ошибок?
надо было говорить правду. - Прежде всего, он не перепроверил информацию,
полученную якобы от соседа Корфа Василия Лихачева. Достаточно было
перезвонить тому домой, чтобы узнать, что Лихачева уже третий день нет в
Столице. И во-вторых, нельзя так, нахрапом, врываться в квартиру...
Не будем больше об этом. Значит, никаких следов?
повторить малоутешительные выводы расследования: ничего определенного
установить не удалось. Квартира № 15, куда неизвестный направил группу,
принадлежала арестованному месяц назад инженеру: тот, кто готовил засаду,
попросту снял с дверей печати. Адская машина установлена профессионально,
но от дальнейших заключений эксперты пока отказались. В самой квартире
никого не было...
Фриновский.
неправда - на самом деле Сергей носился с этой мыслью уже два дня. -
Понимаете... этот неизвестный позвонил по телефону. По внешнему номеру - не
через коммутатор. Этот номер знали только здесь, в Главном Управлении. При
беседе со свидетелями сотрудники группы давали справочный телефон - телефон
коммутатора...
из этой "Вандеи" есть агент в Главном Управлении?..
вообще не знаем, был ли Корф в тот день в Столице. Но те, кто готовил
засаду, явно имели какую-то информацию отсюда. И возможно, они знали не
только номер телефона...
почувствовал явную враждебность. Еще бы! Он, без году неделя сотрудник
Управления, обвиняет коллег в том, что среди них имеется вражеский агент?
поинтересовался Фриновский. - В конце концов, мог проболтаться кто-то из
группы Айзенберга. Девушке своей рассказать, например...
что рассказывать о своих подозрениях на коллегии нельзя. Хотя бы потому,
что вражеский агент мог преспокойно присутствовать о данный момент в этом
самом кабинете.
возможность...
чесать...
разом стих. - Очищение аппарата от троцкистско-зиновьевских и прочих
двурушников - наша важнейшая задача, товарищи. Мы вернемся к этому вопросу.
Что еще не ясно?
сам Пустельга через пару минут уже покидал кабинет наркома. Покидал с
огромным облегчением. Следствие, вернее, предварительное расследование
гибели группы Айзенберга было сочтено завершенным, и он наконец-то мог
приступить к выполнению главной задачи. Сергей, руководитель группы
"Вандея", должен продолжить то, что не удалось сделать покойному майору и
его товарищам...
"Вандея" состояла покуда из самого Сергея и тех, кто уцелел от старой.
Лейтенант Карабаев уже вышел из больницы, где пролежал три дня с легкой
контузией, а вторым был срочно отозванный из отпуска еще один сотрудник
покойного Айзенберга - старший лейтенант Михаил Ахилло.
своим новым сотрудникам. Карабаев стал понятен практически сразу. Таких
молодых лейтенантов Пустельге часто приходилось встречать и на Украине, и в
Ташкенте. Прохор - он не переносил, если его называли Проша или (не дай
Господь!) Прошка, - был из бедняцкой семьи, жившей в одной из маленьких
деревенек где-то под Омском. Отец был убит семеновцами в начале двадцатых,
шестерых детей выхаживала мать, работавшая в батрачках у местного мироеда.
Ничего удивительного, что Прохор в четырнадцать лет стал селькором, в
пятнадцать начал работу в местной милиции, а еще через год попал в Омское
училище наркомата внутренних дел.
обладал необыкновенной добросовестностью и неплохим знанием того, что можно
было назвать "прикладной психологией". В общем, молодой лейтенант был на
своем месте, и Сергей не удивился, прочитав в его личном деле, что у себя в
Омске тот считался одним из самых перспективных молодых работников. В
характеристике особо подчеркивались его "классовая непримиримость" и
"бескомпромиссная ненависть к врагу".
решил в порядке служебной дисциплины заставить парня читать побольше книг и
заодно поводить его по столичным театрам и музеям - для пущего приобщения к
цивилизации.
загадкой. В день гибели Айзенберга Ахилло был в Сочи, в ведомственном
санатории. Заглянув в его личное дело, Сергей удивился - и было от чего.
Микаэлем. При всем при том Микаэль Александрович Ахилло был русским,
уроженцем Столицы и заодно работником с блестящим послужным списком.
Странные имя и фамилия объяснялись просто: Миша происходил из артистической
семьи, родители были актерами одного из разъездных театров. Еще до училища,
в первые же месяцы службы в органах, Ахилло удостоился двух благодарностей
наркома за проведенные им операции. Правда, о самих операциях в личном деле
почему-то не говорилось, но по знакомым формулировкам Пустельга понял, что
речь шла об агентурном внедрении. После училища Ахилло был оставлен в
Главном Управлении, к двум благодарностям прибавились еще три, а год назад
он был вне очереди представлен к следующему званию и награжден орденом
Боевого Красного Знамени.
был не только в таком же звании, как и он сам, но имел куда больше заслуг.
Вдобавок Ахилло, как следовало из бумаг, блестяще знал Столицу, а Пустельга
все еще путал Охотный ряд и Мясницкую, за эти годы успевшую стать улицей
Карла Маркса. Оставалось уповать на мудрость руководства, которое предпочло
назначить старшим именно его, Сергея.
отворилась и перед ним предстал старший лейтенант Ахилло, Пустельга был
вновь удивлен. В дверях стоял невысокий смуглый голубоглазый парень
совершенно штатского и даже какого-то несерьезного вида. И стоял как-то
странно - широко расставив ноги, левая рука в кармане, в правой - дымящаяся
папироса, как будто старший лейтенант Ахилло пришел не в служебный кабинет,
а в ближайшую пивную. Взгляд был соответствующим - рассеянным и чуть
снисходительным, а по красивому лицу блуждала праздная улыбка.
странного парня не зря так быстро продвигают по службе. Развязный вид и
дымящаяся папироска - это, собственно, мелочи. Но терять достоинства не
следовало. Сергей встал, молча взглянул на старшего лейтенанта и тоже
улыбнулся. Несколько секунд они глядели друг на друга, а затем Ахилло
улыбнулся еще шире, мгновение - и папироса куда-то исчезла, щелкнули
каблуки, и последовал рапорт по всей форме. Впрочем, сразу же после этого,
при неизбежной процедуре знакомства, Ахилло сразу же назвал его просто
Сергеем. Пустельга не возражал, и сам Ахилло отныне стал для него Михаилом.
почти всю столичную "публику", а также, что было естественно, является
завсегдатаем местных театров. При этом Ахилло, к удивлению Пустельги,
прекрасно ладил с Карабаевым, который обращался к нему уважительно, причем
исключительно по званию.
удивление спокойно, почти что равнодушно. Впрочем, Сергей уже понимал, что
рассеянная улыбка и развязный вид - лишь привычная маска. Что действительно
чувствовал его новый сотрудник, понять было трудно.
Сергея в кабинете. Предстояло еще одно совещание - на этот раз совещание
тех, кто уцелел из группы "Вандея"...
бумаги и ручку. При виде начальника он с достоинством поднялся, приняв
стойку "смирно". Ахилло, удобно устроившийся в большом кресле, дымил
папиросой и даже не сдвинулся с места. Впрочем, его левая рука взметнулась
в ленивом салюте, что должно было означать приветствие.
Карабаеву. Сергей чуть улыбнулся молодому лейтенанту, покосился на
безмятежного Ахилло и сел сам - во главу стола, где когда-то сидел покойный
Айзенберг.
было поздно. - Товарищи... Коллегия наркомата одобрила проведенное нами
расследование. Мы получили приказ продолжить разработку "Вандеи"...
получил такой приказ, но группу пополнять не стали. Пустельге велели
изучить материалы еще раз и представить свои соображения. О каких-то новых
мероприятиях речи пока не было.
прикрыв глаза и выпуская кольца сизого дыма.
Мережковский Дмитрий
Шилова Юлия
Панов Вадим
Верещагин Олег
Посняков Андрей
Орлов Алекс