лежащим на столе.
пересекаемся?
комнатой, за кяризами, за городом, - кто его знает?! Вдруг да
пересечетесь...
чего не хочет. - Просил, уговаривал - нет и все. Врет, наверное... Одна
надежда, что...
мальчишеская злость.
коленях, небось, стоял. Не расстраивайся. Сам же видишь, одна надежда на
меня. Мы, ненормальные, все такие - судьбоносные...
потом, когда все кончится, надо будет не забыть спросить у Упурка - кто же
все-таки такие эти самые бараны?..
от переполнявших его слухов. Слухи появлялись ниоткуда и уходили в никуда,
обрастая за краткий свой век невообразимо пестрым шлейфом домыслов и
подробностей. Тощие ножки сплетен путались в этаком подоле и носили своих
хозяев от квартала к кварталу, от развалин центра к пепелищам окраин; и
даже в Зеленый замок забегали легкие на ногу слухи, и привратники Дикой
дружины приветливо опускали мост перед болтливыми гостями.
Что орал всполошившийся гром с любопытного неба?! Да разное... Не успели
стихнуть волнения умов в связи с таинственным исчезновением сумасшедшего
маньяка Девоны Упурка, вносившего дополнительную остроту в без того
пересоленную городскую жизнь, как странные заказы обрушились вдруг на
ремесленные кварталы, и те было заартачились, но внезапно согласились - и
принялись ткать, ковать, плести... И трупожоги облегченно вытирали лбы,
радуясь некоторому уменьшению их нелегкого труда, и одновременно досадуя
на малую добычу, ибо число невинно и винно убиенных резко сократилось.
Город притих и ждал. Ждал неведомо чего, и это пугало больше привычного
хаоса реальности. И дождался.
невесть откуда взявшимися сообщениями о предстоящей публичной смерти
объявившегося Девоны - и на фоне такой сенсации как-то затерялся тот факт,
что Упурок обнаружился в кяризах "этих ужасных Подмастерьев" и был на
сегодняшний день подозрительно жив-здоров, чего и всем желал. А там уж
громом среди ясного неба грянула весть о великой ночной битве между
воровским крысиным кланом Долбоносиков и выбравшимися из своих катакомб
Подмастерьями, битве за похищенных дорогостоящих женщин в неизвестном, но
крайне большом количестве; битве, когда пять впервые объединившихся банд
под предводительством самого Свиного Когтя преградили дорогу зарвавшимся
юнцам, и предполагаемая забава обернулась четырехчасовой обоюдной резней с
перерывами на взаимные оскорбления и вопли безумного Упурка, рвавшегося в
бой - но его крепко держали телохранители или охранники (не разобрать в
темноте!) из тех же Подмастерьев.
разменивать столь ценную, всем населением ожидаемую гибель на дешевую
смертишку в глупой потасовке... А потом в гущу свалки выпал из ночного
мрака серый бешеный призрак в развевающемся балахоне - это тогда клином
зацепило сопротивлявшегося Упурка - и когда после прохода сквозь вопящих
бойцов он вырвал кадык у Свиного Когтя, то оставшиеся в живых окраинные
шакалы живо решили, что женщин они себе и сами натаскают, и вообще баба -
она и есть баба, а Подмастерьям тоже хочется, люди как-никак, и еще очень
даже люди, вполне - только злые до чрезвычайности, мостовая им пером...
происшествий, если не считать выходов Дикой дружины из-за своих стен.
скрежетала по улицам, и при виде мелькающих в переулках жителей строй
дружинников чуть сужался, самый громогласный из них взбирался на плечи
сотоварищей и орал в тишину молчащих руин всего одну фразу: "Что у вас тут
происходит? Что!"
замок, топорща частокол копий. Жертв не было. И даже окраины горели
значительно реже.
Ежегодный круг, объявились Подмастерья. Дюжина или полторы. Они приволокли
на брусках девять прочно сколоченных пандусов разной формы и принялись
подгонять их один к другому и крепить конструкции к закопченному провалу
стен разрушенного особняка. Там в руинах умудрились сохраниться остатки
невообразимо покосившегося балкона и торчащих из кирпича балок.
Собравшаяся вокруг толпа с интересом следила за развитием событий, но
драться не спешила. Одни требовали подождать до выяснения назначения
стройки, а уж потом начать резать неугомонных строителей. Другие
настаивали на том, что ломать - не строить, потому что ломать гораздо
интереснее, и, следовательно, надо сломать всю эту халабуду
незамедлительно, а Подмастерьев пока не трогать - пусть строят снова, а то
нечего будет ломать во второй раз. В конце концов фракции передрались
между собой, а когда трупожоги утащили убитых - на Кругу уже стоял
здоровенный помост с двумя треугольными лесенками, впереди и сбоку. Тылом
он вписывался в развалины таким образом, что стена с балконом вплотную
примыкала к задней кромке помоста, а остатки боковых стен охватывали его с
двух сторон. И десять дней после этого стучали топоры и молотки, клинья
входили в уготованные пазы, звенели штыри сходившихся креплений, и так до
тех пор, пока пандусы помоста, лесенки и стены не стали единым целым.
Трижды за этот срок помост поджигали. Но делали это вяло, без энтузиазма,
скорее для острастки и порядка - и сами же бросались помогать тушить. На
утро после третьего пожара на помосте объявилась компания старшин восьми
крупнейших ремесленных кварталов, ранее никогда не отличавшихся
склонностью к общему мнению. Их представитель, рыжебородый красильщик
Кархайн, очень вежливо разъяснил собравшимся горожанам, злобно
поглядывавшим на старшин и друг на друга, - разъяснил, что ежели кто хочет
подохнуть, то штандарт ему в руки по этому поводу, и вообще, но никому не
дано права препятствовать такому всеобщему делу, как обещанная публичная
смерть Девоны Упурка; и к таким нехорошим плосконосым людям, ставящим
личное выше общественного, будут применены соответствующие меры.
поджигателей, и соответствующие меры применялись к ним в течение двух
часов, под угрюмое молчание толпы, оценившей вежливость рыжего Кархайна.
доску новую приколотил - и весь ремонт, а полотно сгорит и не починишь! -
Подмастерья как раз со следующего дня и принялись затягивать все вокруг
коряво расписанной мешковиной; и пространство над помостом запестрело от
тканей и, звенящих, как струна, тросов.
вмешиваться не стали. Один из Подмастерьев прямо заплакал от обиды и
бессилия, после собрал часть приятелей и отрядил их в Оружейный квартал.
За решетки их, понятное дело, не пустили, но шептались сквозь прутья
весьма долго. И на следующий день все были потрясены депутацией
Оружейников во главе с непривычно вымытым Стреноженным, колотившей изо
всех сил в запертые двери угловой цитадели Зеленого замка. Как ни странно,
но дружинники впустили гостей и, что уж совсем непонятно, даже выпустили
их потом обратно, целых и невредимых, но с заплетающимися ногами и
языками. Стреноженного несли на руках, а свой боевой мяч он забыл под
столом в замке, и потом гонял подручных забирать его у потрясенных
дружинников.
тусклым мерцанием щитов и шишаков. Дикая дружина оцепила помост тройным
кольцом, и даже притащенные на площадь полуодетые невыспавшиеся девочки не
смогли поколебать строя - а уж насчет поколебать девочки были весьма и
весьма горазды!.. Дикие стояли мирно, но прочно.
неописуемое. Группы факельщиков переходили с места на место, то карабкаясь
по скрипучим лесенкам, то стоя у подножья или даже взбираясь на балкон,
рискуя сломать никому не нужную шею и сжечь всем нужное тряпье; до
горожан, решившихся подойти к внешнему строю и наплевавших на опасность
получить клин под ребра от своих же ревнивых земляков - до горожан
долетали обрывки странных, бессвязных реплик, по много раз повторяемых с
различными интонациями. Некоторые утверждали, что видели на балконе рядом
с изредка появлявшимся Девоной давно пропавшего молодого бездельника из
Лукин Евгений
Херберт Фрэнк
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман