карандашом и так сужу: когда гладко писано, Шишкин там, Петров, -
хороший, стало быть, художник. А коли мазки на картине - то худой.
вас из ящика за эти слова! Очень даже прекрасные бывают мазки, от них
ведь ритм зависит. А чтобы картину понять, на нее все человечество
должно любоваться лет сто, не меньше. Поэтому публика никогда не
знает, кто из современников чего стоит. Ну и корешизм еще влияет...
так лязгнул, громыхнул и резко снизил скорость вагон, столкнув
собеседников лбами. Снаружи послышался разбойничий свист и ружейная
стрельба, которая вскоре стихла, и рядом с вагонами застучали многие
лошадиные копыта.
рядом высунул голову Чиж.
головой, короткими усами, в кожаном бушлате и с рупором.
чем дело, почему остановка и стрельба?
всадник, которого почти все сразу узнали по газетным фотографиям и
заголовкам. - Вылезай все как один наружу и становись в ряд!
Многие выкрикивали возмущенные фразы в том смысле, что, мол, как не
стыдно?! Какой пример вы подаете молодежи?! Устроились бы лучше на
службу, чем ограбления устраивать! Айя-яй! - и тому подобное другое.
бессовестные глаза и отворачивая морды, полезли все же в вагоны
грабить и уж было совсем ухватились за некоторые особенно толстые и
гладкие чемоданы, как вдруг раздался с одной площадки веселый женский
крик пополам со смехом:
совсем балбес! Господа! Расходитесь по местам и не беспокойтесь, это
была только милая шутка!
Беломоро-Балтийскую с белым зонтиком и болонкой в руках.
откидываясь в седле и чуть не падая с лошади. Затем с досадой стукнул
себя по колену: - Мне ж агенты довели, будто ты с этим, с графом
Артамошкой Меньшиковым шашни закрутила и поездом катишь. Хотел ему
башку свернуть, да баб пошугать. Га! Княгиня! - затянул он опять свое
и, бросив рупор, потянулся к ней за поцелуем.
измусолив женщину, Котовский махнул рукой и скомандовал:
лошадей. Лошади рыли копытами землю, грызли удила и от избытка сил
нарывались на неприятности от кучера, то есть делали все то, что и
положено делать здоровым ездовым лошадям.
первый класс!
указал он подбежавшему Реброву на руль, - рульника!
сиденье громадные квадратные очки и, подождав, пока отпрягут коней,
запустил мотор. Некоторое время он прислушивался к звуку, потом
газанул и лихо проделал круг, восьмерку, еще круг, затем тормознул,
вывернув авто дверцей к ногам Котовского.
Каверзнева:
собираетесь?
добавил подошедший Чижик.
Котовскому:
перед собой княгиню.
хрена мне Терентий, когда я его и не видел никогда, да и вообще...
Тяга-то почти та же, и при том всем никакого ГАИ! Рассуди сам,
Каверзнев. И еще, - Ребров снизил голос, - как империалистическая
грянет, так в шоферах я, как пить дать, сделаюсь Георгиевским
кавалером. Шик?!
но мы с Чижом привыкли к тебе, да и шофер ты, что надо. Скучать будем
без тебя, мазурика.
дрогнувшим голосом сказал:
народное дело... опять же тяга... Словом, ребята, пока, ребята, может
еще встретимся. - Он повернулся и поспешил к сверкавшему лаком
автомобилю, занял свое место, надвинул огромные очки и, пофыркав на
зрителей синим дымком, укатил с глаз.
шутками, смеясь, частью же ругаясь и ворча.
незнакомки объявился некий господин с бойкой внешностью и бакенами на
щеках.
зловеще чиркать им у себя в блокноте. Исчиркав добрую половину, он
удовлетворенно щелкнул языком, свернул блокнот и завинтил перо в
футляр.
Материальчик-то с пылу с жару!
выпить-закусить хватает. Грамотных ведь, сами знаете... Так что работа
есть. - Он достал сосуд, стопочки из серебра и, разлив, сделал
гостеприимный жест.
столу.
Каверзнева. - Как цензура-то у вас, небось свирепствует?
Цензура обнаглела до последней крайности! Попадись мне только цензор
какой-нибудь, я из него сейчас дух вышибу.
погрозил вдаль кулаком, видимо, в сторону цензуры.
Успевай только поворачиваться, хоть ты князь, хоть ты граф... -
неопределенно ответил Меньшиков и, пригнувшись к столу, продолжил: - Я
вам признаюсь - попался мне раз цензор, цензор, говорит, я! Ну,
значит, стало быть, отвечаю, получи в ухо! Раз, да другой, до третьего
добрался, потом еще по хребтине его и в загривок... Но чувствую -
мало, не доходит - живуч, стервец! Что ж! Бью дальше! Так поверите ли,
господа, целый день его, каналью, лупил. Все кулаки в дым истер, не
поленился, сбегал на пристань к бурлакам: "Ребята, - говорю, - айда
цензора бить! Всем по штофу!" Прибегаем, да в толчки его опять. Шум,
гром, народ сбежался. Кто? Что? Цензора бьют! Помогай давай! Так всем
городом его и лупили. Ей-богу, не вру - очередь по записи была. После
уморились, бросили его как есть... "Ну, - спрашиваю, - понял,
щелкопер, как в чужом чиркать?" "Понял, - говорит, - больше не буду".
Так вот у меня с этим братом, - закончил попутчик и, утомленный,
откинулся на спину.
есть об искусстве. Может, и я могу?
и если не напечатают, так мы из этого редактора тут же и душу вон.
Понял? А что за статья?
"Воздействие корешения в среде художников на процесс искусства". И еще
есть, - захлебывался он.
первой полосе пойдет. Высший класс. Полный сбор. Брр... Р-р-р, - князь
захрапел, а Чижик возбужденно задергался, видно было, что мыслями он
уже далеко, в лучшем месте и положении.
разлуку.