Чтение 19–й страницы книги ~Вариант "И"~

национальных валют". Ну а чего еще ждать от валют, основанных на долларе?
Слон падает, и моськи, естественно, вместе с ним. Зато растут деньги,
соотносимые с кувейтским динаром. Спасибо за несколько привядшую уже
информацию.

Одним словом - ничего нового, интересного. Ну а где же референдум,
где же предстоящее Избрание?

Ага, вот, на второй полосе всего лишь. Чтоб значит, не слишком
бросалось в глаза. Повыше снова о терроре; но на этот раз не в воздухе, а
а море - в Индийском океане неизвестными захвачу сухогруз "Аннелиза",
плавающий под панамским флагом и перевозивший, возможно, оружие,
закупленное правительством Малайзии в России. Судно изменило курс на
норд-вест. В случае попыток освободить "Аннелизу" захватчики угрожают
пустить ее ко дну вместе с экипажем и лицами, сопровождающими груз"...

Ну-с? Я сложил газету, сунул в карман, заголовком наружу. Что же
происходит с нашей лавкой? Время прошло, пора нанести визит.

Все выглядело спокойно. Я вошел за минуту до того, как магазин должен
был закрыться на обед.

- Закрываем, закрываем, - нараспев прово-згласил джентльмен
почтенного возраста, составлявшиг похоже, весь персонал коммер-ческого
предприятия. В следующую секунду, быстрым взглядом оценив не столько мою
неле-пую внешность, сколько заголовок торчавшей из кармана газеты "Дейли
ньюс", он перешел на другой язык:

- I'm sorry, the shop is closed for lunch. After one hour, please,
sir.

- За произношение вас не похвалили бы в пяти случаях из шести, -
сказал я в ответ. - А за словоупотребление и подавно.

Он прищурился:

- У меня уже чай кипит. - Он кивнул в направлении двери, ведшей,
похоже, в подсобку. - Простите, а костюмчик шили на заказ? У кого, если
можно поинтересоваться?

Похоже, ехидства ему было не занимать.

Я быстро прошел в подсобку. Там было тесно. Если бы кто-нибудь хотел
спрятаться, ему это вряд ли удадось бы. Старик вошел следом.

- Ну что же, раз вы такой настойчивый... Так что вас, собственно,
интересует?

- Дела давно минувших дней, - сказал я, как было условлено.

- Гм... Не уверен, смогу ли вам помочь.

- Если не вы, то кто же?

- Кто рекомендовал вам мой магазин?

- Очень серьезный человек.

- И он дал понять, чем я могу вам способствовать? Эта церемония
начала уже надоедать мне.

- Известной вам записью.

- М-да, м-да. Возможно, конечно... Но это дорогой товар.

- За который вам уже уплачено, не так ли?

Он поднял плечи:

- В каком-то смысле безусловно... Однако всегда возникают неожиданные
траты...

- Я оплачу их - в пределах разумного. Но прежде хочу знать, что
покупаю.

- Это длинный разговор.

- У меня есть время.

Похоже, оценив мой возраст в нынешнем гриме, он не очень-то поверил в
мой оптимизм. Судил по себе самому скорее всего.

- У вас есть и еще что-нибудь, наверное? Старик прикрыл один глаз.-
например, пишущее микроустройство, а? Вы будете слушать, оно - писать, а
потом окажется, что раздумали покупать, поскольку текст у вас уже есть...

- Я покупаю не только текст. Мне нужен документ. Не копия записи. Она
не явится доказательством. Сама запись. Копию можете не предлагать.

Нужна лента, которая сможет при надобности выдержать любой анализ на
подлинность. А что касается ваших опасений - у вас наверняка найдется
аппаратура, достаточно хорошо защищенная от нелегального дублирования.

Старик усмехнулся:

- Как раз об этом я хотел вас предупредить. Попытка перезаписи с
моего магнитофона приведет к стиранию текста. Вам все равно придется
оплатить полную стоимость, но товара у вас не будет.

- О'кей, - согласился я.

Мне и на самом деле не нужна была даже самая лучшая копия. Наше дело
требует оригиналов, потому что на кон ставится сама жизнь, а не ее
голограмма.

- Хорошо. Тогда присядьте. Прошу сюда. Вот вам наушники. Когда будете
готовы, я включу.

- Сперва я хотел бы видеть кассеты.

- Просто видеть? Что это вам даст?

- Мое дело.

- Вы специалист?

- Разумеется.

- Н-ну что же... Но предупреждаю... Он вытянул ящик письменного
стола, вынул пистолет, показал мне.

- Если попытаетесь отнять товар силой...

Я улыбнулся.

- Я не работаю такими методами. Я журналист, а не гангстер.

Он постоял еще секунду-другую на месте, потом подошел к дверце
вмурованного в стену небольшого сейфа.

- Простите. Я вынужден просить вас выйти на минутку...

Он не хотел, чтобы я присутствовал при открывании сейфа. Что же -
вполне понятная предосторожность...

- Хорошо. Позовете, когда будете готовы. Я вышел в торговый зал -
если можно было назвать так маленькое помещение. Двигаясь вдоль полок,
подошел к витрине сбоку, выглянул. Насколько можно было судить при таком
поверхностном осмотре, меня никто не ожидал. И все же уходить отсюда
придется через черный ход; не может быть, чтобы тут не было запасного
выхода. Дом старый, а эти старые дома всегда предоставляют возможность
уйти от слежки...

- Можете войти! - донеслось из подсобки. Я вошел.

- Вот они. Смотрите.

Он протянул мне две кассеты - обычные кассеты для аудиомагнитофона. Я
внимательно осмотрел их. Внешне все было в порядке: на такие именно
кассеты писали еще шестьдесят, если не больше, лет назад; с тех пор успела
появиться новая аппаратура, и подобные штучки стали уже редкостью - как
квадратные кассеты первых видеомагнитофонов, к примеру.

- Как они к вам попали? Старик усмехнулся:

- Вы ведь не ожидаете, что я скажу правду? Ну, допустим, шел по улице
и увидел - лежат под деревом...

- Для меня это важно. За эти сведения я заплачу дополнительно.

- Тысячу россов?

- Если ответ будет правдивым.

- Я купил их. И недешево.

- У кого?

- Это уже другой вопрос.

- Я готов платить.

- У человека, получившего записи в наследство.

- А точнее? Старик покачал головой:

- Этого я не сказал бы - даже если бы знал. Так вы будете
прослушивать?

- Непременно, - сказал я, вновь уселся и надел наушники.

Весьма любопытная оказалась запись. Участники подслушанного
разговора, естественно, не называют друг друга по фамилиям, и даже по
именам весьма редко. Встреча неофициальная, они знают друг друга
прекрасно, протокол не ведется. Можно только догадываться о том, кем
являлся каждый из собеседников однако догадки - еще не уверенность.
Поэтому все участников - их шестеро - я обозначил для себя просто номерами
- в том порядке, в каком их голос возникают при воспроизведении записи.
Да, собственно, конкретные имена тут ничего и не дали бы; не станем
забывать, что разговор происходил почти тридцать лет тому назад, и ни один
из собеседников сегодня не выступает как активный политический деятель.
Половины из этой шестерки ныне нет в живых, из троих здравствующих один
издал уже свои мемуары (крайне небольшим тиражом) и еще один, по слухам
пишет (все это - при условии, что я правильно и идентифицирую), третий же
молчит. У него есть основания считать, что на одном из этапов политической
игры с ним обошлись нехорошо, после чего он ушел в себя. Его-то
воспоминания наверняка и окажутся самыми интересными, но скорее всего
будут опубликованы лишь после его смерти, если наследники пойдут на это и
если им позволят. Итак - только номера.

Начало записи я не запоминал. Там ведется обычный для таких встреч
легкий, временами не очень приличный треп. Судя по звуковому фону,
действие вообще происходит в бане, чем могут объясниться и некоторые
дефекты записи - избыточно влажный воздух. Говорят о том, что кто-то
чрезмерно толстеет, у кого-то - новое увлечение, какова была последняя
рыбалка. Один хвалит свой новый автомобиль, еще один рассказывает о
развлечениях, какими была насыщена его недавняя поездка в Лас-Вегас.

После этого разговор понемногу приближается ко все более серьезным
темам.

"1-й. Да, все процветают, сукины дети. Никакая хвороба их не берет. А
мы...

2-й. Надо потерпеть. Русь всегда была сильна терпением.

1-й. На терпеливых ездят.

3-й. Нет, он прав. Это кажется, что там все в порядке. Однако они
зарываются. Слишком уж зарываются. А за этим всегда приходит пора унижения
для нации. Придет и для них. И им пережить ее будет очень тяжко, куда