положил половину обратно, потом захлопнул крышку. Ручки быстро
крутились, издавая тихое, ясное позвякивание. Постучав по
циферблату ватерпаса, Колен убедился, что он правильно
показывает сумму содержимого.
мгновений, удивляясь величине сумм, которые пришлось потратить,
чтобы дать Хлое то, что он считал ее достойным, и улыбнулся,
подумав о растрепанной Хлое, утром, в постели, и о форме
простыни на ее распростертом теле, и о янтарном цвете ее кожи,
когда приподнимаешь простыню, -- и тотчас заставил себя думать
о сундуке, потому что обо всем остальном думать было не время.
-- и сразу же идем... Я назначила всем свидание у Изиды.
побежал предупредить Николаса. Тот уже оказал мыши первую
помощь и теперь мастерил ей миниатюрную пару бамбуковых
костыликов.
пройдет без следа и следствия.
-- Это ей удалось, но сама она пострадала.
собой.
плиткам тяжело дышать.
так думаю... ведь никогда до сих пор такого не было?
попробовать ли их сменить?..
сандвичи... выходим сразу.
раскачиваясь между маленькими костылями. С обеих сторон торчали
ее усы.
свой вид. Теперь листья деревьев были большими, а дома сбросили
с себя свой бледный зимний колорит, чтобы, перед тем как
приобрести нежную летнюю бежевость, оттениться блекло-зеленым.
Камни мостовой мягко пружинили под ногами, а воздух благоухал
малиной.
установилась хорошая погода. Вдоль тротуаров выросли зеленые и
голубые цветы, живительные соки змеились вокруг их тонких
стеблей с легким влажным причмокиванием, как поцелуй улиток.
костюм из теплой шерсти цвета горчичного соуса, под ним
виднелся свитер с высоким воротом, на груди которого был
изображен лосось а ля Шамбор, в точности такой, каким он
предстает на странице 607 "Поваренной книги" Гуффе. Желтые
кожаные туфли Николаса с подошвами из прозрачного каучука почти
не мяли растительность. Он старался шагать по двум бороздам,
оставленным для проезда машин.
полной грудью вдыхала реявшие в воздухе запахи. На ней было
простенькое платье из белой шерсти и короткая накидка из
бензолированного леопарда, пятна которого, приглушенные
обработкой, расплылись тонко лессированными ореолами и
перекраивались в любопытные интерференции. Ее пенящиеся волосы
свободно развевались и выделяли сладкий пар, ароматизированный
жасмином и гвоздикой.
губы сладко вздрагивали при каждой ингаляции. фасады домов
слегка расслабились, отбросив свою суровую прямизну, и в
результате внешность улиц временами сбивала Николаса с дороги,
ему приходилось останавливаться и читать надписи на
эмалированных дощечках.
одно платье.
сказал Колен.
купить себе готовые платья и вещи.
-- сказал Колен.
Изиды. Перед дверью консьержка раскачивалась в механической
качалке, мотор которой постреливал в ритме польки. Подобная
система давно вышла из моды.
улыбнулась Николасу, она была в красном платье. Потом обняла
Хлою, и тут же все перецеловались.
думала, ты больна. Теперь я успокоилась.
хорошо за мной ухаживали.
день, -- сказала она.
Николас, -- но вы потверже.
очень плохой, но потом все уладилось.
Партра, -- сказал Шик.
спросил Колен.
под рукой один субчик, и он заменяет меня, когда я вынужден
отлучаться.
на каток?
Но если мужчины хотят кататься...
надо сделать несколько покупок.
быстрее, чтобы осталось время немного покататься на коньках.
больше народа. Все те же девушки, все те же парни, те же
падения и те же служки-чистильщики со скребками. Распорядитель
прокрутил на вертушке старую песенку, выученную на протяжении
нескольких недель всеми завсегдатаями наизусть. Он перевернул
пластинку на другую сторону, которой, собственно, все и ждали,
так как, в конце концов, его пристрастия были всем давным-давно
известны, но запись внезапно оборвалась, и во всех
громкоговорителях, кроме одного, диссидента, продолжавшего
музицировать, раздался замогильный голос. Голос этот приглашал
месье Колена по доброй воле пройти на контроль, ибо его просят
к телефону.
старался от него не отстать. Миновав бар, Колен зашел в кабинку
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Буркатовский Сергей
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий