не было памятников, но зато строились дома усопших: в размер обычного
жилья человека - для богатых и знатных; с собачью конуру - для бедняков и
рабов. И уж совсем подавляли воображение три царские гробницы - пирамиды с
титаническим сфинксом, в семидесяти стадиях ниже Мемфиса. Таис немало
слышала об усыпальницах фараонов, но и представить не могла их подлинного
величия.
камень, уложенный так плотно, что следы швов между отдельными глыбами были
едва заметны. В утренние часы каждая из больших пирамид отбрасывала в
серое небо вертикальную колонну розового света. По мере того как
поднималось солнце, зеркальные бока каменных громад горели все ярче, пока
в полуденные часы пирамида не становилась звездой - средоточием четырех
ослепительных лучистых потоков, бивших над равниной во все стороны света.
А на закате над могилами фараонов вставали широкие столбы красного
пламени, вонзавшиеся в лиловое вечернее небо. Ниже их резкими огненными
лезвиями горели ребра усыпальниц царей-богов Черной Земли, как называли
египтяне свою страну. Эти ни с чем не сравнимые творения казались делом
рук титанов, хотя знающие люди уверяли Таис, что пирамиды построены самыми
обыкновенными рабами.
гелиопольский жрец, знаток истории, - он сделает все, что покажется
немыслимым его потомкам.
всего, - недобро сказала Таис.
обычаи, и надо долго жить в ней, чтобы понять.
Если свободен, то или богат, или беден: славен или искусством, или
знаниями, воинской или атлетической доблестью. А у вас каждый свободный на
какую-то ступеньку выше или ниже другого. Одному что-то позволено, другому
меньше, третьему совсем ничего, и все преисполнены зависти, все таят
обиду. Кажется, будто здесь только рабы, запертые между двух пустынь, как
в большой клетке. Я почти не встречала людей, побывавших в других странах
Ойкумены. Правда, я здесь недавно...
словах жреца, говорившего по-гречески с легким прищелкиванием. - Я лучше
удалюсь...
возвышенном месте, открытый, легкий и светлый, он как бы улетал в
пространство, в море и небо. Изваяния богинь, богов и героев привлекали к
себе волшебством красоты. Грань, отделявшая богов от смертных, казалась
совсем тонкой, незаметной. Верилось, что боги, склоняясь к тебе, внимают
мольбам и вот-вот сойдут со своих пьедесталов, как в те легендарные
времена, когда они одаряли вниманием всех людей, от земледельцев до
воинов, а не только общались со жрецами, как ныне.
колонн, исписанных и исчерченных множеством рисунков и знаков. Святилище
укрывало от просторов земли и неба, от ветра и облаков, журчания ручьев и
плеска волн, от людских песен и голосов. Мертвое и грозное молчание царило
в храмах, незаметно переходивших в подземелья. С каждым шагом мерк
умирающий свет, сгущался мрак. Человек как бы погружался во тьму прошедших
веков. Если в храмах Эллады только грань отделяла смертного от обитателей
светоносной вершины Олимпа, то здесь, чудилось, всего один шаг до царства
Аида, где с незапамятных времен бродят во мраке души умерших. Это ощущение
бесконечной ночи смерти угнетало юную женщину. Таис устремлялась прочь, к
свету и жизни. Храмы и дворцы стерегли ряды страшных в своей одинаковости
статуй львов с человеческими или бараньими головами. Образ сфинкса,
ужасной душительницы из мифов Эллады, здесь, в Египте, приняв мужское
обличье, стал излюбленным символом власти и силы. Не только сфинксы - все
боги Египта, вплоть до самых высших носили облик зверей и птиц,
удивительно сочетали человеческие и животные черты. Таис и раньше видела
египетские амулеты, статуэтки и драгоценности, но всегда думала, что
египтяне хотели выразить в образе животного лишь особенное назначение
талисмана или безделушки. На деле оказалось, что образы богов лишь в
редких случаях носили человеческое обличье. Гораздо чаще верующие
склонялись перед полулюдьми-полузверями или птицами, иногда уродливыми до
гротеска, подобно бегемотообразной Туэрис. Бегемоты и крокодилы внушали
Таис отвращение и страх, воздавать им божеские почести казалось афинянке
недостойным. Некрасивы были и шакалоголовый Анубис. Тот с длинным клювом
Ибиса, злая львица Сехмет, корова Хатор, баранье воплощение Хнума.
Огромные изваяния хищных птиц - коршун Ра и сокол Гор, какими их
изображали в самые древние времена, производили куда более величественное
впечатление. Сложная иерархия богов осталась столь же непонятной афинянке,
как и множество чинов и званий и сложнейшая лестница общественных
отношений египтян. В каждом мало-мальски значительном городе главенствовал
свой бог, а большие храмы, владевшие огромными землями и множеством рабов,
также отдавали предпочтение одному из сонма божеств, за тысячелетия
существования страны много раз сменявших и терявших свое главенство.
мудростью и тайными науками которого эллины преклонялись! Она знала, что в
Саисе учились великие мудрецы Эллады - Солон, Пифагор и Платон. Обширные
знания почерпнул в Египте и Геродот. Как же мог житель Египта склоняться
перед чудовищами вроде крокодила - бессмысленной и гнусной твари? Неужели
нельзя было выразить характер бога иначе, чем насадив на человеческое тело
голову шакала или ястреба? Если бы египтяне не были столь искусными
художниками, можно было бы подумать, что они не умеют иными способами
выразить дух божества.
воплощение Пта - главного бога Мемфиса. Руководствуясь двадцатью девятью
признаками, жрецы находили Аписа среди тысяч быков, мирно пасшихся на
лугах страны, и воздавали ему божеские почести до самой смерти. Затем
искали новое воплощение, а умершего бальзамировали, подобно другому живому
богу - фараону. Мумии священных быков погребали в огромном храме -
Серапейоне, охраняемом сотнями каменных сфинксов.
проследить множество поколений богов - быков со столь древних времен, что
Серапейон был уже наполовину засыпан песками.
Мемфисе. Местные греки пытались очеловечить культ Аписа, слив его в одно
божество с Осирисом, под именем Сераписа. Религия эллинов далеко ушла от
первобытного зверобожия, даже на Крите, древностью почти равнявшемся с
Египтом, гигантские священные быки почитались лишь как символы Посейдона.
Их убивали, принося в жертву на алтарях или игровых площадках. В Египте же
Апис считался настоящим божеством, как и мерзкий крокодил или воющий по
ночам камышовый кот. Все это не совмещалось с укоренившейся верой в
особенную мудрость египтян. Афинянка осмелилась высказать свои сомнения
главному жрецу Пта на приеме эллинских поклонников Сераписа. В пылу спора
она довольно резко выразила отвращение к Себеку, богу-крокодилу. Двое
служителей этого бога, присутствовавшие при споре, возмутились. И Таис
стало стыдно. В Коринфе ее воспитывали в уважении к религиям восточных
стран. Только годы жизни в Афинах посеяли в ней презрение ко всему чуждому
и непонятному для эллинов. Таис и не подозревала, как тяжко ей придется
расплатиться за это несвойственное ей выражение афинского превосходства
над всей остальной Ойкуменой. Она уговаривала Эгесихору поехать в ном
Белой Антилопы, вверх по Нилу, чтобы посмотреть второе чудо света,
описанное Геродотом, - египетский Лабиринт. Подруга отказалась наотрез, и
Таис отправилась в сопровождении Гесионы и верного Менедема, отпущенного
стратегом по просьбе Эгесихоры.
километров] вверх по реке и около сотни по каналу, в сторону знаменитого
озера Мерида. В это время года соединительный канал и рукав реки
заполнялись илом, а дорога становилась непроезжей. Таис со спутниками
пришлось оставить судно и продираться по мелководью в легкой лодке,
лавируя между зарослями тростников.
зарослей и озер Египта.
оглядывался, уверяя, что в окрестностях Крокодилополиса великое множество
зухосов - воплощений бога Себека, некоторые из них по двадцать локтей в
длину. А два серых крокодила по тридцать локтей живут здесь с
незапамятных, времен.
чудовищ. Он узнал, что, если во время неожиданных спадов воды крокодилы,
особенно молодые, гибнут, завязая в пересыхающем иле, их трупы
бальзамируют. Целые склады крокодиловых мумий хранятся в особых помещениях
храмов Себека в Крокодилополисе, древнем Хетеп-Сенусерте и даже в
Лабиринте.
чтобы осмотреть его дотемна, они прибыли туда только в середине дня.
Здесь, на священной земле, чужеземцам ночевать не позволяли, разрешалось
останавливаться лишь в ксеноне - гостинице - в восьми стадиях к северу, на
том же перешейке между болотом и рекой, где стояли Лабиринт и две
пирамиды. Ученый жрец из Гераклеополиса сказал Таис, что Лабиринт воздвиг
как заупокойный храм себе Аменемхет Третий. Великий фараон умер, по
Черепнин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Орлов Алекс
Рыбаков Вячеслав