стрелять. Вы спрашиваете, как же я сразу не стрелял ему в спину. А если бы
он не был шпионом, а выражал себя так, как при службе? Что бы со мной
было? Ведь у меня мамка и сеструшечки родные. Вы вникните в это и поймете,
какое мое теперь состояние. Вроде всему я научился, а убить человека,
убить своего полковника в спину, не смог..."
страха. Жил человек, старался быть честным и искренним, нес отлично
службу, выучился на шофера, чтобы помогать и матери, и сестрам, и вот так
все закончилось. Правый и скорый суд. И - нет человека. Нет больше
кормильца матери, сестрам.
мама... Мама, которая всегда, как и моя мама, ждет кормильца, она никогда
не забудет, что случилось с ее сыном Петей Смирновым. Что ей написали?
Расстрелян? Или... Что-то такое, что, мол, попал в ситуацию, где
единственно возможный выход - смерть?
Мамчуру. Он жил в центре города (если считать пять-семь домов тут, да штаб
дивизии). Я постучал к нему в окошко. Он узнал меня и открыл дверь.
рожать очередного мамчуренка.
документы о сержантах заставы?
верхи? Или это нужно для твоей работы?
напишешь документальную ли, художественную ли вещь, в коей будет все это,
нежно, как говорится, - оскалился, - увязано. Лады?
пронзительно в глаза, произнес:
Ты знаешь - безопаснее. Здесь не будут шмонать. Станут искать в квартире.
привлекался еще по делу полковника Шугова. Это на первом листке. На втором
говорилось о Павликове, начальнике заставы. Ничего нового. Куркуль.
Заботится лишь о собственной шкуре (если считать "куркульством" настоящую
заботу командира о своих подчиненных). Потом перечислялись фамилии
сержантов. Семи сержантов. Шаруйко, Матанцев, Веселов, Брыль, Кожушко,
Семенов и Давитошвили. Они были названы лишь по фамилии. Ни данных, ни
каких-либо сведений.
названы настоящие фамилии.
практической службы.
имена. Теперь ты можешь сослаться на этот документ, который у тебя на
руках, и сообщить их фамилии. Иначе любой комиссии долго искать каких-то
там сержантов, бывших пограничников расформированной и разогнанной
заставы.
запиши! Откуда были призваны сержанты. Шаруйко - Киевская область,
Мироновский район. Шаруйко с 1928 года, призывался уже после войны. Под
оккупацией не был. Оттуда же, вы сами знаете, в пограничные войска не
брали. Он один из того района, все остальные, с кем призывался, в воинских
частях. Далее, Матанцев из Сибири, Красноярский край. Больше о нем ничего
не знаю. Матанцев после ареста сопротивлялся. Поэтому загнан далеко,
трудно отыскать. Тем более, фамилия Матанцев в Сибири нередка. Веселов
из-под Москвы, город Электросталь. Записал? Брыль и Кожушко с Украины,
Днепропетровская область. Я тебе сказал по поводу Шаруйко. Что, мол, под
оккупацией, кто был, не брали. И что Шаруйко - единственный. С этими двумя
с Украины - Брылем и Кожушко - мне непонятно что-то. Шли они вроде потом
по переводу. Но больше тоже не знаю. Семенов - ленинградец, там живут его
родители. Они уже спохватились и настойчиво разыскивают сына: писем-то
нет! Давитошвили - тбилисец.
тебе сказал, почему. За строптивость. Матанцев отказался признать вину...
странная женщина, назвавшаяся артисткой. Я обычно активно следил за
культурной жизнью своего городка на краю пропасти. В последнее время у нас
появился поэт, которого Прудкогляд взял в литсотрудники, Петя Петров - с
коломенскую версту ростом, шумный, напористый. Ему отдали "культурную
часть" для освещения, они вместе с редактором вытаскивали из календаря
очередную биографию, тискали ее, чуть подправив, в газету, обижаясь на
меня за каждую крупную публикацию в республиканских и центральных газетах.
Я потому и не обратил внимания, что к нам приехал какой-то филиал
какого-то театра или какой-то филармонии. Вероника Кругловская
представляла этот филиал ролью чтицы-декламатора. Оказывается, она жила
непосредственно рядом с Еленой Мещерской совершенно случайно, где-то в
"сферах" не слишком и низких.
духами конверт. Он пришел быстро. Потому что чтица-декламатор, вся ее
труппа летела до Ташкента самолетом, а из Ташкента их перебросили на
военном транспорте, посадив на новом "вашем аэродроме", здесь, поблизости.
журналиста (это, выходит, меня). "Я попыталась как-то взять ваш репертуар
и включить в свою программу. Мне очень приятно, что Елена Мещерская была
точна в характеристике, - все это без остановки, - и мне очень приятно
будет, если вы посетите сегодня наш концерт".
Петров. Он изумленно воскликнул:
забыли, что я существую. Они пошли на улицу, а я крикнул:
находились начальник политотдела Матвеев, начальник СМЕРШа Шмаринов, его
новый работник Васильев. Матвеев мне спокойно сказал:
стояло В.И.Сталин. Я растерянно глядел на них. Васильев подошел ко мне
ближе и рысьими своими глазами изучал меня.
меня своим худым измученным телом. Он был молод, ему всего-то исполнилось
месяц назад двадцать четыре года, однако он был очень настырный и уже
несколько раз донимал меня.
обходительный Матвеев. - Надо разобраться. Вы подписали с Мамчуром другую
газету?
редактор Прудкогляд. На глазах у него были слезы.
шпигель. Сказал, чтобы его набрали покрупнее...
- сочувственно. Потом тихо ему сказал:
нами.
трусцой - пошагали в кабинет редактора.
- Всегда-то ты найдешь всем работу! - И к Шмаринову: - Собрать все газетки
надо. Собрать. И уничтожить, пусть сам их сожжет!
с ним не встречались. Как-то утратилась наша спортивная дружба после того,
как команда по сути распалась: несколько хороших игроков демобилизовалось.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Жюль Верн
Шилова Юлия
Витковский Евгений