сперва с робостью касается левого заднего копыта, после перебегает на круп
и вдоль хребта скачет вверх, от коня к человеку, пока не останавливается
между лопатками, запутавшись в гриве каштановых волос, едва тронутых
сединой.
солнечного зайчика никакого внимания. Его лицо бесстрастно, морщины не
тяготят высокий лоб, и чуть раскосые глаза под густыми бровями смотрят
внимательно и спокойно.
сосен, растущих неподалеку.
стройный темноволосый юноша. Ноздри его тонкого с горбинкой носа слегка
подрагивают, словно юноша волнуется и пытается скрыть это.
жезл-кадуцей, перевитый двумя змеями.
Пелион.
неподалеку, земля, трава, фиалки - вздыхает полной грудью, приветствуя
гостя.
когда Семья клялась черными водами Стикса, что Пелион - мой, и что без
моего разрешения ни один из вас не вступит на эту гору.
Хозяина Времени, и время не властно над тобой. Почему ты так упрямо
отделяешь себя от Семьи?
Павшими, а Семья - Семьей. Возможно, это случилось, даже если бы я и не
промолчал, и сейчас я находился бы в Тартаре, а ты звал бы меня
Хироном-Павшим. Да, я сын Крона, я младше Аида, но старше Колебателя
Земли, и все считают, что мое место - в Семье. И только я знаю, что мое
место - здесь, на Пелионе.
дрязг Семьи... Интересно, сплетни тоже являются на Пелион лишь после
Хиронова разрешения?
Мусорщике-Одиночке?
что их двое. И то, о чем не задумывается никто - Амфитрион самолюбив, и он
не тот человек, которым можно пренебречь.
приносят жертвы - в том числе и человеческие. Я видел это.
затанцевал на месте, почти не цокая копытами. Хвост кентавра хлестнул по
лоснящемуся крупу, словно отгоняя назойливого слепня, сильные пальцы рук
переплелись, прежде спокойное лицо потемнело, и между косматыми бровями
залегла глубокая морщина.
теперь могу признать свое заблуждение. Человеческие жертвы с самого
детства?
но ты не причисляешь себя к Семье - когда-то приносили человеческие
жертвы, и поэтому каждый из нас знает о своей связи с Тартаром и способен
в случае чего воззвать к Павшим.
полубог.
по-другому. Может быть, потому, что для некоторых в Семье я сам, Хирон
Пелионский - полуконь.
женщинам!
Полубог, получеловек, просто человек - если в душу этого ребенка стучится
Тартар... Скажи, Гермий - мне давно не приносят жертв, тем паче
человеческих, и я не припомню их вкуса - в подобных случаях ты способен
закрыться и не ответить на зов Павших?
лучше других, как знают отцов только внебрачные дети, порожденья
сиюминутной страсти - и уверен, что сам Крон, Хозяин Времени, никогда не
додумался бы до такого. Это подсказали ему другие - чужаки, те, кто явился
в наш мир неожиданно, кто вежливо улыбался, когда люди звали нас богами;
те, кто называл себя Павшими еще до великой битвы, в которой они встали на
сторону Крона-Временщика и были низвержены в Тартар вместе с ним. Да,
Младший - великий боец, ибо только великий боец мог рискнуть призвать в
союзники старших родичей, Сторуких, Бриарея, Гия и Котта... Только сила
могла призвать силу.
[Титаномахия - война между богами и титанами, в результате которой
большинство побежденных титанов было свергнуто в Тартар] - а я помню. Они
были прекрасны и...
Афины. Это было именно так - прекрасный ужас. Наверное, мне попросту
повезло, что я родился после... Но не время предаваться воспоминаниям,
Хирон! Наши ли с тобой предки, чужаки ли, пришедшие ниоткуда, те и другие
сразу - если в душу этого ребенка стучится Тартар, то ничего доброго это
не предвещает. А у маленького Алкида случаются приступы безумия -
болтливые няньки трезвонят об этом по всем Фивам!
время и вовсе стал нетерпим к любому мнению, кроме собственного! Папа
убежден, что приступы безумия - дело рук Геры, не любящей Алкида; и
Супруга не раз получала за это добрую выволочку. Естественно, она впадала
в благородное негодование, корчила из себя оскорбленную невинность - и
делала это столь неумело, что я в конце концов ей поверил. Похоже, Гера
действительно здесь ни при чем.
именно ревнивая Гера насылает безумие на юного Алкида - ты же утверждаешь,
что это не так. Все уверены, что никакие жертвы, в том числе и
человеческие, не помешают сыну Зевса и Алкмены стать Истребителем Чудовищ
(или, если хочешь, Мусорщиком-Одиночкой) - ты же опасаешься Павших,
стучащихся в дверь неокрепшей детской души. Послушай, Гермий - зачем ты
пришел ко мне? Чего ты хочешь?
со стороны, без личного интереса.
того, как выговоришься, и старый кентавр успеет тебе надоесть.
фраза, достойная певца-аэда! Я попробую стать им другом, спутником,
немного учителем, немного нянькой; я буду заглядывать им в глаза и
вслушиваться в биение сердец, я вытру пену с губ безумного Алкида, я зайду
в тайники его души, где по углам копится пыль Тартара, ночным сновидением
я приникну к щеке спящего Ификла, я взвешу братьев на своих весах...
обоих. Что бы ни предпринял потом отец, как бы ни гневался Владыка и ни
ликовали Посейдон с Герой - я убью их. Мне кажется, я единственный, кто не
побоится сделать это открыто.
этот миг на лицо его отца, Дия-Громовержца, Зевса Олимпийского, каким он
был много веков назад, перед великой битвой.
просто говорю: не спеши. Если бы я даже знал, что ребенок вырастет и убьет
меня, то я не стал бы из-за этого убивать его - не стал бы убивать
настоящее ради будущего. И вот что... Я разрешаю тебе приходить на Пелион
без моего дозволения. Приходи просто так. Но только в одном случае - если
ты придешь вместе с этими детьми. Договорились?
Володихин Дмитрий
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Майер Стефани
Сертаков Виталий