Чтение 19–й страницы книги ~Мне не больно...~

- В этом-то как раз нет, - усмехнулся Тарек, - вы ведь, так сказать,
портрет покойного Степана. Но в этом случае - что мы должны думать? Если
товарищ Косухин погиб в двадцать первом...

- Постойте... - Чиф начал понемногу приходить в себя, - почему вы
уверены, что тогда, в двадцать первом, мой отец... то есть Степан Косухин,
которого вы знали, погиб? Он выполнял особое задание, и его смерть могла
быть просто инсценировкой! Он ведь был разведчиком!

Тарек грустно усмехнулся, Иваныч покачал головой".

- В это можно было бы поверить, но есть некоторые факты... Ну, прежде
всего... Я уже тогда входил в Политбюро. О гибели Степана Косухина
докладывал сам товарищ Дзержинский. Едва ли он стал бы вводить Политбюро в
заблуждение. Но это не главное... Извините за такие подробности, товарищ
Косухин, но я был на опознании тела. Знаете, до сих пор не могу забыть... Я
ведь знал Степана... Это был он.

- Но... может быть, кто-то похожий... - Чифу приходилось читать немало
детективов, и память подсказала знакомый ход, который так любили авторы.

- У Степана был свежий шрам на левой щеке. После Кронштадта. Я хорошо
это запомнил. И большой шрам на плече. Кажется, на правом...

- Да... - Чиф сглотнул. Шрам на лице у отца почти исчез и появлялся
лишь тогда, когда Железный Генри начинал волноваться. А отметина на правом
плече - память о боях летом 18-го - и сейчас выглядела пугающе.

- Вот так, товарищ Косухин, - подытожил Иваныч. - Теперь нам надо
понять, кто прислал вас, кто предлагает нам помощь? Вы можете нам
объяснить?

Отвечать было нечего. Едва ли эти двое говорили неправду. Но что это
все должно значить? Даже если его отец, Железный Генри, -- не красный
командир Косухин... Но Чиф вспомнил, что и мать, и лорд Бар, и сам
Президент Сэм знали отца еще на Земле. Знали именно как Степана Косухина,
представителя Сиббюро и командира Рабоче-Крестьянской Красной Армии...

- Я не могу вам ничего объяснить, товарищи... - Чиф чувствовал, что
его миссия проваливается с треском, причем по причине, которую менее всего
можно было предвидеть. - Но подумайте, если бы я был агентом НКВД, зачем
мне придумывать всю эту историю?

- Эх, товарищ Косухин, - усмехнулся Тарек, - "зачем"? Знаете, у меня
опыт подполья давний... Пожалуйста, версия первая. Вы действительно сын
Степана, но родились, естественно, на Земле, как раз двадцать два года
назад. Ежов, зная, что мы ищем контакты с Тускулой, посылает вас к давнему
приятелю отца с готовой легендой. А тот вполне мог поверить, что Степан
Косухин организовал собственные похороны и отбыл строить социализм на
Тускуле. Между прочим, мы бы вам тоже могли поверить, если бы не Иваныч.
Он-то знал все подробности... Выдать вторую версию?

- Давайте вторую, - безнадежно произнес Чиф. В голову пришла нелепая
мысль показать кое-что из того, чем так гордился Бен, - например,
приподнять над столом тяжелую пепельницу, не дотрагиваясь до нее руками. Но
Чиф понимал, что таким фокусом он никого не убедит.

- Вот вам вторая... Не хотелось об этом говорить, но если на то
пошло... Вы не с Тускулы. А если даже с Тускулы, то и вы, и тот, кто был
когда-то Степаном Косухиным, - из спецкоманды Венцлава...

Тон, которым сказаны эти слова, был мрачен. Понятнее не стало, разве
что имя Венцлава показалось знакомым. Отец рассказывал Чифу о каком-то
Венцлаве. Кажется, тот тоже служил в красной разведке.

- Я... не понимаю, товарищи... Я не знаю, что это за спецкоманда...

- Ваше счастье, - усмехнулся Иваныч. - Впрочем, будь вы оттуда, мы бы
тут уже не сидели. Но в любом случае... Нам надо подумать. Сюда больше не
приходите, здесь никого не будет. Позвоните известному вам человеку. Недели
через две, не раньше...

Чиф понял, что сейчас встреча закончится, и заторопился.

- Погодите... Где... где похоронен... Степан Косухин?

Он чуть было не произнес "мой отец", но вовремя сдержался. Его
собеседники переглянулись.

- Вы напрасно нам не верите, - мягко заметил Иваныч. - Степан
похоронен на Донском кладбище, по-моему, слева от главной аллеи.

- Я... я объясню, - с каким-то неуместным энтузиазмом заторопился
Тарек, - я знаю! Там, рядом, похоронена Лариса... Моя супруга... Я каждый
раз, когда бываю, прохожу мимо. Вот... Коля, где у нас бумага?

Иваныч, которого, оказывается, звали также Колей, достал из лежавшей
на углу стола черной папки листок, и Тарек начал быстро набрасывать план
кладбища.

- Вот... это главная аллея... первая поперечная, вторая... Вот
четвертая, теперь налево... Так... Где-то пятнадцатая или шестнадцатая
могила. Там ограда и небольшой каменный памятник с фотографией.

Чиф несколько секунд рассматривал план, запоминая каждую деталь, затем
вернул его гному. Через секунду бумага уже весело горела в пепельнице:
следов здесь оставлять не любили.

На прощание Чифу пожимали руки и даже улыбались: похоже, оба немолодых
функционера сочувствовали парню, попавшему в совершенно дикий и
необъяснимый переплет. Сочувствовали - но не верили.

- Товарищ Косухин, позволю себе дать вам совет, - Иваныч задержал
ладонь в руке Чифа, - если вы действительно с Тускулы...

- Ну как вам доказать? - вздохнул Косухин-младший. - Небо там синее, а
не голубое, туч почти не бывает... Песок черный, листва синяя, почти
фиолетовая...

- Это и я знаю. Я не об этом... Не ходите на Донское, на всякий
случай...

- Почему? - совсем растерялся Чиф.

- Как вам сказать... Если ваш отец жив, чего я ему от всей души желаю,
эта могила вас не касается... Зато... Зато там может быть небезопасно...

- Тогда объясните!

- Сам не знаю... может, просто чутье. Не только товарищ Тарек в
подполье с пятнадцати лет. На вашем месте я бы немедленно вернулся на
Тускулу и все доложил вашему руководству... Ну, желаю удачи...

Тарек проводил его через темную прихожую до самых дверей. Щелкнул
замок, и Чиф остался один на лестничной площадке. Без всякой мысли, просто
по привычке, он бросил взгляд на экран наручных часов. Без пятнадцати
шесть. Они беседовали всего сорок минут...

Надо было уходить, возвращаться на базу, передавать руководство Бену и
- немедленно - домой. Иваныч абсолютно прав. Только в Сент-Алексе надо идти
не к руководителю программы Сергею Казим-беку, а прямо к отцу. Это дело
касалось прежде всего их двоих...

И вдруг он подумал, что отец едва ли разъяснит ему эту историю. Ведь
знай он смысл всей этой жуткой белиберды, неужели не рассказал бы об этом
Чифу? Особенно когда узнал, что его сын назначен руководителем группы
"Пространственный луч"!

Чиф медленно шел по темной ледяной набережной, не обращая внимания на
пронзительный ветер, и лихорадочно вспоминал то, что слышал от отца.

Может, тогда, в апреле 21-го, отец был тяжело ранен и его сочли
мертвым? Но Чиф вспомнил старую фотографию: отец - молодой, улыбающийся, в
красноармейской шинели, - рядом с невозмутимым дядей Семеном - тогда еще
безбородым и тоже совсем молодым. Этот снимок был сделан в первый день
прибытия отца на Тускулу. Нет, Косухин-старший оказался на своей новой
родине без единой свежей царапины. Выходит, Иваныч лгал? Или годы подполья
как-то повлияли на психику бывшего большевистского вождя?

И, наконец, нелепый совет не ходить на кладбище. Это показалось Чифу
наибольшей нелепостью. Ведь пока он не имел никаких доказательств странных
россказней, услышанных в темной квартире. Единственная возможность
проверить нелепую байку - это убедиться, что на Донском и в самом деле есть
такая могила. Затем - поднять старые газеты за апрель 21-го, может,
кое-кого осторожно расспросить... И уже потом - возвращаться на Тускулу...

Это было правильно, но Чиф тут же сообразил, что заниматься этим
должен не он, Иван Косухин, который и так "засветился" - дальше некуда. И
невеселая экскурсия на Донское, и старые газеты - этим должен заниматься
Бен или кто-либо, кого пришлют им на подмогу. После подобного форс-мажора
делать в Столице Чифу совершенно нечего...

Значит, на этом и закончится героическая миссия Джона Косухина по
прозвищу Чиф на исторической родине! Чиф невольно усмехнулся: теперь хитрые
политические комбинации Бена наверняка провалятся, нужного авторитета
будущий Президент Тускулы явно не заработает. Это хорошо, но вот все
остальное выходило хуже некуда. Он провалил задание. Провалил хорошо
разработанный - не им, а людьми куда более умными, - план. Конечно, о
подобном сюрпризе Чифа не предупредили, но даже в такой ситуации надо было
вести себя как-то иначе.

Надо ехать на Донское. Время было не позднее, и Чиф вполне успевал
вернуться до того, как Лу и Бен начнут волноваться. Правда, уже стемнело, и
Донское кладбище становилось не самым веселым местом в Столице, но
привидений Чиф не боялся. Скорее была опасность подвернуть ногу, но
Косухин-младший рассчитывал на план, нарисованный товарищем Тареком. Все
очень просто: главные ворота, аллея, затем налево...

К Донскому он подъехал немного позже, чем рассчитывал. Чиф никак не
мог привыкнуть к невероятным размерам Столицы. Пришлось ехать в трамвае,
расспрашивать хмурых и усталых людей о нужной остановке. Такой опыт,
конечно, полезен, но не в этот вечер...

У высоких чугунных ворот было темно и пусто, лишь на столбе слева
горела небольшая лампочка. Чиф оглянулся, прислушался. Сзади доносился
перезвон трамваев, а впереди, за чугунными воротами, тихо, как и должно
быть на ночном кладбище. Слева от входа он заметил небольшое каменное
здание - очевидно, сторожку, а дальше стояла тьма, сквозь которую с трудом
можно было разглядеть кроны высоких деревьев.

Ворота казались закрытыми, и Чиф решил просто перемахнуть через забор,
но на всякий случай все же подошел поближе. Створки ворот были перехвачены
толстой цепью, которую запирал огромный замок, зато калитка оказалась