Чтение 19–й страницы книги ~Ветхая ткань бытия~

Первый усмехнулся про себя. Неплохо сказано, без защиты. Впрочем, чудовищные изобретения Пятого и в самом деле не испытывали затруднений, если было необходимо взломать магический барьер, сокрушить отряд элитных войск, разнести в крошки крепостную стену. Из Хиргола, конечно, никогда не получится мастера такого класса... но Пятому нужен ученик, а сам он в последнее время действует всё более и более независимо.

=... лаборатории, - послышался голос Пятого.

- Повтори, - приказал Первый, отгоняя раздумья.

- Ожидается атака на все оставшиеся близ Лерея лаборатории, - скучным голосом произнёс Пятый. - Дата нападения: сорок второй день, время: около пяти часов утра.

Через три дня! Первого прошиб холодный пот.

- Это невозможно, - возразил он хриплым голосом. - Никто из агентов не сообщал о нападении. Ты ошибся, Пятый.

- Передаю координаты, - продолжал Пятый жутко безразличным голом. И потекли числа, числа, числа... Первый быстро записывал их, и ему становилось по-настоящему страшно. Указанные лаборатории ни в коей мере не являлись стратегически важными; однако там по-прежнему оставалось ценное оборудование; а про существование двух последних Пятому вообще не полагалось ничего знать.

Поскольку именно там Первый готовился начать серию экспериментов - с намерением лишить Пятого монополии на искусственные формы жизни. Шедевров там, конечно, не создать, но массово производить самые необходимые экземпляры (наподобие этой вот летучей мыши) вполне возможно.

Как Пятый узнал обо всём этом?

Глазки отлитых из золота драконов (на сплетение которых опирался сейчас хрустальный шар) налились ярко-пурпурным свечением.

Знак того, что этот разговор, возможно, стал известен ещё кому-то.

Первый не медлил. Многолетние тренировки и привычка жить в состоянии войны взяли своё. Он хлопнул ладонью по шару, и связь немедленно прервалась.

Мышь тут же ожила и, издав слабое шипение сквозь плотно сомкнутую пасть, вылетела вон, чтобы осыпаться глиняным облачком на расстоянии нескольких метров от окна опочивальни Первого.

Пятый тоже умел реагировать на тревогу.

Пользоваться в таких условиях магической связью было небезопасно. Спустя десять минут Первый уже входил в свою подземную штаб-квартиру; а ещё через полчаса во все окрестные лаборатории были посланы курьеры. Немедленная эвакуация.

Всё остальное подождёт.

* * *

Гость быстро пересёк последние несколько сотен футов, которые отделяли его от холма. За холмом, судя по тому, что он видел вблизи места высадки, должен быть город - или что там ещё может быть. Люди, одним словом.

Где-то на половине пути на вершину до него донеслись знакомые звуки - цокот копыт. Множества лошадей. А также крики - на совершенно незнакомом языке; свист бича и смех, от звуков которого захотелось повернуться к городу спиной и бежать изо всех сил.

Науэр стряхнул оцепенение и быстро взобрался, притаившись за тремя крупными валунами вблизи самой вершины.

Город был повержен в руины давным-давно. Вблизи стало совершенно очевидно, что надеяться на какую-либо помощь здесь бессмысленно. Прямо за холмом, начинаясь от обращённой в прах крепостной стены, шла прямая и широкая дорога. Спустя полмили она выходила на площадь - несомненно, некогда одну из главных площадей города. Странными были здешние здания; более всего они походили на кубики, из которых гигантский ребёнок сооружал игрушечные строения. Создавалось ощущение, что большинство зданий - на самом деле цельные куски камня. Или собраны из цельных кусков. Что за место?

Множество всадников двигались по площади; на ней самой дымился огромный костёр; дым уходил вертикально вверх: ни малейшего ветерка не проносилось над руинами.

Гость пригляделся и поразился ещё больше. Рядом с костром было возведено хитроумное сооружение, похожее на осадную башню. К нему был накрепко привязан человек. Судя по виду, весело ему там не было.

Превосходно, подумал Науэр, оценивая свои возможности. Один-единственный нож против трёх-четырёх десятков закованных в латы всадников. Кстати, как это им удаётся так легко и изящно двигаться? Топот копыт возник из ниоткуда, и тень легла на Науэра.

Он медленно повернул голову.

Одна из закованных в металл фигур, верхом на коне, возникла совсем рядом. Отлично, подумал Гость, вскакивая на ноги. Вот тебе и люди. Он поднял глаза на всадника и обомлел.

Некогда, возможно, существо под всадником было конём. Теперь же оно походило на чучело, оживлённое таинственным образом; на иссохшее и полуразложившееся тело. Местами из-под висящих лоскутками кусков кожи выглядывали ослепительно-белые кости. В глазницах "коня" светились ярко-красные огоньки. Существо оскалилось и издало хриплый, отвратительный скрежет.

Всадник поднял руки к груди, и Гость увидел в них арбалет.

Он не успел ничего подумать.

Стрела попала прямо в грудь - в обширную тёмно-красную кляксу, оставшуюся от сока мёртвых кустов. Клякса вспыхнула ярко-голубым свечением, и стрела отскочила от тонкой ткани, словно от панциря. Не оставив даже синяка.

Всё это случилось в один бесконечно короткий миг. Гость некоторое время смотрел на валяющуюся у его ног стрелу, на неподвижно замершего всадника... и ярость нахлынула на него. Стоило столько путешествовать, чтобы лечь от руки безвестного рыцаря, разъезжающего верхом на падали!

Нож в его руке вырос в огромный, отливающий тусклым фиолетовым свечением меч.

Клинок прошёл сквозь попятившегося "коня", не встречая сопротивления. Останки его, масса выбеленных временем костей и несколько лохмотьев кожи, с треском рассыпались вокруг.

Всадник с гулким звоном упал наземь и более не шевелился. Гость некоторое время смотрел на него, после чего подошёл и кончиком меча приподнял забрало.

Доспехи были пусты. Он пнул их ногой, и только что сверкавшая на солнце броня обратилась в кучу ржавых обломков.

Снизу донёсся рёв многих глоток и согласованный грохот копыт. Вся армия, кружившая по площади, неслась на него. В воздух взлетели стрелы...

Гость рассмеялся. Даже ловушки Зивира - неважно, кем поставленные - оказывались на деле беспомощными, сломанными, давным-давно утратившими силу. Он успел заметить, насколько жуткими были и сами всадники, и их подседельные - их всех создала чья-то недобрая воля и обрекла на бессмысленные манёвры в руинах города. Который и городом-то, наверное, никогда не был.

Стрелы, все как одна, попали в запачканные соком места - словно те притягивали их. Гость даже не заметил попаданий.

- Прочь с дороги! - крикнул он, угрожающе подняв меч, и кинулся навстречу неприятелю. Смутно он осознавал, что совершает глупость - каким бы трухлявым ни был противник, численный перевес был в его пользу. Но осознание этого пришло гораздо позже. Сейчас он ощутил только, что порыв ветра подтолкнул его в спину... а вся бронированная кавалерия бесшумно и стремительно осыпалась грудой мусора.

Несколько кусков металла ещё катились, позвякивая, по потрескавшейся земле.

Понять, когда меч в его руке успел съёжиться и вновь оказался походным ножом, Гость не успел. "Осадная башня" и костёр никуда не делись, и человек, привязанный к постройке крест-накрест, возможно, оставался единственным разумным существом - кроме самого Гостя - на этом острове. Бежать по сильно нагретому солнцем камню было неудобно, пыль облаками вздымалась в воздух, и от неё неприятно першило в горле.

Науэр ощущал, что страшно устал.

XIX

Не было необходимости выглядывать наружу, чтобы понять, что шторм по-прежнему обрушивается на островок. Однако внутри пещерки было тепло; походный "костёр" - долго тлеющие бездымные брикеты, на которых можно было плавить золото - превратил промозглую сырость, где хозяйничали сквозняки, во вполне приемлемое место.

- Что-то не хочет, чтобы мы покидали остров, - произнёс флосс задумчиво. Унэн всё это время сидел и методично записывал события последних дней в походный дневник. "Что-то", подумал он. Не "кто-то".

- С чего ты это взял? - поднял монах голову. Флосс "пожал плечами". Но не стал ничего объяснять.

- Ну ладно, - монах зевнул и лёг прямо на камень у "костра". - Торопиться пока некуда.

Торопиться действительно было некуда. Все обращения к божествам, которые по просьбе Унэна произвёл Шассим, приводили к одному и тому же: загадочный Тнаммо мёртв. Шассим, пока Унэн сидел в гостях (в заточении?) у племени, сумел-таки изловить одного из шпионов их таинственного недруга. Лазутчиком оказалась крохотная птица - никогда путешественникам не встречалась похожая. Правда, после поимки птица как-то неуловимо превратилась в глиняную статуэтку, сохранившую очертания птицы.

Монах долго осматривал её, после чего разломил на части и долго изучал при помощи увеличительного стекла. Затем собрал обломки в толстостенный флакончик с притёртой пробкой (явившийся, понятное дело, из рукава) и задумался, глядя на останки сквозь стекло.

- Что-то во всём этом странное, - заключил он. - Так ты говоришь, что ей кто-то управлял?

Сами по себе големы никогда не наделялись чрезмерно сложной программой поведения; расходы на её поддержание непомерно велики и, кроме того, любой мало-мальски мощный маг без помех отыскал бы голема на огромном расстоянии. Простым заклинанием, позволяющим видеть магическую ауру.

Птица же не только не излучала такой ауры, но и проявляла огромную изобретательность, чтобы скрыться от преследования. По словам Шассима, он был вынужден использовать множество животных и птиц, чтобы изловить невероятно вёрткое существо - рискуя навлечь на себя неудовольствие Покровителя. Голем был бы просто не в состоянии выделывать подобные трюки.

Монах выслушал рассказ Шассима ещё раз и задумался, сжимая флакончик в ладони. Разгадка происходящего где-то рядом... крутится перед глазами, но как заметить её?

... Торжественно показав шарик-килиан флоссу, Унэн приготовился было неторопливо переносить на бумагу подробности своей беседы с вождём, как понял, что шарик пуст. Не просто не содержит никакой записи, а начисто лишён магических свойств. Флосс, увидев ошарашенное выражение лица Унэна, долго смеялся.

- Нельзя недооценивать Покровителя, - заметил он, наконец. - В своих владениях он гораздо могущественнее всех остальных сил Ралиона, вместе взятых.

- Как же тогда пиратам удалось захватить остров? - поинтересовался настоятель, выкидывая прочь бесполезный кусок стекла.

- У каждого имеется своя слабость, - пояснил Шассим. - Слабое место божеств - жрецы. Что произошло на самом деле, неизвестно, но, по-видимому, пришельцам как-то удалось подкупить нескольких тогдашних жрецов. То, что кто-то выжил - заслуга спохватившегося Покровителя и его смертных почитателей. Пираты долгое время были уверены, что вырезали дикарей всех, до последнего...

Он замолчал.

... Монах долго сидел, записывая в тетрадь то, что смог запомнить. Запомнил он почти всё - по крайней мере, так казалось. Если, конечно, Покровитель не добрался и до его памяти. Эту мысль Унэн сразу же прогнал: примириться с ней не представлялось возможным.

Отложив в сторону флакончик, он вчитывался в свежие записи - кое-где стояли дополнения, сделанные при помощи Шассима.

- Картина становится понятна, - объявил Унэн наконец. - Тнаммо, вместе с другими, проходит посвящение - инициацию - но за несколько часов до завершения обряда ввязывается в драку. Его, вместе с другими зачинщиками, проклинают и изгоняют из племени.

- Верно, - подтвердил флосс.

- Все считаются погибшими. Для всего остального мира, разумеется; для племени они мертвы с того момента, как жрец произносит формулу проклятия.

- Не сомневаюсь, что они погибли довольно быстро.

- И имена их запрещено употреблять.

- Верно.

- Тогда отчего жрец всё это рассказал мне?

Флосс долго думал, прежде чем ответить.

- Мне думается, что в тебе заинтересован не жрец, а сам Покровитель, - сделал он вывод. - Ты - единственный чужак за последние пятьдесят лет, кто проник так далеко вглубь острова и остался жив. Можешь гордиться.

- Я и горжусь, - проворчал монах. - Интересно только, зачем жрецу потребовалось расспрашивать меня о таких странных вещах? Неужели это как-то связано с... - он пошевелил в воздухе пальцами.

- О чём он расспрашивал тебя? - осведомился флосс с невинным видом.

Монах мрачно смерил его взглядом.

- Я обещал молчать, - коротко пояснил он, и видно было, как он от этого страдает. - У меня и без проклятий хлопот хватает.

- Между прочим, - спросил Унэн минуту спустя, когда страдальческое выражение мало-помалу покинуло его лицо. - Как звучала формула проклятия, ты знаешь?

Флосс произнёс формулу - опуская некоторые слова - малозначащие, но необходимые для того, чтобы оно подействовало.

- "И будут друзьями тебе лишь камни да пыль", - задумчиво повторил монах. Взгляд его постепенно остановился на флакончике с черепками "птицы" внутри. - О боги! Камни да пыль!

Он поднял флакончик и показал ошеломленному Шассиму его содержимое.

- Камни да пыль! Ты понимаешь?

Он вскочил и заметался по пещерке, едва не наступив при этом на флосса.

- Мне срочно нужно в Венллен! - воскликнул Унэн. - К тому, кто собирает сведения о Тнаммо. Похоже, я догадываюсь, как и где его можно искать.

Флосс неожиданно вздрогнул и широко открыл глаза. Унэн собрался было спросить, что случилось, как услышал знакомый звук.

Биение сотен крыл. Постепенно приближающееся отовсюду. Тьма пещеры разошлась, обливая Унэна призрачным серебристым свечением. "Я же просил его не использовать Крылья", подумал монах негодующе, но сказать ничего не успел.

Его закрутило, подхватило и понесло с чудовищной скоростью в пространстве, где не было ни солнца, ни земли - один лишь воздух да клубящийся туман.

Краем глаза он успел заметить, что Шассим летит рядом.

* * *

Привязанный выглядел странно - вид его был настолько дик, что на несколько секунд вверг Гостя в столбняк. Пленник был одет в некогда роскошный фрак, с ярко-красным галстуком-бабочкой и некогда безупречные лакированные туфли. Слово "фрак" вспомнилось не без труда и вызвало истинное изумление: в Зивире никто не носил фраков

- Я... - прохрипел он, едва Гость взобрался к нему. Клубы дыма то и дело окутывали башню; оставалось гадать, почему пленник до сих пор не задохнулся.

=... музыкант, - выговорил пленник, не открывая глаз. - Лучший музыкант во всём мире... веришь мне?

- Да, да, разумеется, - Гость лихорадочно думал, как бы ему стащить несчастного вниз. Приводить его в чувство будем потом; вполне достаточно, если он, для начала, не будет мешать. Так... верёвки должно хватить. Сейчас обвяжем его как следует...

- Веришь? - и пленник неожиданно открыл глаза, оказавшиеся чистыми и холодными. Странно. Снизу казалось, что это глубокий старик; теперь же Гость вряд ли дал бы ему более тридцати.

- А что тут особенного? - удивился Гость, поражаясь тому, насколько нелепа ситуация.

Пленник оглушительно расхохотался.

Он легко шевельнул плечами, и верёвки, прочно удерживавшие его, лопнули, распавшись на множество крохотных обрывков. Небрежным движением рук пленник освободил свои ноги, схватил Гостя за руку и спрыгнул вниз.

Гостю пришлось спрыгнуть вместе с ним. Единственной альтернативой было потерять левую руку. Сила, с которой его потянули, была не просто ужасной: она была невообразимой. Как же он позволил держать себя здесь всё это время? Или это тоже притворство, более удачная ловушка, в которую, наконец, удалось заманить Гостя?

Все эти мысли ураганом пронеслись в голове Науэра, пока земля со свистом в ушах неслась им навстречу. В последний момент Гость не выдержал и закрыл глаза.

Земля осторожно толкнула его под ноги.

Рука, стальной хваткой сжимавшая запястье, разжалась.

- Всё в порядке, приятель, - услышал он. - Можешь открыть глаза. Не время спать.

Науэр открыл глаза и обнаружил, что его новый знакомый, облачённый во вновь безупречный фрак, с бабочкой на шее, стоит напротив, со скрипичным футляром в руках, довольно улыбаясь. Костёр куда-то исчез; исчезла и "башня"; а вместо руин города вокруг располагались пологие холмы.

- Фрак... - Гость указал пальцем на совершенно неуместную одежду спасённого. - Скрипка...

- О-о-о! - тот был явно удивлён. - Да мы с вами коллеги, уважаемый! Позвольте представиться. Науригам, Гость Севинга.

- Ч-чего? - не понял Гость. Всё происходило, слишком быстро.

- Севинга, Севинга, - повторил собеседник; в голосе его прозвучали нотки нетерпения. - То, где мы находимся. - Он обвёл рукой всё вокруг. - Севинг.

- Зивир! - воскликнул Гость. Постепенно он начинал понимать. - Сейчас это называется Зивиром. Я Науэр, Гость Зивира.

- Зивир, - повторил скрипач неожиданно печальным голосом и опустился прямо в пыль, в своём безупречном фраке. - Я ожидал чего-то подобного.

* * *

=... То есть как это - музыкант? - не понял Гость.

Они сидели совсем рядом с тем местом, где совсем недавно дымил огромный костёр и пустые доспехи безостановочно кружили по площади на давным-давно умерших лошадях. Только теперь костёр был небольшим и больше грел, чем дымил.

- Музыкант, - повторил Науригам. - Ты должен меня понимать. Или... ты что, не понял, что здесь происходит?

- Я понял только, что я - далеко не первый, - коротко ответил Гость. Ему страшно хотелось есть - а с собой ничего не было. Окрестные холмы не прельщали изобилием добычи. Только что змей наловить.

- Тонкое наблюдение, - иронично заметил спасённый. - Но не полное. Ты уже понял, что бессмысленно делать то, чего они добиваются?

- А вы что, пробовали? - Науэру было тяжело обращаться к собеседнику на "ты". Привычка, что поделать.

- Почти, - по лицу музыканта пробежала тень. - Я стал величайшим магом Севинга... Зивира... называй, как хочешь. Всё это одно и то же. Музыкой, - он осторожно погладил футляр, - я мог творить всё, что угодно.

- Так в чём же дело?

- Этот мир не хочет выздоравливать, - шёпотом сообщил Науригам. - И я решил сбежать отсюда. Дважды меня чуть не прикончил... как же они зовут его?..

- Норруан.

- Верно. Все мы тут начинаемся на "Н". После чего решил, что найду первые же Ворота и скроюсь куда угодно. Этот мир болен, приятель. И ему нравится болеть. А мы с тобой - просто чья-то прихоть. Если тебе доведётся добраться до его замка, как следует осмотрись, прежде чем войти.

- Как же вы попались? - усмехнулся Гость недоверчиво.

- Я заснул, - просто объяснил музыкант. - И всё. Когда проснулся... ну, ты сам видел. Правда, иногда это башня, на стене которой я вишу в цепях, иногда - что-то вроде виселицы...

Гость вздрогнул.

=... иногда ещё какая-нибудь гадость. И всё время эти всадники. уж не знаю, откуда они взялись.

- И... сколько вы так... висели?

- Почём мне знать, - Науригам пожал плечами и вернул Науэру фляжку. - Спасибо, отличная вода. Давненько я не пил... Может быть, неделю... может быть, тысячу лет. У человека есть одна полезная способность - забывать. Я почти ничего не помню. Сплошной круговорот. Так что большое спасибо и совет: ищи Ворота и беги отсюда подальше. И не вздумай ложиться спать на этом острове.

- Ворота в той стороне, - указал Науэр рукой и заметил, как округлились глаза собеседника. - В котловине. Там, в тумане. Только я попытаюсь дойти до цели. Есть одна мысль...

- Не валяй дурака, - музыкант встал и поправил галстук, - тебе не дойти до замка. А если дойдёшь, то сделаешь то, о чём так мечтают здешние жители.

- Так разве ж это плохо? - растерялся Гость. Музыкант посмотрел на него с состраданием.

- Ты так ничего и не понял. Ну ладно. Спасибо ещё раз - я пошёл. Загостился я тут...

- Тогда, может быть, подскажете, как попасть к замку? - с надеждой спросил Гость.

- За этим холмом, - указал Науригам футляром за спину. - За первым же деревом. Одним словом - где угодно. Ты мог попасть туда в первый же день, стоило только захотеть. Только я прошу - подумай хорошенько.

- Нет, - и Гость тоже поднялся на ноги. - Я уже решил. Благодарю за подсказку. Прощайте.

- Вполне возможно, что мы ещё встретимся. - Музыкант слегка поклонился и, весело насвистывая что-то, удалился - блестящий и нелепый в своём наряде.

Гость невольно посмотрел на собственную одежду, поношенную и перепачканную.

- За первым холмом, - повторил он и покачал головой. Холм был совсем невысоким. За ним не смогла бы спрятаться и хижина. - Ну ладно, посмотрим.

Он отряхнулся, насколько это было возможно, и быстро взбежал на вершину холма.

Величественная картина заката предстала его глазам. Вдали тёмной лентой выделялся спокойный океан, занимая треть горизонта. Болото, над которым вился тяжёлый отвратительный туман, начиналось у подножия холма. А за болотом, на расстоянии какой-то мили, возвышался Моррон - неприступный и грозный, зубчатый чёрный силуэт на умирающем небе. Цель путешествия. Такая близкая.

Гость машинально обернулся. Но вместо тихо тлеющего костра и бесплодной земли он увидел мёртвый лес, отчаянно цепляющийся за небо сухими крючьями ветвей. Ни птицы, ни зверя. Чёрная земля, из которой при лёгком нажиме выступала отдающая гнилью жижа.

- Там тоже было болото, - произнёс Гость невпопад и двинулся вперёд. Тропинка, даже в полумраке, была легко различима. Было бы на редкость нелепо утонуть здесь, когда до замка - рукой подать.

Там тоже было болото, думал Науэр, легко огибая предательские кочки и безошибочно отыскивая надёжную опору. Он думал о белом замке, среди долины, изобиловавшей цветами - долины, что во мгновение ока обратилась в отвратительную трясину.

Если бы Науэр взглянул направо, то увидел бы ещё одну человеческую фигурку, с проклятиями пробирающуюся сквозь болота.

И заметил бы выстроившееся на холмах Воинство Иглы.

Наступал великий час.

* * *

- "Гость поднялся на холм и увидел, что до замка Моррон осталось меньше мили", - прочёл Норруан и морщины перечеркнули его лоб. - Вот что. Жди меня здесь, возле Книги. Я пойду, встречу Гостя.

- С ума сошёл! - взвилась ворона. - Что он, говорить с тобой пришёл?

- Не шуми, - тихо ответил Норруан, склоняясь над Книгой. Ворона заметила, что он быстро вписывает что-то, ниже последних появившихся слов, и написанное немедленно въедается в бумагу. - Я не сомневаюсь, что он пришёл именно поговорить. Я вернусь.

И скрылся в "люке", который тут же схлопнулся, с неприятным скрежетом.

- Я так и думала, - произнесла ворона. Повинуясь её взгляду, страницы Книги перелистнулись, и она склонилась над последними записями, оставленными Норруаном. Прочесть их она не успела. Под ними чья-то рука стремительно нарисовала вензель, и новые фразы принялись ложиться на чистые листы.

* * *

Ворота Моррон никто не охранял. Ну да, разумеется. До сих пор никто не смог пробраться внутрь - либо болото, либо чудовища, призванные Норруаном, вынуждали отступить. Науэр усмехнулся. Чудовища. Те, кого он видел, оказались призраками. А настоящие чудовища, скорее всего - те, которых Мондерел со своими соратниками привык видеть вокруг последнего сохранившегося клочка старого Зивира. Просто привык видеть. Положено там быть чудовищам - и не имеет никакого значения, призывал ли их хоть кто-нибудь на самом деле.

Ворота открылись легко и почти без звука.