ло ничего хорошего. - Ты пришла, потому что хотела меня, как я - тебя,
как я всегда буду тебя желать. - Его рука скользнула вдоль шеи, сильные
пальцы добрались до мягких серебристых волос и стали нежно их переби-
рать. - Дорогая моя, я еле пережил этот год, я так скучал по тебе, что
не могу передать. Поэтому я и приехал, хотя Гранд и просил меня оставить
вас в покое, пока ты ничего не помнишь. Я должен был тебя увидеть, хотя
бы издалека. Я жил одними воспоминаниями.
него даже дыхание прервалось.
дет, и обрадовалась, да, обрадовалась тому, что он страдает, как сама
страдала раньше, как предстояло ей мучиться в будущем. Когти любви дос-
тали наконец Гедеона и вонзились глубоко. Марина видела это и ликовала.
спокойствия.
я сюда приехал, ты много раз доказала мне, что ты моя.
мента его появления она снова начала в него влюбляться и скрыть этого не
могла. Спрятавшись в мире снов, она продолжала любить его точно так же,
как любила его прежде и любит теперь. Инстинкт не предостерег ее, и без
тени сомнения она пошла ему навстречу, ее не остановило странное чувство
близости, возникавшее иногда.
- яростно обвиняла она.
ва не потянулась, - возражал он. - Ты любишь меня, несмотря на обиду. -
Он с трудом улыбнулся. - Дорогая моя, тебе было очень плохо, но все это
уже позади. Диана ничего для меня не значит. Я получал удовольствие и от
нее, и от ее тела, но она никем для меня не была.
женщины были для меня только приятным развлечением, когда я уставал. Ди-
ана - идеальная любовница для мужчины, который не хочет себя связывать.
Я для нее тоже не много значил. Мы использовали друг друга, не любя.
но, ее сердитые и страстные упреки, которых она не слышала, но видела
издалека. Даже не зная тогда об их отношениях, Марина поняла, что
чувствует та женщина. Диана любила Гедеона, несмотря на то что он не от-
вечал взаимностью.
ми.
твое лицо напугало меня. - Он застонал и вздрогнул, как будто сильно за-
мерз. - Я выбежал на улицу и увидел тебя на дороге, в крови, ты лежала
так неподвижно... Я подумал... - Он замолчал, задыхаясь, обняв ее так
крепко, что ей трудно было дышать. - Я думал. Боже, помоги мне, неужели
она умерла? И не мог сдвинуться с места. Я стоял как вкопанный, и мне
хотелось ты же умереть. - Он целовал ее волосы, щеки, ухо, стараясь доб-
раться до губ, но она трясла головой и отворачивалась. - Марина, я люблю
тебя, - шептал он. - Я сам не знал, как сильно я тебя люблю, пока не
увидел тебя там, на дороге. Я подумал, что ты умерла, а я так и не ска-
зал тебе...
как истукан, в кольце его рук.
говорил именно так: любить по-настоящему он еще не умел. Самыми главными
для него оставались собственные потребности. - Ты мне совершенно не ну-
жен, ты мне нужен, как зубная боль!
лем лицо, потому что больше всего она боялась ослабеть, упасть в подушку
и заплакать. Тогда Гедеон непременно обнимет ее, и Марине не хватит сил
его оттолкнуть и выгнать.
глядел на нее, и всеми силами она старалась, чтобы ее ответный взгляд
был холоден и спокоен.
деон.
Марина откинулась на подушки, потому что ее била дрожь и в голове что-то
пульсировало. Она закрыла глаза и выскользнула из этого мира в мир снов,
где ей не было так больно.
душке прядь серебристых волос, запутался в них и бросил отблеск на блед-
ное спокойное лицо. Она спала, но по щекам текли слезы, а губы что-то
невнятно шептали.
проснулась. Слушая тишину, она дрожала как в лихорадке: Гедеон уехал,
оставив ее одну думать и тосковать о нем, несмотря на весь гнев и нена-
висть. Она вылезла из постели и подошла к окну. В блеске заходящего
солнца над морем бесшумно парили чайки, следуя за возвращающейся рыбац-
кой лодкой. У чаек будет роскошный банкет, когда за борт будут выбрасы-
вать рыбьи внутренности. Это обычная картина по вечерам: рыбацкая лодка,
а за ней стая чаек.
мать, но голове трудно было соображать, мешали глупые эмоции, которые
опять причиняли боль, а Марина всей душой стремилась к покою.
рассеял туман мечтательного романтизма, в котором она жила последние ме-
сяцы. Теперь она отчетливо видела, что жизнь концертирующего пианиста не
для нее. Жизнь Гедеона ей не по силам. Она не смогла бы ездить по свету
и всегда держать себя в форме, всегда быть в центре внимания, постоянно
идти по тонкой проволоке славы, зная, что внизу нет предохранительной
сетки и ничто не смягчит падения.
держки. Для Марины музыка была глубоко личным переживанием. Резкий свет
рампы отвлекал ее от того внутреннего состояния, которое появлялось у
нее, когда она играла в одиночестве.
нужно укрепить себя для встречи лицом к лицу с окружающим миром. Конеч-
но, это будет не просто, но Марина твердо решила, что так будет.
го-нибудь движения внизу. Нет, никакого. Наверное, Гранди ушел на про-
гулку. Она оделась и спустилась на кухню и замерла в дверях. Два яркок-
расных пятна вспыхнули у нее на щеках.
потемнели.
стол. Из угла вылез Руффи и стал прыгать вокруг нее. Рассеянно она пот-
репала собаку по лохматой белой спинке. В голове бестолково крутились
слова, Марина не находила, что сказать Гедеону.
лосом. - Ты, наверное, голодная? Что тебе приготовить?
ся? Но как он мог уйти? Правда, когда Гедеон, с его силой воли, хотел
заставить людей что-то для него делать, он неизменно добивался своего.
Она-то надеялась, что Гранди ненавидит его так же, как она, и сможет
противостоять ему. Но дед ушел и оставил ее одну, без защиты.
мылке, и, казалось, видел насквозь все ее мысли. Очевидно, ее возмущен-
ный взгляд только развлекал его.
со мной в одиночку, - сказал он мягко.
ла тебе убираться, и ты уйдешь. Ты мне больше не нужен. - Она прерывисто
дышала. - Ты мне больше совсем не нужен, - повторила она с нажимом.
тое, повар из меня никудышный. Но из яиц я, пожалуй, смогу сделать ом-
лет, яичницу или просто сварить.
омлета. Она, кипя, наблюдала за ним.
омлет и тосты.
Сертаков Виталий
Свержин Владимир
Лукин Евгений
Пехов Алексей
Елманов Валерий
Сертаков Виталий