ворон и обнаглевших сорок. Если кто и заберется наверх, цепляясь озябшими
пальцами за осклизлые ступени лестницы, что он увидит сверху! Разве
придется заметить ему невеселое зимнее диво, как наползает по росской
низине низкое облако, гонимое ленивым ветром. Оно движется, утопляя
деревья, наполняя овраги. Застелив всю округу, облако подплывет к слободе,
перельется через тын. Утонули крыши низких изб, нет ничего. Подобие воды,
слабо и мягко волнуясь, затопило весь мир. Остался ты на вышке один.
Вправо еще струится сквозь дым острая голова каменного бога. И она
нырнула. Лишь вдали черными островами маячит на буграх верха сосновых рощ.
Утомленный неизвестно чем слобожанин лезет вниз.
одеждой. Здесь ветру отвечает железный шорох коричневых листьев. Внизу
роются кабаньи стада, кормясь желудями, лакомясь корешками, сочными и
зимой.
виден яснее, пока в мороз не покроется его лик ледяной личиной.
прибывает вода от дождей и талых снегов. Повсюду в мертвых желто-серых
камышах проломаны кабаньи тропы, везде натоптано острыми копытами. Белые
корки камышей сладки не только для зверя, но и для человека.
неловкости не порубить товарища до увечья. Спрятав левую руку под щит,
машут тяжелыми еще для них клинками. Еще и еще. Удар, отбив... Удар,
отбив... Стучат щиты, лязгает железо. На теле синяки, темные пятна от
побоин. Пусть. Молодые меньше будут бояться железа.
легкая шестовая лестница заменена наклонными пластинами с тесовыми
ступенями.
скользкая, снег или грязь. Беги! Чем труднее, тем лучше обучится воин.
Кидают арканы, ловят петлей друг дружку, развивают силу ног камнем. Летом
молодой слобожанин, сев верхом, дивится своей новой, великой силе. Зимой
верхом почти не ездят, сберегая коней. Слободской табун велик - в нем
более четырехсот голов без жеребят. Все живое тощает зимой на скудном
подножном корму. В табуне овес и ячмень задают только жеребым маткам.
С насыщеньем приходит истома. На низких полатях, на мягких медвежьих,
козьих, овечьих, лисьих, волчьих шкурах тепло и вольготно. Продух над
очагом закрыт на ночь для тепла, пахнет дымом, жареным и вареным мясом,
мокрой шерстью от одежды, навешанной для просушки. Снаружи слышен ветер,
дождь шумит на пологой крыше. Кто-либо из старших, из умелых в речах,
начинает рассказ. Передает, что сам слышал, добавит, если сам видел. Уже
темно, зги не видать, слова льются и льются.
в Днепр втекает, будет верст за шестьдесят. На груженом даже челне да
ладье можно за день проплыть. Назад же, против течения, плыть будет
дольше, и грести нужно сильно и шестами толкаться.
двадцать длиной и все на север да на север. А от конца того колена и до
Днепра рукой подать. Против нашей реки на Днепре большой остров песчаный
да высокий, его полая вода никогда не топит. Звать его Торжок-остров, на
нем-то и стоит издавна весенний торг с купцами.
желтоватая. Приняв Рось-реку, Днепр-река течет будто бы верст триста между
востоком и полуднем. Островов много. И что ниже, то больше воды в Днепре.
Он слева в себя принимает много рек. Главные из них будут Супой, Сула,
Ворскла да Орель. И все-то реки большие, каждая больше Рось-реки. А по
правой стороне, по нашей, рек нет и нет на все триста верст. Потому -
степь воду плохо родит, в ней рощи, да ручьи, да ручьишки... По левому же
берегу леса и леса. Чем далее к востоку и северу, тем они гуще. Дорог там
нет никаких посуху, по воде лишь. И левый берег Днепра низкий, по берегу
поймы заливные в болотах и озерах. Ни пешему, ни конному там нет никакого
пути. Мягким берегом - топь, твердым - крепь лесная...
степи к нашей земле нет дороги...
севером, кончается большим озером-разливом. Верст на двадцать пять то
озеро-ильмень разливается, чтобы Днепр сошелся с многоводной Самарь-рекой.
через семьдесят набегает на остров лесистый. И тут его спирают каменные
берега. Со дна торчат большие, величиной с избу и более, камни, и поперек
стоят каменные стены-заборы. Течение такое, что ни один пловец не одолеет,
ни одни гребцы не пошлют челн против него. Весной камни-пороги покрываются
водой, в узости можно пройти. И подняться и спуститься можно. А летом да
осенью челны вытаскивают на землю и волокут волоком десять верст. Здесь-то
степняки и нападают на проезжих.
лесистый Хортица, а по левому берегу заводь верст на сорок, в заводи
камыши, как лес. То устье Конь-реки разделяется несчитанными руслами, как
в болоте. Место дурное, им не идут ночью, а только днем и держатся правого
берега. Отсюда Днепр течет на закат. И между закатом и полуднем верст на
шестьдесят. Правый берег низкий, острова большие, и Базавлук-река тут
впадает через большие болота. После еще верст сто тридцать плыть до устья
Ингулец-реки. Днепр здесь широкий, и пять и шесть верст, и островов много.
А дна не то что шестом, не достанешь и камнем на длинном аркане. Между
островами дорогу нужно знать, струя путь не покажет. Тут Днепр идет тихо.
После - Днепр-Конец. То разлив перед Морем, шириной верст на пятнадцать, и
там справа Буг-река входит. От нее верст через двадцать Конец сужается
верст до семи. И уже Море видно. Что за Море? В Конце вода сладкая, пить
можно. Ближе к Морю вода горчает. В Море вода горькая. Пить нельзя. Жажды
не утолишь, а ума лишишься.
зовут его Карикинтия. Есть там еще город Ольвия. Ромеи живут по берегу
моря, по-ихнему Море - Понт Евксинос. Много ромеев живет в крепких городах
по Морю, есть там Корсунь-город, Пантикапея, Фанагория. Обитают они только
по Морю да по речным устьям, далеко внутрь земли никуда не уходят. Кто в
тех городах живет, тот ромейского закона слушается. А около то родов живут
разных языков разные люди...
языка - вятичи. А по сю сторону Днепра живут тоже люди нашего языка.
Зовутся по своим родам они каничи, илвичи, россавичи, ростовичи, хвастичи,
ирпичи и много-много других...
древнейших родных братьев Славена, Скифа, от Росса, вечно мы здесь жили, и
здесь мы зародились от века...
ли бродит? Или души своих или чужих, чьи тела остались без погребенья,
печалятся своей жалкой доле?
бьется о мерзлую землю. Спит слобода.
железных или медных латах-доспехах. Колчан носит на правом боку, меч - на
левом. Ромейский меч короче росского, зато прочен, на конце широк, к
рукояти уже, чтобы удар тяжелее был, колет он или рубит, все одно. Копья у
ромеев короткие, в рост человека, мечут хорошо. Стрелки же плохие и тетиву
не могут тянуть туго.
безысходной. Идет куда, на спине тащит ребенка, или хворост, или другой
груз, руки же заняты: вяжет. Но есть и красавицы, стройные, как кленок
молодой, волосом разные, русые, красноволосые. Есть и черные, глаза -
угли, тело же белое, как лебедя пух... Много, много у ромеев ярого золота,
серебра звонкого, меди красной и желтой. Вина их сладкие из
винограда-ягоды. Не сочтешь камней-самоцветов, одежды красивой, оружия,
утвари. Кто ромеев бил, тот добычи унести не мог...
совсем. Хазары же живут и ходят со стадами на восток от Днепра. Их земля
степная на много дней пути будет. За ними к югу живут аланы, ясы, косоги.
От них на восток и на полудень стоят горы крутые, высокие. Горы поросли
непролазным колючим лесом и подходят прямо к морю. Такие там обрывы, что
если человек упадет, умрет в воздухе ранее, чем разобьется о морской
бережок. По горам есть тайные тропы. Кто их не знает, тот, забредя в горы,
навек остается. Ромеи по морю ходят, в горы не поднимаются. Пути через
горы сто дней и еще сто дней. Кто из слобожан видал горы? Нет таких. Как
урок, повторяет рассказчик науку о мире, заученную с голоса других таких
же.
черному и белому, ночному и дневному. У их богов равная сила. Белый -
добрый к человеку, черный - злой. Мертвых они не сжигают, а бросают тела в
высокие пустые башни на растерзание хищным птицам. У персов нет князей, а
есть один князь-хан великий, им он бывает от отца к сыну или кто сам
власть захватит силой через войско. От века персы воюют с ромеями и ромеи
- с персами. Не те ромеи, что живут у Днепра по Морю, другие. Ромейская
Никитин Юрий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Роллинс Джеймс
Махров Алексей