Ренаду. - Виноват только я, я один... И даже не я, а проклятая
наследственность... Вы разрешите? - обратился он к Максиму, указывая на
стол, где лежали документы.
Ренаду изъятое имущество, и господин Ренаду был отпущен.
каждого выродка - я имею в виду легальных выродков - при задержании
взимается налог... добровольный взнос в пользу Гвардии.
противозаконно... Давайте следующего, - приказал он.
потрепанном домашнем халате и в одной туфле. Едва он сел, как бригадир,
налившись кровью, заорал: "Скрываешься, мерзавец?", на что Раше Мусаи
принялся многословно и путано объяснять, что он совсем не скрывается, что
у него больная жена и трое детей, что у него за квартиру не плочено, что
его уже два раза задерживали и отпускали, что работает он на фабрике,
мебельщик, что ни в чем не виноват, и Максим уже ожидал, что его выпустят,
но бригадир вдруг встал и объявил, что Раше Мусаи, сорока двух лет,
женатый, рабочий, имеющий два задержания, нарушивший постановление о
высылке, приговаривается согласно закону о профилактике к семи годам
каторжных работ с последующим запрещением жительства в центральных
районах. Примерно минуту Раше Мусаи осмысливал этот приговор, а затем
разыгралась ужасная сцена. Несчастный мебельщик плакал, несвязно умолял о
прощении, пытался падать на колени и продолжал кричать и плакать, пока
Панди выволакивал его в коридор. И Максим снова поймал на себе пристальный
взгляд ротмистра Чачу.
кожной болезнью. Парень оказался квартирным вором-рецидивистом, был
захвачен на месте преступления и держался нагло-заискивающе. Он то
принимался молить господ-начальничков не предавать его лютой смерти, то
вдруг истерически хихикал, отпускал остроты и затевал рассказывать истории
из своей жизни, которые все начинались одинаково: "Захожу я в один дом..."
Он никому не давал говорить. Бригадир, после нескольких безуспешных
попыток задать вопрос, откинулся на спинку стула и возмущенно поглядел
направо и налево от себя. Ротмистр Чачу сказал ровным голосом:
за плечо и пару раз встряхнул. У Киви Попшу лязгнули челюсти, он прикусил
язык и замолчал. Тогда штатский, давно уже с интересом наблюдавший
арестованного, произнес: "Этого я возьму. Пригодится". "Прекрасно!" -
сказал бригадир и приказал отправить Киви Попшу обратно в камеру. Когда
парня вывели, адъютант сказал:
его - Кетшеф?
наручниках, и поэтому держал руки, неестественно вытянув их перед собой.
Глаза у него были красные, лицо отекло. Он сел и стал смотреть на картину
поверх головы бригадира.
командиром пехотной роты.
государства, - сказал Кетшеф. - Потому что любил свою жену и своего
ребенка. Потому что вы убили моих друзей и растлили мой народ. Потому что
всегда ненавидел вас. Достаточно?
Скажите нам лучше, сколько вам платят хонтийцы? Или вам платит Пандея?
смеяться мертвец.
находитесь в крайне тяжелом положении. Мы знаем о вашей группе все. Мы
даже знаем кое-что о связях вашей группы. Вы должны понять, что эта
информация получена нами от какого-то лица, и теперь только о нас зависит,
какое имя будет у этого лица - Кетшеф или какое-нибудь другое...
понимаете, что вам предлагают? Не жизнь, массаракш! Честь!
чувствовал, что этот человек ничего не боится. Ни смерти, ни позора. Он
уже все пережил. Он уже считает себя мертвым и опозоренным... Бригадир
посмотрел на штатского. Тот покачал головой. Бригадир пожал плечами,
поднялся и объявил, что Гэл Кетшеф, пятидесяти лет, женатый, зубной врач,
приговаривается на основании закона об охране общественного здоровья к
уничтожению. Срок исполнения приговора - сорок восемь часов. Приговор
может быть заменен в случае согласия приговоренного дать показания.
"Не понимаю тебя. По-моему он разговаривал довольно охотно. Типичный
болтун - по вашей же классификации. Не понимаю..." Штатский засмеялся:
"Вот потому-то, дружище, ты командуешь бригадой, а я... а я - у себя". -
"Все равно, - обиженно сказал бригадир. - Руководитель группы... склонен
пофилософствовать... Не понимаю". - "Дружище, - сказал штатский. - Ты
видел когда-нибудь философствующего покойника?" - "А, вздор..." - "А
все-таки?" - "Может быть, ты видел?" - спросил бригадир. "Да, только что,
- сказал штатский веско. - И заметь, не в первый раз... Я жив, он мертв, о
чем нам говорить? Так, кажется, у Верблибена?.." Ротмистр Чачу вдруг
поднялся, подошел вплотную к Максиму и прошипел ему в лицо снизу вверх:
"Как стоишь, кандидат? Куда смотришь? Смир-рна! Глаза перед собой! Не
бегать глазами!" Несколько секунд он, шумно дыша, разглядывал Максима -
зрачки его бешено сужались и расширялись - потом вернулся на свое место и
закурил.
двое, которые отказались себя назвать.
наручниках, хотя одна рука у него была искусственная - сухой жилистый
человек с болезненно-толстыми, распухшими от прокусов губами.
уверен, что однорукий будет молчать.
Хотите, покажу?
еще понадобится это умение.
Максим с ужасом понял, что он смеется искренне. Люди за столом молча,
словно окаменев, слушали этот смех.
и угроза!.. Впрочем, вы еще молодой человек... Все архивы после переворота
Посняков Андрей
Трубников Александр
Мороз Александра
Глуховский Дмитрий
Акунин Борис
Шилова Юлия