Никому из тех, кто не верит, он не верил. Он верил лишь Ей - Той, к
которой спешил.
и теперь кажется, что Она сама по себе. Ни с кем.
Вяло усмехнулся: всегда так. От одного чистишься, другим мажешься.
намеренного издевательства. Она просто давным-давно забыла о том
разговоре: две фразы - одна Димина, одна Ее - которые Дима вспоминал
тысячекратно, вертя и так, и этак, вникая душой в каждое слово, в каждую
интонацию, для Нее ничего не значили, потому что Дима для Нее ничего не
значил. Она не была увлечена им ничуть. Она, конечно, все равно не поехала
бы с ним вдвоем никуда, повторяй он хоть каждый день свой призыв - но он
не повторял, и приглашение улетучилось из Ее памяти уже дня через три,
выпаренное более актуальными переживаниями и заботами. А сейчас Она
говорила с ним намеренно небрежно, потому что Ей казалось, он слишком
много мнит о себе: и как художник, и как Ее приятель. Раз в месяц позвонит
и сам обижается, что его не ждут с распростертыми объятиями... То, что он
обиделся, Она почувствовала, конечно; но объяснила, поскольку не помнила о
приглашении, эту его обиду Своим пренебрежительным отзывом о какой-то там
его картине, про мужика на пляже - подумаешь, сюжетец! - и своим отъездом
в Крым - что же Мне, на самолет опаздывать, раз этот позвонил!.. Забавно:
если пытаться транслитерировать мысли, Она думала о Себе с большой буквы,
так же как он о Ней. Она повесила трубку в прекрасном настроении, очень
довольная Собой.
машинально, сама того не замечая, подмурлыкивая песню Штирлица: "Ты полети
к родному дому, отсюда к родному до-ому" - увидела Диму и осеклась.
Вон письмо от родителей пришло.
которое за лето?
сочинил!
тетя Саша. - Хорошая девчонка такая, милая. Как рука поднялась...
дерьмо окунаешь. Погоди, другие успеют!
сделал вид, что углубился.
одеваешься? Не куришь ли, не пьешь? Если надумаешь уже жениться, хорошо бы
на невесту поглядеть. Почему не заехал, ведь был же в Москве... Господи!
пружинно встал. - Поэт и муза!
затылком, слепо глядел на Диму. Хороший эскиз. Не буду. Кулаки разжались.
что сделала сама? Только копии, задания...
песня вечная, весна вечная... Требуха собачья.
накрытому запыленной простыней полотну, громоздившемуся в углу, как
заснеженная палатка. Откинул.
годах картина, откуда? И тут же я вспомнил - потому что, глядя на полотно,
подсознательно вспоминал это Дима - как он писал ее, как колдовал,
подбирая краски, весь прошлый месяц... Это была его работа, его!
Будто потеплело даже. Солнце стояло над морем, в праздничном синем небе, и
прогретая вода мягко, спокойно сверкала.
блеск всей кожей. Он был счастлив. Наверное, он дремал.
резкий красный цвет. Дима потянулся включить его, и, как всегда, рука чуть
запнулась, прежде чем дернуть шнурок, а глаза еще раз наскоро обшарили
полотно, исполненное сладкого покоя. Лампа зажглась.
через мглу клубящиеся протуберанцы. Свирепый огонь окатил мир. Песок
остекленел. Горел даже воздух, накаленные до призрачной голубизны струи
вились над берегом. Море испарилось бесследно, апельсиновые блики на
ребячливых волнах превратились в пылающие расплавленным металлом вершины
вставших со дна сухих скал.
последним усилием втереться в раскаленную песчаную твердь и спрятаться,
спрятаться. Зияли выжженные глазницы. Обугленная кожа полопалась и
скрутилась на животе и на груди, обнажив бурые спекшиеся внутренности.
кошками и помойкой. Он легко вел чуткой рукой по шершавым перилам и
пытался приучить себя к мысли, что некуда спешить. В плотно утрамбованном
графике возник фатальный пробел. График как доспех, но вот сталь лопнула
от могучего удара, а снаружи - был огонь.
молодой моряк, он что-то втолковывал трубке, бурно жестикулируя свободной
рукой. Дима смотрел на часы - Она еще дома, наверное. Но звонить... Почему
он сразу не сказал?
взглядом. Секунду Дима недоуменно смотрел на широкое, скуластое лицо за
стеклом. Моряк остолбенел. Потом на его коротких губах проступила улыбка,
и Дима тоже оторопело улыбнулся - в кабинке стоял Сашка. Восемь лет за
одной партой.
счастливым смехом, стал тянуть к Диме руки. Дима отдал свои. Сашка их
стиснул. Дверь бабахнула в железные пазы, чуть стекла не вылетели.
было... - Как кстати! Как здоров! Экий стал здоровенный! - ласково
приговаривал Дима. Сашка засмеялся с новой силой и выпустил его руки.
выеживался, рыцаря изображал... Дымок! Рад тебя!.. Черт, да как же ты тут
очутился?
кажись.
этой радости и забыть обо всем ином - но в глубине души все равно
постоянно ощущал ледышку грусти.
руками не трогай. Эдакий жлоб!
спробуем?
левыми. Я тут расшибся давеча, - он показал.
Шилова Юлия
Лондон Джек
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай
Белов Вольф