Чтение 19–й страницы книги ~Вид на битву с высоты~

нее, и мне вдруг подумалось, что сейчас он ее сунет в карман и унесет. Но если
он и хотел так поступить, то сообразил, что при мне так делать не стоит. Он
громко сказал бармену:

- Посуду забери, чтобы не пропала. Бармен, который наливал пиво из крана
двум девицам с багровыми рожами бомжей, кивнул.

- Пошли. - Порейко, не оглядываясь, пошел к выходу. Я последовал после
секундной паузы. Все пока шло по моему плану, однако мне надо было показать
некоторое сопротивление, чтобы Порейко убедился в том, что я подчиняюсь ему
принудительно.

Мы вышли на улицу не рядом, а последовательно - я шел в двух шагах сзади.

Улица была пустынной, лишь возле ларьков бродили женщины, а у одного из
них разгружали "газель". Навстречу нам шел Одноглазый Джо.

- Ну что? - спросил у него Порейко.

- Жить будет, - ответил Джо и расхохотался. Он любил громко смеяться. Я
видел его "дело" у полковника Миши. "Дело" умещалось на листке компьютерной
распечатки, но от этого его биография не становилась проще. У него было две
судимости за хулиганство, он проходил совсем близко от посадки в деле о
групповом изнасиловании - неприятный тип.

- Ты проще, Джо, - мягко сказал Порейко, но это тоже звучало как приказ.

- Смазали и пластырь наложили. Но она сказала, что голова болит, и ее
домой отправили. Сказали, чтобы полежала, потому что есть опасность сотрясения
мозгов.

И тут уж Джо нельзя было остановить.

- Ты чего? - прервал его смех Порейко. - Что тебя, идиота, веселит?

- Мозги, - признался Джо. - У нее мозги!

- Куда больше, чем у тебя, - сказал Порейко - Понял?

- Так точно, - сказал Джо, не обидевшись. - Вы к себе идете?

- Вот веду юношу в офис, - сказал Порейко. - Побалакаем.

- Юношу! - И Джо поплелся за нами, взвывая от приступов смеха.

Идти было недалеко. Мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж.
Дверь в ближайшую комнату была приоткрыта. Из-за нее доносился стук пишущей
машинки.

- Заходи, - сказал Порейко.

Одноглазый Джо толкнул меня в спину, но я промолчал. Я должен быть хитрым,
как змей, и осторожным, как пугливая лань.

Это была большая комната в два окна. В ней помещались шкаф и два
письменных стола. На стене висело красное знамя, рядом с ним портрет императора
Николая II, который отвернулся от знамени, видно возмущенный таким соседством.

Кроме того, к стенам были прикноплены какие-то листовки, плакатики,
записки, карикатура на Гайдара и большой плакат из военного кабинета, на
котором был показан в общем виде и в разрезе автомат Калашникова и объяснялось,
как его разбирать и смазывать. За одним из столов сидел молодой человек при
усиках и в черной кожаной куртке.

- Ну как? - спросил Порейко. - Кончаешь?

- Скоро кончу, Дмитрий Трофимович, - ответил молодой человек.

Порейко обогнул второй стол, что стоял как раз между портретом и знаменем,
и уселся за него. Я оглянулся в поисках стула. Стула не оказалось.

- Ты садись, садись, - сказал Порейко, который отлично видел, что стула в
комнате нет.

Я молча направился к другому столу и сказал молодому человеку с усиками:

- Привстань.

- Зачем?

- Привстань!

Тот вскочил. Я взялся за спинку стула, перенес его к столу. Одноглазый Джо
ринулся было ко мне, но Порейко остановил его, подняв ладонь.

- Дмитрий Трофимович, - пожаловался усатик, - я так не успею.

- Пиши стоя, - ответил Порейко. Смотри-ка, а он находчив и хладнокровен и,
видно, привык общаться с нахалами вроде меня!

- Ты из той комнаты принеси, - подсказал Джо и широко улыбнулся. А когда
парень ушел, он сказал: - Ну, ты даешь!

- Помолчи, - велел ему Порейко. - Иди погуляй, пивка выпей и Жору с собой
забери.

- Будет сделано, - сказал Джо. Мы остались одни.

- А теперь рассказывай, - ровным вялым голосом произнес Порейко, - кто и
зачем тебя сюда прислал. Что тебе нужно от нас?

- Это вместо здравствуйте? - спросил я.

- Ты говори, говори...

- Слушайте, мне такой разговор не нравится, - сказал я. - Я к вам не
напрашивался, вы меня позвали, а теперь все наоборот?

Я должен быть прост, но не так уж и прост.

- Город у нас небольшой, каждый человек на виду. С чего бы тебе к нам
приезжать?

- Повторяю по буквам, - сказал я. - Можете проверить у Аркадия, тем более
что вы с ним знакомы. Пошлите телеграмму тете Нине. Что вам еще показать?

- Паспорт, - сказал Порейко, протягивая открытую ладонь.

- Зачем я буду вам паспорт показывать?

- Покажи.

Я отрицательно покачал головой.

- Ты в самом деле собираешься в нашем городе жить? - спросил Порейко. -
Так учти, что за первый же день нажил себе опасных врагов. И они тебя на улице
тут же подхватят. Зачем тебе ее враги? Это же смертный приговор.

Я подумал - недолго, секунд пять, - достал из внутреннего кармана
бумажник, из него - паспорт.

Паспорт был самый настоящий, с моей фотографией, только некоторые данные
были изменены. Но умеренно. Так, чтобы при проверке не возникло подозрений. Моя
мать, Зинаида, вышла замуж за одного железнодорожника, когда мне было пять лет,
и уехала из нашей деревни. Так что мое рождение и родственные связи с
семейством Лопухиных подтверждались.

Докопаться до правды было возможно, но этого надо было очень захотеть. Я
надеялся, что такого желания не возникнет. Если я буду вести себя естественно.

Порейко перелистал паспорт.

- Прописан в Каунасе. Это еще что такое?

- Я женился там, - ответил я. Мне сделали эту женитьбу, надеясь, что
проверить мое прошлое в Литве будет сложнее, чем в Калуге.

- На литовке? - Я понял, что литовцы для него хуже негров.

- На нашей, - успокоил я Порейку. - Только мы расстались.

- Ага, - сказал Порейко, - ...зарегистрирован с гражданкой Кузнецовой... И
почему же расстались?

- Не сидится мне на месте, - ответил я.

- Паспорт пока побудет у меня, - сказал Порейко. Он прихлопнул его
ладонью.

- Я что, к ментам попал? - спросил я.

- Ты к серьезным людям попал. Так что рассказывай дальше свою биографию.

- Не пойдет, - сказал я. - Надоело мне. Что за страшилки? Обойдусь я без
вашего покровительства.

- Не обойдешься. Рассказывай дальше.,

- Но хоть скажите, кто вы такой, - взмолился я. Порейко смилостивился.

- Тайны тут нет, - сказал он. - Я председатель меховской секции "Союза
ветеранов - XX век". Слышал о таком Союзе?

- Союз ветеранов Афганистана? - спросил я.

- Не совсем так. "Союз ветеранов - XX век". Мы объединяем все здоровые
силы в ветеранском движении под лозунгами единства и нерушимости нашей родины.
Ясно?

Текст был прочитан как с плаката, хотелось посмотреть по стенам - откуда
же он прочел эти громкие слова?

- Ну что ж, - сказал я, даже без особого желания, так, к слову пришлось, -
значит, мне у вас надо зарегистрироваться.

- А ты что, ветеран? - Порейко был удивлен. - Ты же сказал, что только на
действительной был.

- И еще три года, - сказал я.

- И где же служил?

- Я много где служил.

- А ты говори, нам спешить некуда.

Я принялся рассказывать вымышленную боевую биографию, путь советского
конкистадора конца XX века. Моя "легенда" была относительно скромной, чтобы
максимально снизить риск от встречи с бывшим однополчанином. Правда, дядя Миша
не успел толком проверить все личные дела меховских ветеранов, но он был почти
уверен, что там не было абхазцев и никто из них не побывал в Африке. Африку
придумал я сам - наемник в Сомали! Я еле спасся, когда власть переменилась. Но
везде - механик-водитель, не снайпер, не террорист - избави Боже, просто
хотелось посмотреть мир и немного заработать. Мир кое-как посмотрел, большей
частью через прорезь в БМП, заработать не удалось - плохо у меня держатся
деньги.

Порейко слушал меня, почти не перебивая, делал пометки в черном блокноте.
Когда я бежал из Сомали в Киншасу, скептически покачал головой и сказал: "Клуб
кинопутешествий".

- Да ты, может, снаряды возил для черных! - взвился Порейко.

- А ты считал? - спросил я. - Кто эти снаряды возил и кто дачи себе
строил? Там и без снарядов было что возить.

Я закончил рассказ своим появлением здесь. Захотелось осмотреться, может,
осесть, хотя люблю я больше крупные города, а может, отправлюсь дальше. Как
получится. Главное - я мирный человек, приехал с дружескими намерениями и
встревать в войны не желаю...

- Черт тя знает, - сказал по завершении моей одиссеи Порейко. - Черт вас
всех знает.

- Мне можно идти? - спросил я.

- Нет, - сказал Порейко.

Он поднялся, решительно кинул мой паспорт в ящик своего стола, вернее, ему
показалось, что он кинул мой паспорт в ящик стола - на самом деле паспорт уже
был у меня в кармане. Но мало ли кому что кажется.