с чистою совестию", велел своим готовиться к битве. На одном крыле стоял
Владимир Рюрикович Смоленский, на другом Константин, в средине Мстислав с
Новогородцами и Князь Псковский. Учредив строй, обозрев все ряды, Мстислав
ободрил воинов краткою речью. "Друзья и братья! - говорил он: - Мы вошли в
землю сильную: станем крепко, призвав Бога помощника. Да никто не
озирается вспять: бегство не спасение. Кому не умереть, тот будет жив.
Забудем на время жен и детей своих. Сражайтесь, как хотите: пешие или на
конях".
Суздалем". [21 апреля 1216 г.] Оставив коней, они сбросили с себя одежду,
даже сняли сапоги, и с громким кликом устремились вперед; за ними Мстислав
и дружина конная. Ни крутизна, ни ограда не могли удержать их стремления.
Смоляне также пешие вступили в бой, не хотев ждать Воеводы своего, который
упал с коня в дебри.
"не выдадим добрых людей!" - и мгновенно опередил всех; имея в руке топор,
три раза с дружиною проехал сквозь полки неприятельские, сек головы,
оставлял за собою кучи трупов. Летописцы живо представляют ужас сей битвы,
говоря, что сын шел на отца, брат на брата, слуга на господина: ибо многие
Новогородцы сражались за Ярослава; многие единокровные стояли друг против
друга под знаменами Георгия и Константина. Победа не была сомнительною.
Новогородцы, Смоляне дружным усилием расстроили, смяли врагов и,
торжествуя, показывали в руках своих хоругви Ярославовы. Еще Георгий стоял
против Константина; но скоро обратился в бегство за Ярославом. "Друзья! -
сказал Князь Новогородский своим храбрым воинам: - не время думать о
корысти; надобно довершить победу", - и Новогородцы, ему послушные, не
хотели прикоснуться к добыче, с жаром гнали Суздальцев, топили их в реках,
осуждая Смолян, которые обдирали мертвых и грабили обозы неприятеля.
человека. В остервенении своем не двая никому пощады, воины Мстиславовы
взяли не более 60 пленников; а Смоляне нашли в Георгиевом стане и
договорную грамоту сего Князя, по коей он хотел делить всю Россию с
братьями. Ярослав, главный виновник кровопролития, ушел в Переяславль и,
пылая гневом, задушил там многих Новогородских купцов в темнице; а
Георгий, утомив трех коней под собою, на четвертом прискакал в Владимир,
где оставались большею частию одни старцы и дети, жены и люди духовного
сана. Видя вдали скачущего всадника, они думали, что Князь их одержал
победу и шлет к ним гонца; но сей мнимый радостный вестник был сам
Георгий: в бегстве своем он сбросил с себя одежду Княжескую и явился в
рубашке пред вратами столицы; ездил вокруг стены и кричал, что надобно
укреплять город. Жители ужаснулись. Ночью пришли в Владимир многие
раненые; а на другой день Георгий, созвав граждан, молил их доказать ему
свое усердие мужественною защитою столицы. "Государь! Усердием не
спасемся; - ответствовали граждане: - братья наши легли на месте битвы;
другие пришли, но без оружия: с кем отразить врага?" Князь упросил их не
сдаваться хотя несколько дней, чтобы он мог вступить в переговоры.
стоял на месте битвы и шел медленно ко Владимиру. Чрез два дня окружив
город, сей Князь в первую ночь увидел там сильный пожар: воины хотели идти
на приступ, чтобы воспользоваться сим случаем; но человеколюбивый Мстислав
удержал их. Георгий уже не думал обороняться и, на третий день приехав в
стан к Новогородскому Князю с двумя юными сыновьями, сказал ему и
Владимиру Смоленскому: "Вы победители:
воле".
Константином. Принужденный выехать из столицы, Георгий омочил слезами гроб
родителя, в душевной горести жаловался на Ярослава, виновника столь
несчастной войны; сел в ладию с женою и поехал в Городец Волжский, или
Радилов. В числе немногих друзей отправился с ним Епископ Симон,
знаменитый не только описанием жизни святых Иноков Киевских, но и
собственными добродетелями; обязанный Георгию саном Святителя, он не
изменил благотворителю своему в злополучии. Сей Князь в 1215 году учредил
особенную Епархию для Владимирской и Суздальской области, не хотев, чтобы
они зависели от Ростова.
Пылкость юного Даниила. Тиранство Венгров в Галиче. Убийства в Рязани.
Смерть Константина.
и шел смирить своего зятя, который, оставив гордость, прибегнул к
великодушию старшего брата. "Будь моим отцем, - говорил он Константину: -
я в твоих руках и прошу у тебя хлеба: неужели выдашь меня Князьям
Новогородскому и Смоленскому?" Мстислав в угодность Константину согласился
на мир и принял дары от Ярослава; но не хотел, чтобы дочь его жила с
Князем столь жестокосердым: взял ее к себе и возвратился с честию в
Новгород, освободив всех жителей оного, бывших в Переяславле.
изганного Георгия, призвал его к себе, объявил наследником Великого
Княжения и дал ему Суздаль. С искреннею дружбою обняв брата, Георгий
клялся забыть прошедшее.
оставить юным сыновьям второго отца в их старшем дяде.
свое мужество новым, еще важнейшим подвигом, удалился в южную Россию.
Пользуясь его отсутствием, Литовцы разорили несколько селений в области
Шелонской; а Рыцари Немецкие, заняв Оденпе, старались укрепить сие место.
Владимир Псковский находился тогда в Новегороде и, приняв начальство над
войском, осадил прежних друзей своих, Немцев, в оденпском замке. В то
время как жители города коварно предлагали мир Россиянам, отошедшим далеко
от стана, Немцы напали на обозы Новогородцев: однако ж, потеряв многих
людей и в том числе двух Воевод, должны были спасаться бегством в замок.
Сам Великий Магистр Ордена, Вольквин, едва ушел с Дитрихом, братом
Епископа рижского, Альберта, и зятем Владимира Псковского.
требовали мира. Дитрих, в залог верности, остался в руках у Новогородцев,
которые дали Рыцарям свободный пропуск, взяв в добычу 700 коней Немецких.
- Мстислав, возвратясь из Киева, объехал Новогородскую область, наказал
некоторых ослушных или нерадивых чиновников, созвал граждан столицы на
Дворе Ярослава и сказал им: "Кланяюся Святой Софии, гробу отца моего и
вам, добрые Новогородцы.
изгнать их.
же, где покоится мой родитель". Тщетно граждане, искренно огорченные,
молили Князя великодушного, любимого не оставлять их. Он дружески
простился с народом и спешил в Киев к своим братьям, пылая нетерпением
собрать войско в южной России и вести оное к берегам Днестра.
Даниила на престоле Галицком с одним именем Князя: Бояре всем управляли и,
находя вдовствующую супругу Романову опасною для их своевольства,
принудили ее выехать в Бельз. Даниил проливал слезы, не хотел разлучиться
с нею и в гневе ударил мечом одного из Вельмож, взявшего за узду коня его;
однако ж Княгиня умолила сына остаться. Оскорбленный сею дерзостию Бояр,
Андрей, Король Венгерский, пришел сам с войском, смирил мятежников и
виновнейшего из них, Владислава, оковал цепями. Но скоро бедствия Романова
семейства возобновились. Тайно призванный Галичанами, Мстислав Немой
заставил Даниила бежать в Венгрию; а Лешко Белый отнял у Василька Бельз
для своего тестя, Александра Владимирского (Василько, провождаемый многими
Боярами, удалился в Каменец). Уже Андрей вторично шел защитить Даниила;
уже Мстислав Немой, слабый, хотя и властолюбивый, бежал от страха, когда
ужасный бунт открылся в самой Венгрии. Свирепые Бароны, враги Королевы
Гертруды, умертвили ее, готовив такую же участь и Королю. В сих
обстоятельствах он мог думать единственно о собственной безопасности: чем
Боярин Галицкий, Владислав (тогда освобожденный), умел воспользоваться,
представляя ему, как вероятно, что отрок Даниил, сын отца, ненавистного
народу, не в состоянии мирно управлять Княжением, или, возмужав, не
захочет быть данником Венгрии; что Андрей поступит весьма благоразумно,
ежели даст Наместника Галиции, не природного Князя и не иноплеменника, но
достойнейшего из тамошних Бояр, обязав его в верности клятвою и еще
важнейшими узами столь великого благодеяния.
дружиною Венгерскою приехал господствовать в свое отечество, назвался
Князем и думал равняться саном с потомками Св. Владимира; а Даниил и мать
его, обманутые надеждою на покровительство Андреево, обратились к Лешку
Белому. Видя с завистию, что богатая Галиция сделалась почти областию
Венгрии, сей Государь усердно взял Даниилову сторону, одержал верх в битве
с Владиславом и хотя не мог завоевать Галича, однако ж услужил сыновьям
Романовым, принудив своего тестя, Александра, уступить им Тихомль и
Перемиль. Там могли они несколько времени жить спокойно вместе с
родительницею, печально смотря на башни Владимирские, наследственную
столицу Романову. Туда съехались все верные Бояре, сподвижники их храброго
Шилова Юлия
Буркатовский Сергей
Корнев Павел
Акунин Борис
Херберт Фрэнк