сказал, что теперь он поедет быстро. До Каваррена неблизкий путь...
ночных грабителей... И что будет, если я вижу его в последний раз.
украшение уздечки.
Каваррена неблизкий путь... А запасной лошади нет...
уподобилось жалкой кляче; постоянно понукая и пришпоривая, Луар вслух
уговаривал кобылу потерпеть - скоро, скоро, там будет отдых и сколько
угодно вкусной еды, сегодня вечером, ну же...
красный закат обещал назавтра холод и ветер. В полном одиночестве Луар
углубился в лес - и на перекрестке двух узких дорог повстречался с
развеселой кавалькадой.
отправиться в путь их заставило событие - рождение в городе Каваррене
младенца, который приходился племянником всем четверым. Пропутешествовав
весь день, они, как и Луар, рассчитывали попасть в Каваррен еще до
темноты; Луар застал новоявленных дядюшек в тот самый момент, когда один
из них, щуплый и горластый весельчак, убедил прочих довериться ему и
отправиться "короткой дорогой".
сделалось невыносимо холодно - однако разгоряченная вином компания не
унывала, торопясь вслед за щуплым проводником. Луар ехал сбоку - ему очень
понравилась мысль о короткой дороге. Чем короче, тем лучше.
руки - и четверо дядюшек, а с ними и Луар, выехали на берег вполне широкой
речки; лед матово поблескивал под сиреневым сумеречным небом. Моста не
было.
срезают половину пути - до моста, мол, не один час езды... Всадники
спешились, под уздцы свели лошадей к воде - и тут среди дядюшек случился
скандал.
наиболее смелый прошелся по ледяной кромке взад-вперед - и авторитетно
заявил щуплому весельчаку, что тот дурак и скотина, потому что такой лед
не выдержит не то что всадника - пешехода. Какой, гнилая жаба, "короткий
путь" - сейчас придется берегом переться к мосту, а вот уже темнеет, и
вместо праздничного ужина угодим мы волкам на обед...
седла, он тупо смотрел на темную полоску того, противоположного берега,
ему казалось, что он узнает места. Там, дальше, должен быть пригорок, на
который если подняться, то видны башни Каваррена...
глупые бранчливые людишки, полоска замерзшей воды...
послушание. Звякнули подковы, скользнули; лошадь дико заржала, столь же
дико закричал кто-то из дядюшек - а противоположный берег рванулся и
скачками понесся навстречу Луару.
гнал, лошадь неслась вперед, сразу же уразумев, что в скорости - спасение.
Потом треск и грохот внезапно оборвались, посыпался иней с каких-то
потревоженных веток, и Луар не стал оборачиваться на реку, разбитую, как
зеркало.
дело смаривал сон - бывало, в самой неподходящей для этого позе; только
что ей снилась грязная собачонка с обрывком веревки на шее, надо ухватить
за веревку - но узелок ускользает...
полную боли голову, она попыталась вспомнить: приказывала ли она не
произносить этого имени? Или только собиралась приказать?
плащ... И он, госпожа, поехал в Каваррен...
вода... Он действительно таким был? Ее Эгерт?
Было? Не было? Ей казалось, что она вспоминает - но то было воспоминание
бреда...
клещами в груди, похоронили за кладбищенской оградой... Потом она поняла,
что не стоит задавать пересохшему горлу столь каторжную работу -
произносить все это вслух...
ворота отворились, и два стражника почтительно приветствовали Луара, ведь
Каваррен - родной город прославленного семейства, пусть же юный отпрыск
войдет...
дедовский дом; город погружен был во тьму, нарушаемую только тусклым
светом узких окон, да редкими фонарями, да факелами в руках патруля...
огнями, как именинный пирог.
измученная кобыла. Редкие прохожие удивленно поглядывали на неподвижно
стоящего в темноте человека и всхрапывающую лошадь; он пытался вызвать в
памяти картинку, придуманную Танталь и подстегнувшую Луара к путешествию -
вот отец его сидит у стола, уронив голову на руки; отец ждет, когда на
пороге встанет...
чужие голоса в Соллевом доме не вязались с выстраданной картинкой, теперь
она казалась нелепицей, в которую и поверить-то невозможно; Луар впервые
подумал с ужасом, что отца его нет в Каваррене, что в доме веселятся чужие
незнакомые люди, а где отец - неведомо, и неведомо, жив ли...
темноте, некого было бояться или стыдиться. С трудом сдвинув с места
окоченевшие ноги, он толкнул ворота и вошел.
пристройки выскочил кто-то - кажется, конюх; Луар не пришлось ничего
объяснять - многострадальную лошадь увели, заверив при этом, что "господин
Солль заждался, все уж собрались". Лакей распахнул двери; пошатнувшись,
Луар шагнул в мягкое тепло, полное знакомых с детства запахов и мокрых,
распятых на вешалках плащей...
проступили страх и замешательство; Луар увидел себя в большом, до пола,
зеркале - обветренное лицо, черные запекшиеся губы, лихорадочный блеск
воспаленных глаз; он увидел себя и понял, почему смутился слуга.
помнившей первые шаги его отца и похороны его деда. В лицо ударил пьяный,
нестройный шум, Луар захотел назад - но двигался вслед за слугой, и на
секунду ему показалось, что он фигурка башенных часов, спешащая по своему
желобку вслед за другой фигуркой, и потому не может ни отступить, ни
остановиться...
лица предков, в двух каминах истово пылал огонь, а прямо от входа тянулся
невообразимо длинный стол, окруженный глазами навыкате, эфесами, масляными
губами, блестящими эполетами, красными напряженными шеями,
жестикулирующими руками, мундирами - несколькими десятками незнакомых
громогласных людей. Сборище пило и хохотало, хвалилось и спорило - далеко,
в темной дымке, на краю сознания, потому что во главе стола сидел
неподвижный, будто выточенный из кости человек. Сидел и смотрел в
скатерть.
от неслышного смеха и неслышных выкриков. Небо, растерянно подумал Луар.
Зачем все. Зачем я пришел... Где я. Зачем.
пронзительные голоса: