Квини, Тауэра и прочих влиятельных
отпускников. Возможно, эти персоны, которых хозяин любил и ценил, еще не
нашли для него подарка; возможно, задерживались по делам или же в силу иных
причин, неведомых Каргину; возможно, намечался еще один рейс, поближе к
великой дате. Но их отсутствие было возмещено с лихвой.
в костюме колониальных времен, пробковом шлеме и темных очках; ни дать, ни
взять, сагиб-британец, готовый поохотиться на тигра. За ним шагали
полусонный Мэнни и взмокшие пилоты с багажом; один из них тащил знакомый
ящик с крупнокалиберными ?пушками?. И, наконец, явилась Мэри-Энн, будто
королева в тронном зале: рыжие локоны до плеч, алый хитон, расшитый
блестками, туфли на высоких каблуках, алмазные серьги и ожерелье. Под
утренним солнцем она светилась и сияла как новогодняя елка, доставленная на
Иннисфри то ли с некоторым запозданием, то ли с расчетом на неминуемый
праздник, который случится месяцев через пять.
поглядел, как вице-мэр и капитан Акоста, встречавшие гостей, целуют ручку
Мэри-Энн, ведут ее и Бобби к ?кадиллаку? как взвод Сегри берет ?на караул?,
а лейтенант Гутьеррес открывает дверцы; как грузят багаж и как рассаживается
по джипам почетный эскорт; как Мэри-Энн воркует с черноусым Гутьерресом, а
Боб, недовольно скривив губы, посматривает на них.
как свежий воздух, не слишком обременительные труды, беседы и прогулки с
Томом, книги и даже пиво, приправленное анекдотами Спайдера. Но главным
достоинством был, несомненно, покой. Покой, распорядок, отсутствие суеты.
Глава седьмая
Мэнни. Вставал он не раньше полудня, но этот акт был чисто символическим и
означал, что он перебирается с постели на лежак к бассейну. Здесь, за
кипарисовой рощицей, укрывшись в их густых тенях, Мэнни проводил часы от
завтрака до обеда, и от обеда до ужина; то ли спал, то ли мечтал с открытыми
глазами. Склонность к горизонтальной позе была, вероятно, заложена в нем
генетически, как и другие привычки, о коих в приличном обществе не принято
упоминать.
была характерной для любого гея. Боб Паркер, например, кипел как перегретый
чайник, полный кипятка, и эта злобная энергия взывала к осторожности. Он был
постоянно недоволен - конюхом, который заседлал не ту кобылу, официантом,
подавшим тарелку не с той стороны, горничной, смахнувшей пыль с оружейного
ящика, и, наконец, капитаном ?Дункана? - тот во время морской прогулки не
разрешил поднять на палубу подстреленных акул. Главным же поводом к
недовольству были не конюхи и слуги, не мистер Гэри и не пилот, которого
Бобби поучал, как управлять ?вертушкой?, но аргентинец Хью Арада. Казалось,
их обуревает неприязнь столь же прочная, как между грифом и шакалом, не
поделившими падали, но проявлялась она по-разному: Боб язвил и не стеснялся
давить на мозоли, а референт был сдержан и холоден, точно снега
Килиманджаро.
галантностью:
Буджолд Лоис
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей
Херберт Фрэнк