перчатку. И ее тяжесть непривычно оттягивала мне предплечье. Новая рука
сидела прочно, удобно, не соскальзывала и не жала.
наследственный нож-кусунгобу и сделать то, на что я не решился в самом
начале.
которой я отвык, найду маленькую Чин и скажу ей:
рука! Хочешь такую же?..
вообще не пальцы.
могу сделать новые руки - и тебе, и Фальгриму, и эмиру Дауду, и милому
проказнику Друдлу...
захотелось изо всех сил ударить его по лицу.
похлебка-пити.
- Домой чтоб и не думал возвращаться... Пошлешь за новой одеждой и вином.
И вот что... почаще клади ЕЕ на рукоять меча. Понял?
кошмар от яви, и потому поспешно зажег свечу и уставился на проклятую
железную руку. Она была на месте, и пальцы ее, как обычно, были холодны и
неподвижны - как и полагается металлическим штырям, закрепленным в хорошо
смазанных шарнирах и обтянутым кольчужной перчаткой...
снял. А теперь она снова на мне. Как присосавшийся к живой плоти огромный
паук. Как же так? Я ведь помню...
это удается без труда. Я хочу напиться - я пью - я напиваюсь. Вот так-то.
Только вина мне для этого нужно все больше и больше... Даже Коблановой
отравы.
во рту сухой и шершавый, как наждак, и хочется пить... пить... ох, как
пить хочется!..
столу и тяжело наваливаюсь на него всем телом. Стол - крепкий. Он
выдержит.
очень плохо.
благословенной влаги себе на голову. И стою мокрый, выяснив, что заснул,
не раздеваясь...
пить.
Подушку - повыше. Вот так. Голове должно быть удобно кружиться - иначе она
обижается и начинает куда-то падать...
какой-то миг мне показалось, что я смогу наконец сжать пальцы своей
железной руки - и, как последний идиот, я принялся колотить этой рукой в
стену, пытаясь заставить упрямые пальцы сжаться в кулак.
это болят костяшки несуществующих пальцев... нет, это болят мои железные
пальцы, безвольно врезаясь в стену и выбивая из нее куски штукатурки...
на мгновенье, я со страхом и надеждой взглянул на...
пальцы немного согнулись - и в этом не было ничего удивительного.
первая мысль подобного рода.
вместе с ним - но не та, чуть ли не веселая ярость, когда я повторял про
себя - могу, могу!.. нет, другая, злая и черная ярость овладела мной - и я
сорвал проклятую железку, бросил на пол и долго, с остервенением, пинал
ногами, больно ушибая пальцы босых ног - и после лежал и плакал, плакал
навзрыд, как ребенок, у которого отняли любимую игрушку...
к моему горлу; я боролся с ней, но силы были неравны - перепуганный калека
против взбесившейся стали, одержимой манией убийства - и холодные пальцы
сжимались у меня на шее, разрывая кожу кольчужными кольцами, все глубже
погружаясь в тело, прерывая дыхание...
умираю.
месте? Вот из-за чего мне снились кошмары - это она мстила мне, на мою
ненависть она отвечала своей, нечеловеческой! Она сама вернулась ко мне...
сама...
впрямь недолго свихнуться... Это же просто кусок металла! Как он может
ненавидеть и мстить, как он может вернуться?! Все гораздо проще - пока я
спал, зашел Коблан или кто-то из его подмастерьев и пристегнул валявшуюся
руку на место.
недоумками-учениками, и придурок-шут, всласть поиздевавшийся надо мной -
он, видите ли, в свите великого эмира и ему поэтому все дозволено!
Ду-рак, ду-рак, ду-рак...
рассказывает.
мне не удастся. Встал с кровати. Подошел к столу и опустился на весьма
кстати подвернувшийся стул. Сделал пару глотков из кувшина. Опять
полегчало, но ненадолго.
завершив осмотр, остановил взгляд на столе и обнаружил на нем Единорога
без ножен.
однорукого Чэна - и задира Фальгрим, и эмир Дауд, и злой шутник Друдл
Муздрый, и угрюмый Коблан, и Чин Черный Лебедь, и даже мой дворецкий Кос
ан-Танья - который, как я думал раньше, в принципе не способен на
предательство... как и Чин, как и Фальгрим, как и угрюмый кузнец Коблан...
Приучили все-таки, гады!
может быть жизнь однорукого калеки с мертвой железкой на культе; жизнь в
чужом доме; жизнь, которую и жизнью-то назвать трудно.