использованное.
десять раз подряд скоблиться можно.
лезвием по пальцам левой руки. Кровь появилась не сразу, зато потом потекла
весело, тем более что Зяблик активно помогал ей покидать капилляры, сжимая и
разжимая кулак.
словно для рукопожатия. - Каждый палец в отдельности. Мойку прибинтуйте к
указательному. Только не прямо к коже, а после второго слоя марли.
врач. Может, ты умеешь? - обратился он к милицейскому майору.
такую соленую, как это считается, и уж точно куда менее соленую, чем пот. Потом
пришел санинструктор - небритый заспанный амбал, из сапог которого торчали
портянки. Ловко сделав свое немудреное дело, он простуженно прогундосил:
Ничего нет.
окружной медсклад подписывал.
спросите. Я, когда сюда собирался, замок на аптечной кладовой взломал. А там -
шаром покати. Формалин в бутылках да гипс в мешках. Даже йода нет.
сказал:
достал из металлического чемоданчика с надписью "Секретная документация"
нераспечатанную бутылку "Московской".
полбанки, а остальное вылил себе на макушку и на уже пропитавшиеся кровью
бинты.
ручкой.
извалявшись сначала в тине, а потом в пыли. И охра, засевшая в неглубоких, без
должного тщания отрытых окопчиках, и кучка вооруженных зеков, охранявших
проходную, пропустили его беспрепятственно, но уже на подходе к казарме
откуда-то вывернулся Солдат - щуплый чернявый малый с бельмом на глазу,
совершивший побегов больше, чем Жилин и Костылин, вместе взятые.
требовательно.
Зяблик и глянул на часы.
утробе безо всякой пользы, не задев в душе ни одной веселой струнки. Он слабо
верил в успех задуманного, потому что до сих пор ни одно из его действительно
серьезных начинаний так и не выгорело. Фарт - он как здоровье. Или оно есть,
или его нет. Впрочем, то, что Зяблик собирался сейчас сделать, было так ужасно
и по меркам воровским, и по меркам человечьим, что незримо циркулирующая в мире
злая сила просто обязана была вытащить для него удачную карту.
то он под горячую и кокнуть может. Ходит злой, как волк, и палец со спуска не
снимает... Иди. Я ведро подержу.
располагалась монастырская трапезная, и как будто только Зяблика и ждал. Урки,
взявшие власть над зоной, торчали тут же и недобро посматривали на вошедшего.
чувствовалось, что он не верит ни одному слову бывшего сокамерника.
Что вы, в натуре... Я тут принял маленько... Иду кимарить...
прапоров знаешь... Они за рыжье мать родную продадут.
имею такой моды жмурикам в морду заглядывать. Еще приснится потом...
не дали - подхватили под руки и стали потрошить, как стая волков потрошит
загнанного, но еще живого оленя: сдирали и перещупывали одежду, ерошили волосы,
ломали подметки ботинок, даже в рот пальцы засунули. Затем его - голого, без
носков, со спущенными до колен трусами - бросили на пол, густо устланный
разорванными и полусожженными личными делами заключенных. Вся одежда Зяблика
лежала теперь на столе перед Лишаем. Туда же швырнули и подаренные обсосом часы
(он успел заметить время - пять минут второго).
тем не менее с пальцев Зяблика грубо сорвали грязные заскорузлые марлевые
колпачки.
гадов позорных, кровь проливал!
прикид, Зяблик, подтянув трусы, стал демонстративно расправлять бинты и по
новой заматывать ими свои раны. При этом он еще и напевал: "Обыщите - не
взыщите, денег нету у меня. В кабаке пропил получку, сбережений - ни шиша!"
Обломок бритвы теперь был зажат между средним и указательным пальцем его правой
руки.
долгую и беззаветную службу в органах МВД". Обсоса нашего часики? Где же ты их
раздобыл? Хочешь сказать, опять со жмурика снял?
смертельный. Вилка, вонзившаяся в шею, но лишь примявшая своими зубьями сонную
артерию.
потерял обсос, когда драпал. Или думаешь, он их мне подарил? - Зяблик изобразил
на лице ухмылку.
сочинял.
ли от ножей урок, то ли от ракетных залпов подполковника, и это ощущение
непричастности к мелкой земной суете и мелким человеческим страстишкам делало
его спокойным и сильным. Он никогда не убивал человека вот так - лицом к лицу,
заранее все обдумав, но был уверен, что не оплошает. Относительно дальнейших
своих действий Зяблик не строил никаких планов, полностью отдавшись на волю
судьбы.
или честно колоться?
переморгнул и дернул вниз уголком рта. Гримаса сия означала примерно следующее:
есть важное известие, но не для чужих ушей.
Лишай. - Может, наедине он несознанку бросит.
поэтому скосил глаз на запястье возвышавшегося над ним Лишая. Стрелки часов
соединились в одну линию, показывая десять минут третьего.
попытки, и тут же навалился левым боком на спинку стула, правую руку как бы для
равновесия выбросив в сторону. - А ведь жить нам обоим, побратим, недолго
осталось. Вместе на небо полетим, как пара лебедушек. Меня и в самом деле на
переговоры к вам послали... Если зеки через полчаса зону не очистят, армия по
нам из "Града" шуранет. Это дура такая на колесиках, вроде "Катюши", только раз
в десять позабористей. После нее и костей наших не останется.
унисон с ним по шее Лишая тоненько чиркнуло бритвенное лезвие.
брызнувшей крови (боже, сколько ее еще ожидалось впереди?), и Зяблик, пытаясь
зажать Лишаю рот, припал к нему в противоестественном объятии. Лишай, выпучив
глаза, жадно грыз его одеревеневшую пасть, и никогда еще в жизни Зяблика не
было такой долгой, такой тягучей минуты. Внезапно хватка челюстей ослабла,
горячий язык в последний раз лизнул прокушенную ладонь, и глаза Лишая
остановились, померкли, как бы внутрь себя обратились. Так Зяблик совершил свой
второй Каинов грех.