и закономерности... так вот, материя сама, развиваясь по возникшим вначале
законам, отражающим что-то такое там, чего нам, хоть лопни, даже не
представить... поставляет дальнейший материал для размышлений... а
результаты этих размышлений вновь вываливаются сюда. Считается, что
скрытая масса Вселенной по крайней мере больше наблюдаемой массы и что
составляют ее реликтовые нейтрино. Думаю, это действительно так, и именно
нейтрино, с их способностью проникать везде и всюду, не поглощаясь,
работают как приводные ремни, как материальные носители обратных связей.
Потому их и должна быть чертова пропасть - они сканируют мир, от каждой
отдельной элементарной частицы до Метагалактик! И они же выносят
наработанный материал оттуда!
совсем перестал ходить, за последние полчаса ни к метро, ни от метро не
прогудел ни один автобус и ни один троллейбус, кругом была пустыня.
Темная, унылая, промозглая. Набухшая тишиной. Только говорил Малянов.
Ты правильно угадал тогда факт торможения... Глухов даже четче сказал
вчера, хоть и по-гуманитарному эмоционально: не пустили... так вот, факт
непускания. Только критерий отбора мы тогда сформулировали совершенно
неверно. И теперешняя удача Вальки - тому лучшее доказательство. Не враги
тебе путают карты и над тобой издеваются, Фил, дорогой, поверь... Просто
ты попытался взяться за рычаг, который не от мира сего. Не дергайся,
пойми. Мы можем использовать в своих целях любой закон природы, пока
соблюдаем некие, я сейчас скажу о них, ограничения. Но этот рычаг - весь
по ту сторону от нас. Его нельзя использовать с животными целями...
несешь?
должен тебе сказать.
было сродни похмелью; только что, вот буквально только что был полет, а
теперь - пустота и ужас от содеянного. Топливо - сочувствие и желание
защитить - иссякло.
тошно. Мы возникли как часть животного мира. И живем по его законам. Мы
возникли по его законам и должны жить по его законам, и пока живем - то
живем. Хотя в определенном смысле мы действительно созданы по его образу и
подобию, потому что имеем возможность овеществлять результаты нашего
творчества. В книгах, в машинах, в учениях... Во второй природе. Как он -
в первой. Письменность, деньги, лазеры - такие же продукты метаболизма
нашего сознания, как Вселенная, с нами в том числе, - продукт метаболизма
его сознания. Тут нет ограничений, мы можем измышлять себе в подспорье
все, что только сможем, до чего додумаемся... Ограничение лежит совершенно
в иной области.
первой - природы, учиться использовать их, шить из них шмотки, ездить на
них на работу или по кабакам, находиться под угрозой отравления ими, как
находятся под угрозой отравления продуктами своей жизнедеятельности любые
животные в замкнутой экосистеме, и бороться с этой угрозой всеми
доступными животным средствами... только пока живем по законам животного
царства. В мире целей, присущих всем животным на свете, только реализуемых
иначе. Можем разрабатывать какие угодно новые средства, покуда цели
остаются старыми. Обычными. Здесь никакие фундаментальные законы
Мироздания не нарушаются. И никакого торможения, никакого непускания. Что
тормозить? С какой стати? Какая разница, клыком, оперением или зарплатой
привлек ты самку? Какая разница, под влиянием инстинкта или идеологии идет
стая на стаю в борьбе за корм и пространство, рогами бодает друг друга или
"стингерами"? Повкуснее поесть, поинтенсивнее размножиться,
погарантированнее сохранить потомство, послаще отдохнуть, понадежнее
избавиться от соперника... Все как у всех. Но вот стоит тебе перестать
быть животным в сфере целей... все, шабаш. Такое поведение чревато
возникновением мира, или хотя бы, поначалу, мирка, который начнет жить по
неким иным, новым... здесь, а не там придуманным законам. А потому -
тащить тебя и не пущать. Миллион лет человечество стоит перед этой
стенкой, бьется об нее мордами своих лучших представителей... Потому что
суть конфликта совершенно не в уровне техники. Этот конфликт может
происходить и в "шаттле", и в пещере. Думаю, он и животным знаком. Когда
какой-нибудь волчара, сам не понимая почему, равнодушно трусит мимо удачно
подвернувшейся и явно беззащитной косули или оставляет пожрать своему
волчьему старику...
Складки на его страшном лбу ходили ходуном. Поднятый воротник плаща
трепетал от темного ветра, как крыло раздавленной бабочки.
меньше. Очень удобный для использования и очень полезный. Она делает жизнь
стаи гораздо продуктивнее, устойчивее, безопаснее для всех членов этой
стаи. Но время от времени рождаются извращенцы... сдвинутые... знаешь, как
кто-то ни с того ни с сего с детства помешан на машинах и становится
автогонщиком или конструктором, другой так же помешан на доброте и
честности. Они начинают воспринимать этику слишком всерьез. Начинают
слишком ею руководствоваться. Начинают ставить жизненные цели,
обусловленные только ею. Следовательно, начинают вести себя
противоестественно. Создавать свой мир. Они подлежат безусловному
вытаптыванию. И уж тем более немедленному и яростному... плохо сказал.
Ярости тут в помине нет, срабатывает мертвый защитный механизм, блюдущий
неприкосновенность придуманного там. Яростное по... интенсивности. Тем
более вытаптыванию подлежат те, кто, руководствуясь этими
противоестественно этичными, гипертрофированно человеческими,
противопоказанными полноценному животному существованию целями, измышляет
некие принципиально новые средства для их достижения. Учение... книгу...
ревертазу... - Малянов чуть улыбнулся печально. - Пусть даже цели
абсолютно неопределенны, намечены чисто эмоционально, чисто образно - все
равно. Шестеренки уже чуют и начинают крутиться, размалывая извращенца в
мелкий прах.
Малянов замолчал. От новостроек, мутно мерцавших пятнышками далеких, как
Магеллановы Облака, окошек, немощно надрываясь, накатывал троллейбус.
Может быть, последний сегодня. Вот он, тяжело раскачиваясь на буграх
асфальта, выбрасывая темные фонтаны из-под колес, подрулил к вынутому из
тьмы островку остановки, притормозил, но даже не остановился. Никто не
собирался выходить, и на остановке никого не было. Они с Вечеровским
стояли поодаль. Вой вновь начал набирать высоту, троллейбус, помаленьку
разгоняясь, покатил дальше.
медузами, - сказал Малянов. - Не съесть, не выпить, не поцеловать. И
никого не ухайдокать. И даже не полюбоваться, чтобы скрасить переваривание
пищи или зарядить энергией для придумывания чего-либо, что можно съесть,
выпить или поцеловать. Потому он и выкручивался у тебя из рук - а тебе
казалось, над тобой враги куражатся... Вот какое дело.
В такие минуты он завидовал курящим. Ирке, например. Сам он пробовал не
раз, даже дымил иногда с Иркой за компанию или под рюмашку - но
по-настоящему удовольствия от вонючего дыма никогда не мог получить. И это
удовольствие мне заказано, иногда думал он с обидой.
работу? "К вопросу о метрическом тензоре лестницы Иакова"...
"Тождественность мюонных характеристик Аллаха и Кришны"... Так, что ли?
Вечеровский. - Мог бы там... Между прочим, именно кришнаиты тебе бы по
гроб жизни, по-моему, "Харе Рама" под окошком пели.
Правда, косвенное. Но Глухов тоже это уловил, вчера просто поразил меня
своим чутьем...
эксперт у нас теперь этот... это растение! Истина в последней инстанции!
с его отрешенностью от материального, помноженное на упоение
державностью... на веру во всемогущество государства... Ни одна страна в
мире никогда не рвалась строить принципиально новую социальность так, как
Россия. Всесветную империю с ангельским лицом. Сколько таких попыток было
на протяжении последних веков! От Ивана Третьего до Горбачева.
Повторяемость эффекта прямо-таки лабораторная. Статистика набрана. Тащить
и не пущать Россию. Дозволяется только жрать, пить, гадить и резать. Но
поскольку именно к такому состоянию именно в нашей культуре отношение
крайне негативное - раз за разом вытаптывается вся культура. По крайней
мере, делается абсолютно не влиятельной.
Святой Руси, - с отвращением произнес Вечеровский. - Об этом ты точно -
мог бы такую бомбу отгрохать! Националисты бы тебя на руках носили! Пиши!
Всегда ты был целеустремленным, но никогда на моей памяти не был...
черствым. Я же боюсь писать об этом. Просто боюсь. Я даже говорить боюсь.
Вот рассказываю тебе, одному тебе, единственному - а в башке ужас лютый:
на месте ли мой дом, или там уже не Питер, а Хармонт какой-нибудь с
ведьминым студнем вместо Ирки...
Русанов Владислав
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк