Чтение 19–й страницы книги ~Ведьмин век~

- Что? У нас? В Однице? Что?!

- Мне надо сделать одно дело, - Клавдий задумчиво пересчитал си-
гареты, оставшиеся в пачке. - Я очень должен говорить с вашими смерт-
ницами. С теми десятью приговоренными, которые еще не казнены... Не
надо так смотреть, Федора. Мне понадобится допросная и... И, возможно,
я буду их пытать.

(ДЮНКА. МАРТ)

Юлек не знал, что в самый день своего рождения Клаву довелось пе-
режить новый шок.

Нехорошее предчувствие проклюнулось уже на автобусной остановке,
где он по обыкновению соскочил с рейсовика, чтобы по безлюдной весен-
ней тропе полчаса шагать до спортбазы. Никаких внешних причин тому не
было - ни звука, кроме отдаленного вороньего кара, ни запаха, кроме
обычного духа мокрой земли, ни постороннего следа на осевшем ноздрева-
то снегу - но Клав напрягся, и во рту моментально сделалось сухо.

Привычный путь он преодолел почти вдвое быстрее. У ворот спортба-
зы стоял микроавтобус - желтый, с цветной мигалкой. Клаву показалось,
что ноги его по колено увязли в земле.

Сволочи!!

Он уже почти видел тесный хоровод, в центре которого корчится де-
вичья фигурка в купальнике змеиного цвета. Он уже почти ощущал под
стиснутыми кулаками теплую, окровавленную плоть ее палачей. И он всеми
силами рванулся туда, вперед, где, один против многих, он все равно
сумеет защитить...

Он не сделал и шага.

Вдох. Выдох. Медленно сосчитал до десяти и двинулся вперед спо-
койно и неторопливо, и не лице его никто, никакой наблюдатель не про-
читал бы ничего, кроме удивленного пацанячьего любопытства.

Чугайстры не танцевали. Их было четверо, они расхаживали по бере-
гу тронутого льдом залива, курили и перебрасывались деловитыми репли-
ками; даже не успев прислушаться, Клав понял, что танца НЕ БЫЛО. У
станцевавших, уморивших свою жертву чугайстров совсем другие лица. И
движения, и походка.

А значит, Дюнка...

Клав почувствовал, как к бледным онемевшим щекам приливает горя-
чая, шипучая кровь. Дюнка... есть. С ней ничего не случилось. Ее не
поймали...

С днем рождения, Клав. Сегодня ты счастливец.

Его давно заметили. Он выждал еще - ровно столько времени, сколь-
ко потребовалось бы бойкому пареньку на преодоление естественной ро-
бости. Потом несмело шагнул вперед:

- Добрый день... Тут что-то случилось, а?

Снова эти взгляды... Клав думал, навсегда избавился от страха пе-
ред ними. Оказывается, он ошибался.

- Привет, - старший из группы был невысок и черняв, по-видимому,
южанин. - Позволь узнать твое имя и что ты здесь делаешь?

- Я Клавдий Старж, третий виженский лицей, вот, хотел бы заняться
греблей...

- Прямо сейчас? Лед на воде, мальчик. Впору хоккеем заниматься...

В следующую секунду лицеисту Старжу полагалось раскалываться.
Бледнеть и краснеть под пристальным взглядом, по капельке выдавливать
из себя страшную правду...

Ему ХОТЕЛОСЬ признаться. Так же, как, бывает, хочется есть, как
хочется справить нужду...

Хорошо, что он выглядит даже младше своих лет. Чугайстер знает,
что ни один мальчишка под таким взглядом не соврет. Тут взрослому неп-
росто удержаться.

И Клав захлопал ресницами, имитируя смятение. Он занимается обыч-
ным делом - убирает домик, ремонтирует спасжилеты... Смотрит, опять
же, все ли замки на месте... В прошлом году вот холодильник из тре-
нерского домика сперли... А штатного сторожа нет...

- Ты один сюда ходишь? Или, может быть, с другом? С подругой?

Он замотал головой, так что волосы выбились из-под капюшона. Ник-
то в такую даль не хочет переться, ему и нравится, что не мешает ник-
то...

- Когда ты приезжал в последний раз? Кого ты здесь встречал? Кого
видел?

Он охотно закивал: были всякие. Один пацан шлялся, видно, стянуть
чего-то хотел... Ну, рыболовы приходят. Чаем его угощали из тер...

Его грубо оборвали. Велели заткнуться, поворачиваться и идти вон.
И больше здесь не появляться. Здесь, по всей видимости, НАВЬЕ...

Семеня и оглядываясь, он вышел за ворота спортбазы. На полпути к
остановке свернул с дороги, забрался в невысокий молодой ельник, сел
на сырую холодную хвою и закурил.

Они хотели убить Дюнку. Заставить умереть снова. Но она ушла; он
почему-то точно знает, что Дюнка спаслась, что ей уже ничего не гро-
зит.

На этот раз.

* * *

Ивга лежала на диване, поверх мохнатого пледа. Лежала, прижимаясь
плечом к стене, не снимая ни свитера, ни видавших виды брюк; Пров си-
дел здесь же, у нее в ногах, и его расслабленная поза ни к чему не
обязывала. Спокойствие и доброжелательность, никакого нажима - и в то
же время Ивга не сможет подняться, пока Пров не выпустит ее... Возмож-
но, Ивга приписывает ему коварство, которого здесь нет и в помине.
Просто от страха. Хотя чего бояться, если ты не нявка?..

- Чего ты боишься? - негромко спросил Пров, будто поймав ее на
мысли.

Она повертела головой на подушке:

- Ничего...

"Микстурка", которую она безропотно выпила, повинуясь его мягкому
приказу, действительно не была ни наркотиком, ни снотворным. Какая-то
травяная, приятно расслабляющая смесь. Впрочем, ей все равно. Ей нра-
виться быть в его власти. Цепенящая покорность - и полнейшее безмятеж-
ное спокойствие. Так спокойна хорошая, добротная вещь.

- Помыться хочешь?

Ивга приподняла тяжелые веки:

- А?

- В душ пойдешь? Извозилась же вся, как поросенок...

Ивга через силу улыбнулась:

- Да... Если рыбки... в ванной... не испугаются.

Она запоздало сообразила, что фраза получилась с намеком, и в
ужасе покраснела. Жгуче, до слез.

- Рыбки привычные, - сказал Пров с усмешкой. Рука его легла Ивге
на подтянувшийся живот.

Ивга заревела.

Она не знала, какое из своих несчастий оплакивать первым. Сильнее
оказалась горечь оттого, что на ее долю никогда не выпадет спокойное
утро со звоном посуды. Что не будет падать солнце из приоткрытого ок-
на, и Назар... да, Назар не позовет ее завтракать. Ивга отдала бы
жизнь за одно такое утро. За многократно осмеянное счастье - быть, как
все...

- Я ведьма, - сказала она Прову, глотая слезы.

Тот серьезно кивнул:

- Не повод, чтобы проливать слезы.

- Ты... не брезгуешь? Тебе не противно?..

Пров смотрел на нее долго и так внимательно, что впору было пря-
таться под пушистый плед.

- Ты меня боишься, - он задумчиво провел пальцем под нижней гу-
бой. - А тебя когда-нибудь боялись?..

Ивга всхлипнула.

Пров неуловимым движением подался вперед. Больно придавил к дива-
ну прядь волос, и она поняла, что от него пахнет мятой. Не то от зуб-
ной пасты, не то от жевательной резинки.

- Сейчас будем мстить твоему... который профессорский сын, - его
рука осторожно высвободила пострадавшую Ивгину прядь. - Прямо сей-
час... Дурак он, правда?

- Правда, - прошептала она, с замиранием глядя в черные, с непод-
вижными зрачками глаза.

- Заплачет он, когда узнает, как мы ему отомстили?

- Заплачет... - повторила Ивга шепотом. И увидела бледное, со
стиснутыми губами лицо Назара.

Все это всерьез.

- Ты же вроде бы устал... после дежурства, - выдохнула она, судо-
рожно цепляясь за собственную нерешительность.

- Я уже отдохнул. Ступай, покорми рыбок... Полотенце возьми зеле-
ное. Корм в коробочке возле зеркала...

Рыбки ели жадно.

Дверь ванной не запиралась - зияла дырой от замка; Ивга нереши-
тельно повертела в ней пальцем. Чего уж там... Она ведь не на заклание
идет. Не на смерть. Не в круг танцующих чугайстров, не в пластиковый
мешок на железной молнии... Не в подвалы Инквизиции. Не в душную кон-