подступив к Ромке, протянула руку.
отпрыгнула.
в улыбке, хоть и было ему совсем не до шуток.
карликовой глыбе. С удовольствием взвесил поочередно на ладони оба своих
бурдючка.
приблизившись вразвалочку к светлому овалу скока, как-то совершенно
обыденно сгинул с глаз.
скажи: куда я пошла?..
побулькивали трубки и емкости.
людях не ошибаюсь...
свою знает... Что угодно иной раз отдашь, лишь бы отвязалась.
одному... А жалко... На пару бы оно веселее было, как считаешь?
меня решил агитировать - брось, Вася... Мне и здесь хорошо. Живу - не
скучаю. А заскучаю - надзорки развеселят...
вас тут никто домой не хотел...
возвел глаза к мерцающей паутине, в которой терялись устремленные ввысь
наполненные светом трубы. Озадачился. Огорчать Василия ему не хотелось, а
порадовать, судя по всему, было нечем.
перекатывающихся волнах приглушенного света бесшумно возник хмурый
сосредоточенный Крест. Плетеные на манер корзины штаны были приведены в
порядок, проводки нигде не торчали. В упор не видя Василия, он подошел к
обложенному недавно матом хозяину опоры и начал, как ни странно, с
извинений.
еще подергивалось. Хотя, помнится, нервная рябь пробегала по правой щеке
Креста и раньше - до того, как он получил щелчка от надзорки. - Ты уж на
меня, бля-сука, не серчай... Погорячился, с-сука-бля...
- Ты это... Может, колпачок примешь? Ради твоей контузии даром налью...
Василия.
Василию показалось, то ли в самом деле небо (оно же и пол, оно же и
потолок) слегка потемнело, набухло сиреневым. Такое впечатление, что день
клонился к вечеру.
родную речь.
сообразил и недоверчиво воззрился на собеседника.
сомнения утвердительным.
верхней тверди, гигантские золотистые опоры побледнели и словно бы
задышали. Глыба, на которой расположилась честная компания, в просторечии
именовалась завалинкой. От компании, впрочем, осталось всего три человека.
Остальные, должно быть, решили, что ушедший за добавкой Ромка упал
где-нибудь у Пузырька, и, отчаявшись ждать, разбрелись кто куда. И
колпачки побросали.
хлопая тяжкой пятерней по гладкой молочно-белой поверхности. - Как на
заказ, а? И прямо перед домом, главное!
внушал Ромке, что завалинка - глыба неприкосновенная, что он, Леша, сам,
собственноручно, в одиночку, с помощью лома и какой-то матери прикантовал
ее к своей стене вплотную.
покачивая ладной ножкой. - Можно подумать, на нем написано, что он твой!
изящные, словно ежесекундно ожидала щелчка фотоаппарата.
растопыренной пятерней в сторону теневого овала. - Первый раз видишь, что
ли?
под вечер лиловыми и бледно-золотистыми тонами. Рядом с неопрятным толстым
Лешей Баптистом девушка казалась Ромке особенно красивой. Пренебрежительно
повела бровью.
Действительно, снаружи все титанические резные колонны были весьма похожи
друг на друга, а попав внутрь, местоположения тем более не определишь - по
причине отсутствия окон. Но вот насчет самой завалинки Леша был прав:
удобная глыба - как на заказ. Длинная, извилистая, вся в замечательных
вдавлинах, словно предназначенных для сидения. Мечта болтунов и лентяев.
площадь. - Боитесь?
затягивались. Ясно было, что Леша Баптист, пока все не выпьет, с завалинки
не снимется. И все призрачнее становилась надежда, что Лика не прочь
уединиться с молодым человеком, блистательно развалившим в ее честь
несколько непомерно огромных глыб. Ромка заметно приуныл. Каждый раз,
стоило ему украдкой взглянуть на Лику, накатывало острое чувство
собственной неполноценности. С девушками столь высокого класса Ромка дела
никогда не имел и просто не знал, как себя с ними надлежит вести. Спиртное
ударило в голову, но уверенности не прибавило.
невзначай вопрос произвел неожиданно сильное впечатление. Леша вдруг
надулся, нахохлился, а губы Лики изогнулись в двусмысленной и, кажется,
язвительной улыбке.
торопливостью нашаривая вскрытый бурдючок. - Чего, спрашивается, в
тесноте-то жить? А так у каждого вроде как свой дом...
ухмылкой оглядел обоих поверх поднятого в тосте колпачка.
охальные глаза. - Теплая...
немедленно закопошились нехорошие подозрения.
развеселился окончательно.
себя свободной рукой по коленке и разразился похожим на кашель смехом.
Полупрозрачная пиалушка загуляла, запрыгала вместе с ладонью. - Я, пока
слушал, чуть не помер... Да ты не обижайся! - Леша подался к
выпрямившемуся было Ромке и похлопал по плечу. - Традиция, Ром, ничего не
попишешь. Обычай... Думаешь, меня, что ли, не пугали, когда прилетел? Еще
как! Веришь, в окно выскочил - с третьего этажа!..
и опять стоишь у первого подъезда... Но я-то ведь, когда прыгал, еще не
знал!
Земляной Андрей
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Суворов Виктор
Корнев Павел
Херберт Фрэнк