она остановила его. И голос ее звучал хрустально-чисто от ледяного
отвращения:
меня. Я знаю, что ты, как троюродный брат Джона Барроуса, надеялся
унаследовать дом и землю, которые затем собирался перепродать Дейвиду
Хьюитсону, чтобы вдвоем сорвать немалый куш после того, как будет принято
решение о строительстве автострады. Ты вошел в этот дом с намерением
дискредитировать меня и добиться пересмотра завещания. Но у тебя ничего не
выйдет. Ты внушаешь мне отвращение, - заверила она, хотя в голосе ее не было
твердости. - И если я в чем и раскаиваюсь, так это в том, что столь
легкомысленно поверила в твою ложь. Но в одном ты можешь быть уверен: больше
я такой доверчивой не буду. Ты, Люк, был готов пойти на что угодно, лишь бы
добиться своего. На что угодно! Ты даже соблазнил меня - видимо, для того,
чтобы иметь возможность встать в суде и рассказать всем, какая я развратная.
Такая, что и секунды не поколеблется, чтобы...
ею, не могли заставить ее выразить словами все то, что было у нее сейчас на
уме: Люк любил ее, нет, имел с ней половую связь без всякой любви, с
единственной целью доказать, к какому типу женщин она принадлежит - к тому,
что запросто могут соблазнить старика ради материальной выгоды.
удивляет, почему она еще не отказалась выйти за тебя замуж. Но вы, наверно,
два сапога пара, вы созданы друг для друга, - с презрением закончила она.
наглости отрицать то, что было очевидно.
троюродный брат Джона Барроуса?
отрицать.
остального...
хочу слышать.
что ты даже не хочешь дать мне возможность объяснить?
от него боль и разочарование, промелькнувшие в ее глазах.
тебя не хочу. Да, кстати, я сделаю так, чтобы дом Барроусов никогда не попал
к тебе в руки. У твоего троюродного брата, видимо, были основания не
оставлять его тебе. Он предпочел завещать его незнакомке. Скорее всего, он
нашел мое имя в телефонном справочнике. Тебя это не наводит ни на какие
размышления? Он предпочел оставить дом, который был ему дорог, чужому
человеку, лишь бы только не тебе.
он прозябал последние годы в полном одиночестве, среди такого запустения!
захотел. Он перессорился со всеми своими знакомыми. Он даже...
ощущение, что он ее просто не видит. Он чтото задумал, он хочет отобрать у
нее дом. Ну ничего, если все пойдет хорошо, то очень скоро дом и земля будут
проданы и она сможет уехать отсюда куда глаза глядят и жить своей жизнью.
после угрозы вызвать полицию?
конец. Когда ты успокоишься и подумаешь... Я не могу отрицать, что обманул
тебя, но не в главном.
невестой...
были и никогда не будем, - категорично заявил он. - И с отцом ее у меня нет
никаких отношений.
Мелани, когда он замолчал на мгновенье, чтобы перевести дух. - Не хочу
слышать лжи.
но...
дело, - горько прервала его Мелани. - Это правда?
частный детектив. Вообще-то мы с партнером предоставляем услуги по
безопасности. А дело, которым я занимался...
порозовела.
Я...
и почти насильно возвращая к камину.
физических, ни моральных сил. Он мог раздавить ее как муху, и хотя в том,
как он держал ее, не было жестокости, сопротивляться она не могла, потому
что от одной мысли, что надо будет до него дотронуться, ей становилось
дурно. Видимо, Люк прочитал все это в ее глазах, потому что, усадив ее в
кресло, сказал:
справедлива. Предпочитаешь верить всему плохому, тебе невозможно ничего
объяснить.
предательски дрогнул, словно умоляя его распутать этот клубок из подлости и
наветов.
очень молодой и привлекательной особе, я и вправду подумал, что особа та
должна быть весьма хитроумной. Я решил разобраться, почему он завещал все
именно ей, и однажды, о чем теперь страшно сожалею, рассказал Люсинде
Хьюитсон о своих намерениях. Но отнюдь не потому, что между нами чтото было
или есть. Люсинда эгоистична, избалованна, аморальна и живет как паразит.
Меня она нисколько не волнует, ни физически, ни эмоционально. А почему я ей
рассказал о своих планах - потому, что она просила убедить тебя продать
коттедж ее отцу.
совершенно неверными. И, если уж быть честным до конца, все дело тут в
чувстве вины. Едва я тебя увидел... Скажем так, чувствам моим было очень
нелегко принять то, что говорил рассудок. Ты была не похожа на хитроумную,
расчетливую охотницу за богатством, какой я тебя представлял. И чем дальше,
тем меньше мне в это верилось.
но не потому, что я был против его воли. Я не был против. Но в одном ты
права: я его бросил. Я позволил гордости встать между нами.
неподалеку, и он во многом заменил мне отца, а я... - Люк помолчал и с
горечью продолжил: - Мы поругались, когда я решил уйти из армии. Все мужчины
семьи Барроус были профессиональными военными. Джон сам воевал во время
второй мировой войны и в отставку ушел по старости.
как я теперь понимаю, лишил его последней надежды. Он вообще был горяч,
упрям и неуступчив. Я пытался переубедить его, но он не захотел меня
слушать, так что я поступил так, как он требовал, - оставил его в покое. Я
тогда был моложе и сам был упрямым.
признается в этом ни за что на свете. Я приезжал к нему несколько раз. Он
впускал меня в дом, а потом садился в кресло и молчал. Он ведь обещал, что
больше не обмолвится со мной ни словом, пока я не вернусь в армию.
но когда она переехала... Наверно, мне надо было проявить заботу, но он был
невероятно гордым и ничего не прощал. Когда он умер... Да, верно, он был уже
старик, но для меня это все равно оказалось неожиданностью. Поняв, что
больше никогда его не увижу, я был потрясен. Где-то в глубине души я всегда
надеялся, что мы помиримся. И после его смерти мне было трудно поверить, что
этого никогда не произойдет. Очень трудно. Но еще труднее было осознавать,
что последние годы он прожил в одиночестве. В одиночестве, которое я мог и
должен был скрасить.
хотелось как можно больше о тебе узнать. Может быть, я надеялся отыскать
какую-то связь между вами. А мысль о том, чтобы оспорить завещание, ни разу
не приходила мне в голову.
меня, но по крайней мере презирай меня за дело. Жадность здесь ни при чем. -
Он натянуто улыбнулся. - Может, тебя это удивляет, но я вполне обеспечен.