Чтение 19–й страницы книги ~Осенние визиты~

- Мало читал. Замылил книжку у Витьки Горчакова и прочитал. Что тебе
еще рассказать? А? Как в восьмом классе с Лидой переспал? И решил, что
мужик из тебя хреновый, раз она ничего особенного не почувствовала.

Шедченко замедлил шаг. Повернулся к двойнику:

- Ты мне уже достаточно навспоминал. Да, я верю. Ты знаешь все, что
знаю я.

- То-то.

- Но убивать я никого не собираюсь.

- Они не люди, - резко сказал двойник. - Как и я, конечно.
Информационные копии.

В здание они вошли молча. Вокзал был маленьким и грязным,
построенным, наверное, еще до войны. Возле единственной работавшей кассы
стояло несколько человек.

- Выпьем кофе, - решил двойник. - На втором этаже должен быть буфет.
Помнишь?

- Нет.

- А вот я помню.

Никогда она не считала себя особенной. Старательной, упрямой,
терпеливой - да. Но ничего более. Вокруг всегда были девчонки умнее и
талантливее, симпатичнее, напористее, просто более контактные и веселые.

Каждому свое, наверное.

Наверное, где-то в глубине души Аня Корнилова все же думала, что
судьба приготовила ей какую-то особую цель в жизни. Не думать так нельзя.
Но даже эта мечта-надежда, даже она относилась не столько к ней, сколько к
кому-то другому, подлинно великому. Рядом с ним она будет нужна и полезна.

Из таких девушек получаются прекрасные жены гениев. Но вот только
гениев обычно не хватает на всех.

Этой ночью Аня Корнилова нашла свое служение.

- Мальчик скоро поправится, - сказал тот... та... то, что пришло. -
Он будет жить.

Анна кивнула. Она боялась говорить. Чудо могло исчезнуть, отвернуться
от нее. Она ничем не заслужила...

- Избрана ты, - сказала то, что пришло.

- Как мне звать тебя?

Аня на мгновение удивилась своим словам. Она ведь знала имя...

Губы того, кто пришел в ее теле, дрогнули:

- Зови меня Марией.

Это было хорошо. Правильно. Анна кивнула, не отрывая взгляда от ее
лица. О, она знает подлинное имя. Но если _о_н_ хочет зваться именем своей
матери - она повинуется его воле.

И, возможно, _е_м_у_ предстоит родиться еще раз?

- Так много зла, - прошептала она. Совсем тихо, даже не жалуясь -
просто выплакиваясь. - Столько боли...

- Поверь, я знаю о боли все, - ответила Мария.

Они сидели друг напротив друга - две женщины в белых халатах. В
глазах одной был огонь... в глазах другой уже не осталось ничего.

- Позволь, я налью тебе чай, - сказала Анна. Найденный смысл жизни
нуждался в немедленной реализации.

- Будь проще, - сказала Мария.

Анна послушно кивнула, боком сдвигаясь к чайнику. Ей не хотелось
отрывать глаз от _е_г_о_ лица.

- Я пришла не одна, - сказала Мария. - Ты слышишь, Аня?

Да, она слышала. Она даже догадывалась.

- Шестеро, - сказала Мария. - Запомни, не один, а шестеро. Они
отрицают меня. Они захотят убить меня. И многие станут помогать им, кто по
злобе, кто по корысти, кто ошибаясь.

Анна замотала головой. Нет... только не это. Только не это!

- К ним нет милосердия, - сказала Мария. Это было так просто и
правильно, что Анна лишь выдохнула облегченно. Нет милосердия. Нет
прощения. Конечно!

Мария покачала головой.

- Нет, нет... Прощены будут все. Но лишь _т_а_м_. Вначале нам надо
остановить их.

- Мы остановим, - сказала Анна.

- Да. Один из них уже рядом. Он пришел со своим земным братом. Он
чувствует меня, но и я чувствую его. Мальчик, которого мы спасли, его
племянник.

Анна вздрогнула. Волна отвращения прошлась по всему телу.

- Он не в ответе за его грехи, - Мария знала все ее мысли. Это было
так сладостно и легко - когда за тебя решает тот, кто прав всегда. -
Каждый получит свое.

- Я пригожусь? - тихо спросила Анна.

- Да. Ты мне пригодишься.

Владимир Романов заказал вторую кружку пива. "Гиннес" на голодный
желудок был резковат, но остальные сорта ему не нравились.

Рашид, похоже, сходил с ума. Владимиру был знаком тон, которым тот
назначил встречу. Два раза он устраивал для Хайретдинова услуги
"Корректора", получая свою плату - не деньгами, конечно, а информацией и
услугами в тех сферах, где просто деньги работали неохотно. Сейчас, через
сутки после акции, Рашид явно собирался дать новый заказ.

Это что, в привычку переходит?

Сам он только раз обращался к киллеру, которого знал под странным
прозвищем. Тот заказ стоил ему немало душевных мук - не так-то легко
платить деньги, зная что завтра они прольются кровью знакомого тебе
человека. Однако тот случай был крайний... и вполне возможно, что через
пару дней клиент Корректора оплатил бы его, Владимира, кровь.

Служить посредником было менее неприятно. Но не с такой же частотой!

Владимир отхлебнул черного пива. Покосился поверх невысоких
деревянных перегородок, делящих зал на кабинки, на вход.

Не спешит узбек. Свистнул ему, как мальчишке, и он прибежал на
цырлах. А сам не спешит...

Вначале он увидел телохранителя Хайретдинова. Самого, наверное,
преданного из той пятерки, что обычно его охраняла. Скуластый темнолицый
татарин, неторопливо вошедший в "настоящий ирландский паб", огляделся и
прошел в зал. Слегка кивнул Владимиру - этакая наглость породистого
сторожевого пса - и сел в дальний угол, за столик, где тянул пиво охранник
Романова. Наверное, они были неплохо знакомы - Владимир редко задумывался
над такими вопросами. У слуг есть свой замкнутый мирок, в рамках которого
они обсуждают хозяев, хвалятся ливреями... или своими смертоносными
игрушками.

Рашид Гулямович вплыл в зал вальяжно и уверенно. Он, похоже, любил
это уютное заведение, посещавшееся в основном иностранцами.

НИЧЕГО, ВОТ ПОКРУТЕЕШЬ ЕЩЕ НЕМНОГО, ПРИДЕТСЯ ОТКАЗЫВАТЬ СЕБЕ В
НАРОДНЫХ УДОВОЛЬСТВИЯХ...

Владимир слегка привстал, и узбек подошел к столику.

- Здравствуй, Володенька...

- Рад тебя видеть, Рашид, - он пожал мягкую ладонь.

Подоспевшей официантке Хайретдинов только кивнул. Наверное, та знала
его обычный заказ.

- Как самочувствие?

Владимир только махнул рукой, не отрывая взгляда от лица
Хайретдинова. Уверенного, очень-как-бы-мягкого лица.

ЧТО ТЫ ТЯНЕШЬ, АЗИАТ ЧЕРТОВ...

Перед Хайретдиновым поставили кружку светлого пива. Рашид Гулямович
отпил, снова перевел взгляд на Романова.

- У меня есть к тебе предложение. По пяти позициям.

Романов едва не расплескал поднятую кружку.

- Рашид... это много.

- Понимаю, дорогой. Но ты не первый день дела ведешь, верно? А
позиции легкие, осилим.

Он достал из кармана листок. Положил на стол перед Владимиром.

- Перепиши.

Романов взял листок, слегка удивляясь тому, что пальцы не дрожат.

"Зальцман Аркадий Львович. Москва. Философ.

Корсаков Кирилл. Москва. Школьник".

Владимир посмотрел на Хайретдинова, немо спрашивая, те ли "позиции"
ему предложили. Рашид Гулямович кивнул.

"Шедченко Николай Иванович. Киев. Должен находится в городе Сасово.
Военный.

Заров Ярослав Сергеевич. Алма-Ата. Должен приехать в Москву.
Писатель.

Корнилова Анна Петровна. Сасово. Врач".

Романов, сминая листок, поднес к губам кружку. Глотнул.

- Я не понимаю... - хрипота прорезалась в голосе даже после пива.

- Чего? Мало данных? Ты говорил, что твой сотрудник работает и по
таким...

Он то ли действительно не понимал, то ли издевался. ФИЛОСОФ,
ШКОЛЬНИК, ВОЕННЫЙ, ПИСАТЕЛЬ, ВРАЧ... Матерь божья, зачем?

- Я не понимаю смысла этого предложения, - повторил Романов.

- А это обязательно? - Хайретдинов протянул руку, выдирая из его
пальцев скомканный листок. Бережно разгладил.

- Нет, но... - Романов заколебался. Как отреагирует Корректор на
предложение убить пять непричастных ни к бизнесу, ни к политике лохов?